— За суши-баром — идеальный ракурс для осмотра груди.

Такуми наклонил голову и тихо засмеялся. Тоси посмотрел на своего ученика-соплеменника.

— Будь мы в Японии, — сказал он, — тебе еще не разрешили бы стоять за стойкой и делать суши.

Такуми учился готовить суши меньше трех месяцев. В Японии ему пришлось бы несколько лет быть учеником профессионального повара. А ведь ему уже почти сорок.

Такуми кивнул.

— Я бы мыл тарелки на кухне.

— Твоя жизнь закончилась бы раньше, чем ты начал бы делать суши, — заявил Тоси.

Пришли еще посетители, среди которых была брюнетка в такой обтягивающей футболке, что грудь там едва помещалась. Она села перед Тоси. Он вздохнул и повернулся к Такуми.

— Ничего не могу с собой поделать. Когда к бару садится симпатичная девушка, мне всегда хочется приготовить ей что-нибудь особенное. Я всегда подавал красивым девушкам лучшие куски рыбы. — Он покачал головой. — Согласен, это настоящая дискриминация.

Глаза Тоси скользнули по футболке. Девушка разговаривала с друзьями и не обратила на это внимания.

— Черт! — выпалил Тоси по-японски. — Посмотри, какая грудь! Ну просто потрясная!

Такуми отвернулся, трясясь от смеха. А Тоси продолжал:

— Когда я вижу такие сиськи, у меня иной раз член встает и бьет по доске.

Такуми присел за бар, от смеха держась за живот. Тоси посмотрел на суши, которое готовил, но затем снова перевел взгляд на грудь посетительницы.

— Черт! Не могу отвернуться.

Затем в зал медленно вошла блондинка в ковбойской шляпе и села к бару. Ее шикарная грудь еле умещалась в топике с огромным вырезом. Вот это было зрелище!

Восхищенно округлив глаза, Тоси повернулся к Такуми.

В выходные Тоси снова работал в Голливуде. Он взял с собой Такуми.

У них были конкуренты. Рядом с их лотком стоял фургон с барбекю. До японцев доносился ароматный дым.

В обеденный перерыв народ столпился у лотка с суши. Рабочие толкались, чтобы получить свою порцию сырой рыбы с рисом.

Такуми уже делал нигири за семнадцать секунд. Но все равно еще медленно. У Тоси же уходило на каждое нигири пять секунд. Такуми сконцентрировался и ускорил темп. Через десять минут он уже делал нигири за двенадцать секунд.

Через час толпа разошлась, и Тоси снова стал работать медленнее.

Мимо проходил рабочий.

— Спасибо, ребята! Это было супер. Я два раза подходил за добавкой.

К ним подошли еще двое рабочих и тоже поблагодарили.

У фургона с барбекю клиентов было не густо.

Тоси напоследок собрал несколько тарелок суши и понес угостить соседей. Вернулся он с парой контейнеров из пенопласта. Они с Такуми присели в фургоне с открытыми дверьми и включенным на полную мощность кондиционером. Тоси пластмассовой вилкой положил в рот прожаренный стейк и добавил картошки.

— Чувак, — сказал он по-японски. — Американская еда — это круто!

Наступил особенный, самый последний обед в суши-баре, на котором работали слушатели академии. Кейт снова пригласила мать и брата. Она собиралась побаловать их омакасэ — блюдами по выбору повара.

Тем утром слушатели суетились кухне, готовясь к работе. Кейт наточила ножи.

Когда мать и брат Кейт пришли, она встала за стойку бара.

— Нам, пожалуйста, омакасэ, — попросила мать.

Кейт кивнула и посмотрела в контейнер с рыбой. Она все подготовила заранее.

— Так-с, что у нас тут? Могу сделать вам тако, — сказала Кейт с ухмылкой.

Мать удивленно посмотрела на нее. Кейт засмеялась и объяснила:

— Тако — это по-японски осьминог!

Мать нахмурилась. Кейт немного подумала. Она взяла поднос с альбакором и отрезала пять аккуратных ломтиков. Положила на тарелку комочек измельченного редиса. Сверху прикрыла редис листочком периллы и выложила ломтики рыбы в ряд наискосок. Кейт выпрямилась и посмотрела на тарелку. Она воткнула в редис голубой зонтик для коктейля и передала тарелку маме. Та улыбнулась.

