Возможно, в совете директоров его речь и произвела бы впечатление, но здесь его акции котировались невысоко. В кои-то веки растерявшись, Саймон не знал, сердиться ему на Ричарда или радоваться, что его оставят наконец наедине с Ником. Прекрасно осознавая это, Алекс с усилием выдавила:

— Нет, Саймон, мне в самом деле пора. Спасибо за все. Ник, была рада познакомиться. Увидимся.

Он посмотрел ей прямо в глаза и ответил:

— Буду ждать с нетерпением.

Улыбнувшись ей, он обернулся к Ричарду и коротко кивнул. После серии объятий и благодарностей Алекс удалилась, оставив Саймона наедине с его гостем. Предвкушение наслаждения заставило его забыть о чувстве вины: конечно, он вел себя не по-братски и спасовал перед Ричардом, но сейчас ему было не до этого.

Когда он вернулся в комнату, Ник задумчиво смотрел в свой бокал.

— Этот парень просто подонок! — вдруг выпалил он.

Саймон несколько удивился его горячности, но не мог не согласиться:

— Это само собой. Но наверное, у него есть какие-то достоинства, иначе она не была бы с ним так долго. Но до сих пор он их тщательно скрывает. Так же как и свое чувство юмора. Ну ладно, хватит об этом. Еще вина?

К его огромному разочарованию, Ник потянулся, зевнул и сказал:

— Нет, спасибо. Пойду-ка я спать. У меня глаза закрываются.

Беспомощно оглянувшись в поисках хоть чего-нибудь, что могло бы его удержать, Саймон схватил со стола альбом.

— Хорошо, только покажите мне еще раз снимки той деревни. Я подумал, не использовать ли мне их в рекламе. Если поставить этих аборигенов на заднем плане, может получиться неплохой фон.

Больше всего на свете Нику не хотелось отказывать Саймону после всего, что тот для него сделал, но мысль о том, что эти милые люди станут фоном, показалась ему по меньшей мере абсурдной, чтобы не сказать отвратительной. Однако он взял альбом и нашел нужные страницы.

— Вообще-то они сами по себе интересны, — сказал он.

Неожиданно прозревший Саймон чуть не стукнул себя по голове. Боже, какая бестактность!

— Ну конечно! Я имел в виду, что их безыскусность будет великолепно контрастировать с легковесностью моды. Понимаете, что-то настоящее…

Он сам чувствовал, что это звучит ужасно неискренне, и изо всех сил старался загладить неловкость.

Казалось, Ник был удовлетворен объяснениями, и ставки Саймона возросли. Он перелистнул еще две страницы и увидел прелестную фотографию девочки-туземки. Она хохотала прямо в объектив: очевидно, Ник умел расположить к себе. Обернувшись к нему, Саймон заговорил голосом, который должен был означать священный трепет перед неземным совершенством:

— Ее глаза! В них столько правды! Вы действительно похитили ее душу.

Саймон клокотал, словно вулкан. Он уже не контролировал себя. Запах близкой победы и захватывающая близость Ника чрезвычайно сильно подействовали на него, лишив обычного самообладания. Он посмотрел на Ника с откровенным восхищением и заявил:

— У вас потрясающий глаз. Вернее, глаза. Ха-ха!

Итак, веер был обронен, платок выпал из кармана… Но Ник не понял намека. Подавив очередной зевок, он улыбнулся в ответ на похвалу, встал и снова потянулся. Было ясно: он уже с ног валится. Саймон чувствовал себя словно человек, уже склонившийся над бездной и неожиданно отброшенный назад в последнюю, роковую секунду. Ужаснувшись своей почти неприличной прямоте, он был только рад, что Ник оказался тупицей. Он тоже поднялся и взял у Ника пустой бокал. Очевидно, парень был совершенно измотан и мечтал о постели только как о месте, где можно выспаться после изнурительного перелета. Ничего, Саймон был готов ждать. У них еще будет достаточно времени, чтобы поближе узнать друг друга. Главное — и в этом он был уверен — между ними возникло взаимное притяжение.

Вжившись в роль безобидного (по крайней мере до поры до времени) хозяина, Саймон захлопотал вокруг Ника, но тот сказал, что у него все есть, и попросил разбудить его утром.

