Масла в огонь подлило то, что император назначил своим военачальником вместо незадолго до того умершего Просперо Колонны бывшего коннетабля Франции Карла Бурбона, короля Наварры, недавно перешедшего на службу к Карлу V. Бурбон, претендуя на первые роли во французском королевстве, оттеснялся советниками Франциска I и в конечном счете поссорился с королем. Но дело было не только в этом. Карл III Бурбон, по существу, являлся борцом за утраченные местные свободы против натиска абсолютизма. Потомки одного из сыновей Людовика IX Святого[18], Бурбоны были в течение долгого времени связаны с королевским троном. Поколение за поколением они занимали высокие должности при дворе, получали почести и укрепляли свое влияние с помощью династических связей и браков. Иногда они поднимали мятежи, но чаще всего действовали, осознавая, что политика французской короны была в их интересах.

Родившись в 1489 г. и будучи, таким образом, на пять лет младше Франциска I, Карл Бурбон имел титулы графа Монпансье и герцога Оверни. В 1505 г., после смерти Пьера де Божо, герцога Бурбона, регента королевства, Карл женился на его единственной дочери и наследнице. Таким образом, он стал герцогом Бурбоном, Оверни, графом де ла Маршем, графом Клермонским и Клермон-ан-Бовези, сеньором де Божоле, дю Форе и Шатоллерю. Его владения находились на территории двенадцати современных французских департаментов. Он один имел пять титулов пэра Франции. После смерти Гастона де Фуа Карл Бурбон в двадцать пять лет стал коннетаблем Франции. Выше его в государстве был теперь только король. Казалось бы, что мешало этим двум веселым молодым людям — Франциску I и Карлу Бурбону — ладить между собой? Их многое объединяло. Оба они провели детство без отца, в довольно скромных условиях и в молодости сумели быстро разбогатеть и достичь высокого положения в обществе. Но один из них был королем, стремящимся к полноте власти, а другой — слишком богатым и слишком влиятельным коннетаблем.

Впрочем, заметной была и явная несхожесть их характеров. Они конфликтовали друг с другом по самым незначительным поводам. Правда, Франциск I, в отличие от своего царственного английского собрата Генриха VIII, не испытывал склонности к насилию и казням. Обычным видом наказания, к которому он прибегал, была немилость. Но хотя Франциск проявлял известную терпимость по отношению к Карлу Бурбону, он все же предпринимал попытки ущемить его права. 10 января 1523 г. мать короля Луиза Савойская получила в дарение ла Марш, виконтства Карлам, Мюрат и Монтегю-ан-Комбрейль. После этого было издано несколько специальных королевских постановлений, открыто лишавших Карла его земельных владений.

Отношения короля и его коннетабля обострились. В марте 1523 г. английский посол Томас Болейн так описывал последнюю стычку между Франциском и Карлом Бурбоном в Лувре. Бурбон обедал с симпатизировавшей ему королевой Клод, которая надеялась, что он женится на ее сестре Рене (к тому времени Карл уже овдовел). Неожиданно вошел Франциск и спросил: «Сеньор, нам сказали, что Вы женаты или должны жениться. Это правда?» Герцог ответил: «Нет». Но король продолжал настаивать на своем. Далее он стал утверждать, что знает о связях герцога с императором. Услышав это, Бурбон встал из-за стола. «Сир, — сказал он, — Вы угрожаете мне, но я не заслуживаю этого». На следующий день оскорбленный герцог покинул двор Франциска I.

К тому времени Бурбон уже вел переговоры с агентами императора о переходе к нему на службу, ставя следующие условия: заключение брака с сестрой Карла V Элеонорой с приданым в 200 тысяч экю, гарантия возвращения всего своего имущества, наследование императорского трона Элеонорой в случае смерти Карла V и его брата. Любопытно, что когда Франциск I в 1525–1526 гг. находился в испанском плену (тогда он был уже вдовцом), Элеонору спросили, за кого она предпочла бы выйти замуж, за короля или за беглого герцога. Гордая вдова португальского короля ответила однозначно: «За короля». Впоследствии она действительно стала второй женой Франциска I.

Итак, Бурбон перешел на сторону Карла V и стал его видным военачальником. Правда, военное счастье недолго сопутствовало ему. 6 мая 1527 г. во время штурма Рима германскими и испанскими наемниками он был убит.