Пока мать с братом ели сашими, Кейт поджарила в тостере ломтики филе угря. Она сделала два ручных ролла с жареным угрем, крабом и огурцом и добавила туда соуса из угря собственного приготовления. Кейт подала тарелку матери.

Затем сделала «спайдер ролл». Она, как водится, положила на рис сильно прожаренного краба, но немного изменила рецепт и добавила кинзу и измельченный редис. Потом взяла широкую белую тарелку, красиво уложила роллы и передала тарелку матери с братом.

Кейт придвинула поднос с камбалой и быстро отрезала два ломтика. Она выпрямилась, отодвинула руки от тела и, представляя, что на нее смотрит толпа народу, сделала два нигири, как показывал Тоси. Затем капнула на нигири лимонного сока и подала тарелку матери. Мать откусила, прожевала и кивнула.

— Вкуснотища!

— А сейчас я сделаю ролл, который сама придумала! — сказала Кейт.

Она приготовила основу из нори и риса, положила на нее кусочки острого тунца, авокадо, огурец и измельченный редис и плотно закатала ролл, как учил Зоран.

В последний вечер существования «Хама Хермоса» Тоси в белой поварской куртке вошел в обеденный зал в 17.15. Он включил свет над передним баром и принес контейнеры с морепродуктами.

Среди них были бежевые ленты угря, плотные багровые спирали осьминога и оранжевые лоскутки креветок.

Желтовато-коричневые ломти альбакора, красные куски тунца, розовые полоски жирного тунца и прозрачные листы камбалы. Был и бледный стержень гуидука. А также оранжевые трапециевидные кусочки семги с белым зигзагом жира и клинышки желтохвоста с багровым зигзагом артерии. Все это сильно смахивало на зал анатомии в музее истории естествознания, с тем только отличием, что посетители ели экспонаты.

Тоси занял место за стойкой суши-бара, словно капитан на мостике. На флангах встали Тэцу и Такуми.

Из-за отъезда Зорана в строю поваров появилась брешь, и ее закрыл Такуми. Тоси уже начал поручать Такуми часть омакасэ. У него было хорошее воображение, фантазия и творческие способности. Для суши это только плюс, хотя и не имело никакого значения, если Тоси не мог заставить себя играть.

Менеджер ресторана открыл переднюю дверь. Когда солнце стало опускаться в океан, его свет наполнил зал. Содержимое контейнеров с рыбой заиграло в солнечных лучах, а белые скатерти засияли. Через несколько минут солнце скрылось и яркие краски исчезли. Над суши-баром жужжала муха. Такуми прихлопнул ее полотенцем.

Тоси отправился на кухню и зашел в холодильную камеру. Он рассортировал пластиковые пищевые контейнеры, почти все уже пустые, и собрал вместе остатки ингредиентов. Тоси заглянул в дальний угол огромного, словно пещера, холодильника и достал оттуда проросший картофель и почерневший банан. До чего же тут хорошо. «Бр-р-р».

Тоси вернулся в бар. Через несколько минут пришли трое клиентов.

— Ирасяй-масэ! — прокричали повара.

Да это же Кейт, переодевшаяся для ужина, с двумя друзьями. Тоси сощурил глаза, сдвинул брови и посмотрел на нее. Кейт в ответ тоже сморщила нос, сощурилась и посмотрела на Тоси. Они щурились друг на друга все сильнее. Потом оба не выдержали и рассмеялись. Тоси заметил, что вид у друзей Кейт невеселый, несмотря на то что она привела их в суши-бар. Тэцу начал делать нигири для своей ученицы.

Затем пришли несколько постоянных клиентов Тоси, они заняли места у бара. Одна женщина ела суши у Тоси уже двадцать лет. Все пытались сохранять оптимизм, но Тоси видел, что людям было грустно. Он начал делать для них омакасэ, прерываясь на частые душевные тосты.

Но специальное блюдо из прожаренных кусочков тофу для Кейт и ее друзей приготовил Такуми. Кейт широко раскрыла глаза.

— Это нам? — спросила она.