— Отправляйтесь спать, Ник. Оставьте здесь все. Завтра придет уборщица. Спокойной ночи. Я постучу к вам завтра около семи.

— Хорошо, спасибо. До завтра.

Не слишком похоже на любовное признание, но ему хватило и короткой улыбки, которую изобразил Ник, волоча ноги к долгожданной постели. Какое-то время Саймон не мог заснуть, лежа в темноте и пытаясь разобраться в непривычном чувстве, согревавшем его сердце. Поежившись от мысли, что это могло означать зарождение настоящей любви, он провалился в сон, полный волнующих видений о грядущих ночах в объятиях Ника.

Равномерный стук проник сквозь дымку сна. Алекс приоткрыла глаза. Сознание постепенно прояснялось, однако было все еще непонятно, что это за звук. Она осторожно приподняла голову и застонала. В ушах звенело, а во рту было такое ощущение, будто она наелась бумаги. Чья-то рука обвивала ее талию, из чего она заключила, что звук, разбудивший ее, был стуком сердца спящего рядом человека. Алекс уставилась на эту руку, пытаясь что-то сообразить, как вдруг ее взгляд упал на знакомое серебряное кольцо. Ее кольнуло смутное подозрение. Алекс села в кровати и, сосредоточившись, посмотрела на Ника. Нервно проведя языком по пересохшим губам, она откашлялась и издала не совсем внятный звук. Ник в недоумении посмотрел на нее. Она еще раз откашлялась и наконец проговорила:

— Что… что произошло?

Не самый разумный вопрос. На самом деле ситуация говорила сама за себя. Сразу же сообразив это, Алекс болезненно поморщилась. Вот что выходит, когда пьешь шампанское вместо нормального вина.

— Все.

Этот короткий ответ подтвердил ее худшие — и лучшие — подозрения.

— Ах!

Она еще минуту посидела, пытаясь привести в порядок мысли. И вдруг воспоминания волной обрушились на нее. Она почувствовала сладкую боль в животе, все тело было как воск. Если бы она как следует себя осмотрела, то нашла бы пару синяков в довольно интересных местах. Да что там — в сущности, можно было просто посмотреть в зеркало на чеширскую улыбку, светящуюся на лице. Сомнений не было: у них с Ником был потрясающий секс. Нет, даже больше. Они занимались любовью всю ночь, пока она в изнеможении не запросила у него пощады или хотя бы пары часов передышки. Нет, все было невероятно, прекрасно, волшебно; просто наступает момент, и самое жгучее желание не может заставить выгнуться твою спину, а пересохшие губы не в состоянии прошептать ни звука, даже если это стон наслаждения. Алекс вспомнила, что сквозь сон обещала ему утром снова заняться с ним любовью, и больше всего на свете хотела исполнить обещание. Мягко обвив его одной рукой, она потянулась и зевнула, словно сытая кошка.

Ник воспринял это как призыв к действию. Проблема была в том, что он не очень четко представлял, каким оно должно быть. Для начала он хотел как-нибудь выяснить, что она обо всем этом думает, а уж потом переходить к следующему этапу, каким бы он ни был. Ник не мог даже подумать о том, что его трепетные надежды и смелые фантазии обернутся одной-единственной ночью любви. И все-таки приходилось признать, что именно так и получится. Образ Ричарда встал перед его глазами, становясь все отчетливее и не давая сосредоточиться ни на чем другом. Он не в состоянии был справиться с этой головоломкой. Но если он хочет осуществить свою единственную мечту и вырвать ее из объятий этого сына прогресса с туго набитым портмоне, надо смотреть во все глаза, чтобы не пропустить малейшего знака с ее стороны. Правда, знак этот в теперешнем своем состоянии он вполне мог истолковать превратно.

Ник решил задать нейтральный вопрос, чтобы разведать обстановку:

— Как тебе спалось?

Если бы он участвовал в конкурсе на лучшую банальность, это выступление имело бы успех. Алекс мгновенно уловила напряжение в его голосе. Ее покоробило: она ждала совсем другого! Приподнявшись на локте, Алекс взглянула Нику в лицо и неуверенно улыбнулась. Его ответная настороженная улыбка вряд ли могла ее успокоить. Не имея ни малейшего понятия о его сокровенных мыслях, она озадаченно нахмурилась и снова положила голову ему на плечо.