Синди предполагала, что ей отведут рабочее место в бухгалтерии на шестьдесят третьем этаже. Однако ей предоставили личный кабинет в секторе руководства. Как и все остальные кабинеты в пентхаусе, этот был отделан в роскошных бежевых и темно-коричневых тонах. А одну стену украшала большая картина в стиле импрессионизма. Нежно-коралловые мазки повторяли оттенок кожаной отделки ее рабочего кресла, и этот теплый цвет придавал комнате женственную атмосферу. Синди с первого взгляда влюбилась в свой новый кабинет.

Но кабинет Клэя Кенкейда был совсем рядом, за углом по коридору, и этот факт в немалой степени нервировал ее. Во-первых, у нее создалось впечатление, что бульварные газеты все-таки не врали. Работая в «Каррузерс и Кренстон», она бывала во многих фирмах, но нигде не видела такого потока дам, проплывающих в кабинет одного человека. Консультанты, юристы, как личные, так и деловые знакомые… ну и, разумеется, сотрудницы «Кенкейд Энтерпрайзиз». Все, как одна, стройные, красивые, утонченные — и все, как одна (Синди это интуитивно чувствовала), выискивающие любой предлог подольше побыть в обществе Клэя Кенкейда. Это ее почему-то страшно раздражало. Клэй был явно не против; более того, он просто купался в женском внимании. По крайней мере всякий раз, когда Синди случалось видеть его рядом с одной из почитательниц, он буквально источал обаяние, провожая очередную даму к двери либо выходя вместе с ней на ленч, ужин… или куда там они, черт бы их побрал, отправлялись!

Впрочем, ей-то все равно. В конце концов, это не ее дело.

Однако не так-то просто оказалось работать с Клэем в тесном контакте — и сохранять при этом полный нейтралитет. Он то и дело заглядывал к ней в кабинет, и каждый раз, когда она видела его красивое лицо, испытующий взгляд темных глаз или слышала его хрипловатый голос, броня деловитого самообладания готова была с нее слететь.

В попытке по возможности избегать Клэя она попробовала все проблемы решать через его помощника — Тома Моррисона. Кабинет Моррисона располагался прямо напротив ее кабинета; их разделяла лишь комнатка Энн Игл — секретарши Синди и Моррисона.

Однако Том всегда ссылался на Клэя. И поскольку окончательное решение оставалось за Кенкейдом, все важные совещания они проводили втроем — причем чаще всего за ленчем, в обеденном зале для руководства. Совещания эти, как правило, выливались в жаркие споры, и все ее эротические чувства и фантазии мгновенно испарялись.

Задолго до перехода к Кенкейду она получила ясное представление о методах его работы, так что пришла сюда настроенная исправить его ошибки. Но ее бухгалтерская осторожность натыкалась на его почти агрессивную напористость. Не прошло и двух недель, как их деловые беседы превратились в настоящие стычки. Иногда ей удавалось его остановить, иногда нет. Но каков бы ни был результат и какими бы жестокими ни были баталии, сразу по их окончании Клэй успокаивался и к нему возвращалась его обычная благожелательность.

Синди так не умела. В «Кенкейд Энтерпрайзиз» она перешла с решимостью добиться здесь финансовой стабильности. И теперь страшно расстраивалась оттого, что удерживать финансы в равновесии ей приходится в такой же упорной борьбе, как и собственные чувства.

Том Моррисон, по возрасту годившийся ей в отцы, в финансовых вопросах был консервативен не меньше Синди, и она поражалась тому спокойствию, с которым он принимал рискованные шаги Клэя.

— Знаю. Иногда он поступает опрометчиво, — объяснил ей как-то Моррисон. — Но приземляется всегда благополучно.

— До сих пор, во всяком случае, — неохотно согласилась Синди. Хочешь не хочешь, а это правда. — Но ведь когда-нибудь и расшибется.

Через несколько дней у Клэя была намечена поездка в Лондон, и Синди, услышав об этом, вздохнула с облегчением. Она вспомнила предупреждение Джейн. Нельзя сказать, чтобы обсуждение деловых проблем провоцировало «сексуальное возбуждение». Но береженого Бог бережет. Синди явно нуждалась в передышке.

После одной из деловых баталий Клэй позвонил и предложил подвезти ее домой. Он снова обещал Джонни тренировку.