В начале 1525 г. ход войны резко изменился. Французы уже три года безуспешно осаждали сильную крепость Павия. Осажденные упорно сопротивлялись. Тогда французские военачальники решили взять крепость измором. Осада Павии в военном отношении смысла не имела, ибо только сковывала действия французских войск и давала свободу перемещения армиям противника. Тем не менее Франциск I настаивал на продолжении осады и, стянув к Павии большие силы, прибыл лично руководить операцией. Чего тут было больше — тщеславия или легкомыслия? Трудно сказать. Конечно, тщеславие явно взяло здесь верх над здравым смыслом, да и без легкомыслия не обошлось: разве можно было позволить себе совещаться по важнейшим стратегическим вопросам лишь с новым коннетаблем Анном де Монморанси и де Брионном, не имевшими достаточного военного опыта? Словом, решение осадить Павию было непродуманным и повлекло за собой цепь стратегических ошибок, которые привели к огромной потере времени. Выдающийся итальянский гуманист Франческо Гвиччардини в своей «Истории Италии», характеризуя поведение французского короля при Павии, писал, что тот большую часть времени потратил «на досуг и пустые развлечения, не отягощая себя делами или серьезными мыслями».

Осада Павии сопровождалась многочисленными передвижениями войск под звуки труб и барабанов, но дни переходили в недели, а недели в месяцы. Осажденные, чтобы согреться, сжигали деревянные перекрытия в церквах, ели мулов и лошадей, а французы покупали продовольствие у хитрых ломбардцев, запрашивавших втридорога за свой товар.

Тем временем имперские военачальники не преминули воспользоваться ошибками французского командования. Из Нарбонна по морю в Италию была срочно переброшена армия Бурбона, поспешившая на помощь осажденным. Узнав об этом, командовавший имперскими войсками в Павии Антонио де Лейва предпринял вылазку в ночь на 24 февраля. Сигналом к атаке послужили три выстрела из пушки. Армия Бурбона ударила французам в тыл. В результате французская армия была деморализована. Месяцы бездействия лишили ее мобильности. Генералы и офицеры давали путаные распоряжения. Возникла неразбериха. К половине девятого сражение было закончено. Французская армия была окружена, а Франциск I попал в плен.

Вице-король Неаполитанского королевства преклонил колена перед плененным французским королем, взял шпагу Франциска I, поцеловал ее эфес и отдал королю свою. В плену оказались также военачальники и придворные Франциска 1: Флеранж, Генрих Наваррский, Монморанси, Брионн, Аннебо, Сен-Поль, Гийом дю Белле, а также папский нунций.

Вначале Франциск 1 в течение нескольких месяцев находился в Италии, а затем из опасений, что французский король станет центром притяжения антигабсбургских интриг, его в июне 1525 г, перевезли в Испанию, в Мадрид, тогда еще маленький город на Кастильском плоскогорье, где он жил в довольно скромной по сравнению с Парижем обстановке вместе со своими придворными и друзьями Монморанси и Ланнуа. В середине сентября 1525 г. Карл охотился неподалеку от Сеговии. Там он получил срочное послание, в котором императора извещали, что его царственный пленник серьезно болен. Карл не на шутку встревожился. Ему вовсе не хотелось, чтобы впоследствии говорили, что Франциск I пал жертвой его злодейства. И он поспешил в Мадрид.

Император застал французского короля лежащим в постели. «Сир, — слабым голосом промолвил Франциск I, — Вы видите перед собой Вашего пленника и раба». Карл поспешил возразить: «Нет, моего доброго брата и истинного друга, которого я считаю свободным». Франциск печально повторил: «Вашего раба». «Моего доброго брата, — промолвил император уже суровым тоном с характерным для него фламандским акцентом, — и друга, который будет свободным. Я ничего так не желаю, как улучшения Вашего здоровья. Думаю только об этом. Остальное придет само, сир, как только Вы этого пожелаете». «Пусть это будет Вашим приказом, — раздался заунывный голос Франциска, — ибо Вы имеете право приказывать. Но, сир, — и тут французский король приподнялся в постели, — я умоляю Вас, избавьте меня от посредников в отношениях между Вами и мной». Это была изумительная сцена с участием двух венценосных актеров, каждый из которых преследовал свои цели: один, притворно изображая покорность, добивался того, чтобы император вел переговоры непосредственно с ним, а другой хотел, чтобы Франциск согласился выполнить его требования как бы добровольно, а не по принуждению. Куртуазная вежливость и актерская игра лежали лишь на поверхности, оформляя эту исключительно сложную психологическую дуэль.