<i>Молчание.</i>
Больше всего я от их вида стремаюсь. Бошки мелкие такие. Бритоголовые уроды.
РОБЕРТ. То есть… скинхеды?
КРИСТОФЕР. Зомби!
РОБЕРТ. Почему ты думаешь, что они… «трупаки»?
КРИСТОФЕР. Они на вид полумертвые какие-то. Кожа белая такая, как манная каша, понял — нет?
РОБЕРТ. КРИСТОФЕР…
КРИСТОФЕР. «Козлы бритые», вот как я их называю.
РОБЕРТ. Козлы бритые. Понятно. Но… они же не настоящие… «зомби», правда, Крис? Ну что, «зомби» они или «скины»?
<i>Пауза.</i>
Есть же разница.
КРИСТОФЕР. Смешно тебе, да?
РОБЕРТ. Ничуть. От этого зависит, отправишься ты домой или нет.
КРИСТОФЕР. Чувак, они опасны. Точно. Стремные они. Может, меня завтра кокнут уже.
РОБЕРТ <i>трет глаза и вздыхает.</i>
Знаешь, какая продолжительность жизни среднестатистического черного мужчины? Шестьдесят четыре года. Всего-то. В каком возрасте нам полагается пенсия? В шестьдесят пять! Обдираловка, вот что! Понял — нет?
РОБЕРТ. Значит… в целом, ты не считаешь, что болен. Да?
КРИСТОФЕР. Нет, болен. Меня тошнит уже, понимаешь, чувак? От всего тошнит. Тошно мне. Понял — нет?
РОБЕРТ. Ты ведешь дневник?
КРИСТОФЕР. Дневник? Нет. А ты?
РОБЕРТ. Заведи дневник.
КРИСТОФЕР. На фига? Я никуда не хожу.
РОБЕРТ. Нет, пиши о том, что происходит.
КРИСТОФЕР. Да никогда ничего не происходит. С утра до ночи — и ни хрена.
РОБЕРТ. О том, что творится у вас в районе. Почтовый ящик и все такое. Ладно?
Потом пойдешь в муниципалитет, покажешь там дневник. Они подыщут тебе новое жилье.
КРИСТОФЕР. Иногда бывает одиноко, но…
РОБЕРТ. Да, знаю, это нормально. Нормально. По-че-ловечески. И вот что я тебе еще скажу…
КРИСТОФЕР. Иногда я боюсь людей.
РОБЕРТ. Конечно, боишься. Знаешь, что надо делать, когда это случается?
КРИСТОФЕР. Что?
РОБЕРТ. Смеяться.
КРИСТОФЕР. Смеяться?
РОБЕРТ. Когда тебя достают, смейся. Тебе наплевать. Они и отвяжутся.
КРИСТОФЕР. Смеяться, да?
РОБЕРТ. Это их с ума сведет. Правда, хорошая штука, попробуй.
КРИСТОФЕР. А, понял. Смеяться. Щас.
ХА-ХА-ХА-ХА-ХА. ХА-ХА-ХА-ХА-ХА. От улыбки станет мир светлей!
А ПОТОМ ТЕБЯ В ДУРКЕ ЗАПРУТ!
Мужик, ты че херню порешь? Понял — нет? Соберись, ё-моё!
РОБЕРТ. Ладно. Плачь. На голове стой. Будь собой. Только Не Принимай Близко К Сердцу.
КРИСТОФЕР. «Будь собой». Ты что, профессор по этому делу?
РОБЕРТ. Строго говоря, я доктор «по этому делу». Нха-ха-ха-ха. Нха-ха-ха. Видишь? Ты тоже так можешь.
<i>Молчание.</i>
Нет. Ты прав. Извини. Но понимаешь, Крис, мне кажется, ты не болен, и я хочу, чтобы ты нашел свое место в жизни, наконец.
КРИСТОФЕР. Я и говорю, доктор, мне не повезло с жильем.
РОБЕРТ. Ну и… тебя надо переселять, а не запирать.
КРИСТОФЕР. Мне там страшно.
РОБЕРТ. Знаю, знаю. И вот что, я открою тебе тайну. Знаешь? Мне тоже бывает страшно.
КРИСТОФЕР. Чего ты боишься?