Еще одна проблема, думала Синди, бессознательно грызя ноготь. Дети пока не привыкли к Клэю так, как это было с Дэном. Но как только на дорожке у дома останавливался «ягуар», Джейми вылетал к нему с криком: «А вот и Клэй!» И крошка Тери семенила навстречу. А потом Синди приходилось приглашать его на ужин. А один раз он сам пригласил их в ресторан, и его нисколько не обескуражили ни болтовня Джейми, ни разгром, что устроила за столом Тери. С ним всегда было весело. Он любил детей. И общался с ними на равных.

Но если даже ее, взрослого, трезвомыслящего человека, тянет к нему все сильнее — что же говорить о детях? Они ведь такие бесхитростные и ранимые! Нужно найти какой-то способ приостановить эту дружбу.

— Мне кажется, вы можете избаловать Джонни, — сделала она пробный шаг в тот день, когда он подвозил ее домой.

— Избаловать? Каким образом?

— Не намеренно, конечно. Я знаю, что вы этого не хотите. И это так замечательно, что вы ему помогаете. Он делает потрясающие успехи. Но… — Синди теребила пуговичку на блузке. — Ну, вы же знаете, какие они, дети. Стоит уделить им немного времени, как они уже надеются, что вы всегда будете рядом. А вы ведь человек занятой. Вот, поездка в Лондон намечается… и все такое. — Она чувствовала себя глупо. — В общем, Джонни может просто не понять, что у вас нет на него времени.

Клэй бросил на нее внимательный взгляд и вновь устремил глаза на дорогу, где машины шли чуть ли не вплотную друг к другу.

— Похоже, вы себе противоречите, а?

— То есть?

— Вы же всегда советуете мне не рубить сплеча, как следует во все вникнуть, не упустить ни единой мелочи, прежде чем подписать долгосрочный контракт. — Он словно поддразнивал ее, намекая на нечто совершенно не связанное с Джонни.

Синди крутанула пуговицу так, что та отлетела.

— Я говорю совсем о другом! — вспылила она. — Личные отношения и бизнес — разные вещи.

— Вот именно. Так почему же вы так упорно удерживаете наши отношения в деловых рамках? Почему не хотите… узнать меня поближе? — Последние слова он пропел на мелодию популярной песенки. При виде знакомой ухмылки Синди так и вспыхнула.

— Я очень занята. Вы же сами знаете.

— Я знаю, что всю неделю у вас живет экономка, так что вы вполне можете провести вечер-другой со мной. Мы сходили бы в театр, в ресторан или еще куда-нибудь. Почему вы мне постоянно отказываете?

— Потому что мне нужно быть дома. У меня много дел. Нужно помогать Джонни с математикой. Возить Джейми в бассейн, а Тери — на уроки танцев. И вообще, я не о себе говорила, а о детях.

— Хорошо. Поговорим о детях. — Он сосредоточенно нахмурился, сворачивая на скоростную линию шоссе. — Вы что, против моих тренировок с Джонни?

— Да нет же. Просто я…

— Просто вы хотите, чтобы я дал торжественное обещание остаться с ними на веки вечные. Аминь.

— Ничего подобного!

— Очень хорошо, потому что в жизни так не бывает. Сегодня я даю пару уроков Джонни, а завтра могу оказаться в Тимбукту. Или погибнуть, как его отец.

— Или же просто уйти, — с горечью добавила она. Его слова прозвучали так жестоко!

— Точно. Бывает, сделки срываются. — Он бросил еще один внимательный взгляд в ее сторону. — Возможно, я просто уйду. Но Джонни будет играть немножко лучше, потому что сегодня мы с ним позанимались. И вспоминать о том, как ему было со мной весело. Во всяком случае, я на это надеюсь. — Улыбка исчезла с его лица. — Пустое занятие — ограждать ребят от жизни. Люди появляются и уходят. Все меняется. Джонни должен научиться радоваться мгновению и ценить его. И вы тоже, Синди.

Радоваться мгновению. Вот оно. Наконец-то Клэй произнес это вслух. Таков он и есть. Может возникнуть ниоткуда, насладиться моментом — и исчезнуть.

Больше Синди не касалась этой темы. Он все равно не поймет.

Все десять дней его отсутствия она упорно работала, чтобы защитить интересы его компании.