РОБЕРТ. А?
КРИСТОФЕР. Чего ты боишься?
РОБЕРТ. Всего. Жизни. Научного мира.
<i>Пауза.</i>
Мне тоже одиноко. Всем нам…
КРИСТОФЕР. А тебе почему одиноко?
РОБЕРТ. Вдруг я не потяну.
Вдруг меня с моими исследованиями поднимут насмех. Вдруг у меня не останется друзей.
Вдруг я не стану профессором.
Вдруг никто не захочет меня слушать.
Говорить со мной.
И, и, и даже если они со мной говорят, они говорят со мной или с Кем-то Там На Вершине Научной Иерархии? С каким-то Великим Мыслителем. С мистером Супером-Пупером Завотделением. С кем-то, но Не Со Мной. Понимаешь?
<i>Пауза.</i>
Всем страшно. Всем одиноко.
КРИСТОФЕР. По-моему, Брюс прав. Я не готов. Я не хочу уходить.
РОБЕРТ. Хорошо… ну… он тебе так прямо и сказал?
КРИСТОФЕР. Он спросил, уверен ли я.
РОБЕРТ. И ты сказал, что уверен, да?
КРИСТОФЕР. Я соврал. Понял — нет?
<i>Пауза.</i>
РОБЕРТ. Ты соврал.
КРИСТОФЕР. Соврал.
РОБЕРТ. Почему?
КРИСТОФЕР. Потому что хотел свалить.
РОБЕРТ. Ага! Вот она, правда! Ты «хотел свалить». Ведь хотел же.
КРИСТОФЕР. А теперь не хочу.
РОБЕРТ. Нет, хочешь.
КРИСТОФЕР. Не хочу.
РОБЕРТ. А по-моему, хочешь.
КРИСТОФЕР. Ни хрена я не хочу, чувак.
РОБЕРТ. Нет, хочешь, и я буду тебе это предлагать, неважно, даже если ты мозгами этого не понимаешь.
<i>Пауза.</i>
Пока ты головой не поймешь, чего хочешь… и только чувствуешь что-то на подсознательном уровне, а чувствуешь ты, что хочешь «свалить», ты никогда не поправишься. И никогда отсюда не выберешься.
КРИСТОФЕР. Я никогда?.
РОБЕРТ. Да. Никогда. Ты останешься в больнице — в этой ли или в какой-нибудь другой, и до конца своих дней будешь в больницах валяться.
До конца своих дней.
<i>Пауза.</i>
КРИСТОФЕР. Вот теперь мне страшно.
РОБЕРТ. Ну да. Конечно, страшно. Так и должно быть. Ты психуешь, как и всякий нормальный человек.
КРИСТОФЕР. Я не говорил, что психую.
РОБЕРТ. А по-моему, психуешь.
КРИСТОФЕР. Ё-моё. Ну и что мне делать?
РОБЕРТ. Я уже сказал, что тебе делать.
КРИСТОФЕР. А?
РОБЕРТ. Я только что сказал, что тебе делать.
<i>Кристофер смотрит в пустоту.</i>
Крис?.. Дневник?.. Муниципалитет…
КРИСТОФЕР. Он сказал, что мне можно остаться. Доктор Флаэрти сказал…
РОБЕРТ. Знаешь что? Ты только думаешь, что тебе страшно. Это просто мысль, и все. И по-моему, это не твоя мысль.
КРИСТОФЕР. Ты о чем это?
РОБЕРТ. Мне кажется, тебя напугали чьи-то чужие мысли.
КРИСТОФЕР. Тебе кажется… что я думаю чужие мысли?
<i>Пауза.</i>
Чьи?
РОБЕРТ. Я хочу сказать… смотри. Может, доктор Флаэрти «передал» тебе свой страх — и теперь это твой страх.
То есть ведь может же быть, что доктор Флаэрти…
Случайно вложил свои мысли тебе в голову.
КРИСТОФЕР. Вложил свои мысли. В мою голову?.
РОБЕРТ. Слушай, утром ты уже был готов уезжать. Места себе не находил. Минуты считал. Требовал кофе, собирал вещи, помнишь? Ну так ура, время уже пришло.
КРИСТОФЕР. М-м…
