ЭЙЛИН. Не все. Некоторые думали, ты сбежал, сбежал, потому что ты больше видеть не мог тех, кто тебя вырастил, так они тебе опротивели.
БИЛЛИ. В этом нет ни слова правды, тетя Эйлин, и не потому ли я вернулся, что не мог больше выносить разлуки с вами? Я же прошел кинопробы месяц назад, и янки сказали, что роль у меня в кармане. Но я им ответил, не пойдет, и неважно, сколько денег они мне предложат, потому что теперь я знаю, Голливуд — не для меня. Мое место здесь, на Инишмаане, с теми, кто любит меня и кого люблю я.
КЕЙТ <i>целует его.</i>
БАРТЛИ. Ирландия не такая уж дыра, раз калеки бросают Голливуд, чтобы сюда приехать.
БИЛЛИ. По правде сказать, Бартли, не так уж и сложно было бросить Голливуд. Такие дерьмовые тексты меня заставляли читать. «Неужели я слышу причитания плакальщиц, хотя я так далеко от бесплодного острова, где мой дом?»
БАРТЛИ <i>смеется.</i>
«Я ирландец! Века угнетения не сломили мой дух, укрепили мое мужество». Вот щас достану свою ирландскую дубину! В общем, сплошное дерьмо. А еще заставляли меня петь «Стриженого паренька».
КЕЙТ. А наш мальчик мог бы актером стать, что скажешь, Эйлин?
БАРТЛИ. Смешно сказал, Калека Билли. Давай еще раз.
КЕЙТ. Пойду домой, проветрю твою комнату, Билли.
БАРТЛИ. Э-э, вы камень забыли. Может, вам по пути поболтать захочется?
КЕЙТ. Бог с ним, с камнем. Теперь мой Билли вернулся, и мне есть с кем говорить, правда, Билли?
БИЛЛИ. Правда, тетя.
КЕЙТ <i>выходит.</i>
Она что, опять за камни принялась?
БАРТЛИ. Да. Говорит с ними круглые сутки, над ней все смеются, даже я.
БИЛЛИ. Нехорошо смеяться над чужим несчастьем, Бартли.
БАРТЛИ
<i>(растерянно).</i>
Почему?БИЛЛИ. Не знаю, почему. Просто нехорошо, и все.
БАРТЛИ. Но это же смешно.
БИЛЛИ. Даже если так.
БАРТЛИ. Ну-у, я не согласен. Но ты не забыл про Хубба-Буббу, так что спорить не буду. Ты мне потом расскажешь, как здорово в Америке, Калека Билли?
БИЛЛИ. Ладно, Бартли.
БАРТЛИ. А ты там телескопы видел?
БИЛЛИ. Нет.
БАРТЛИ
<i>(разочарованно).</i>
Ясно. А как там моя тетя Мэри из Бостона, Массачусетс? Ты ее видел? У нее смешная прическа.БИЛЛИ. Не видел, Бартли.
БАРТЛИ. Ясно.
<i>(Пауза.)</i>
Все равно я рад, что ты не умер, Калека Билли.БАРТЛИ <i>выходит.</i>
БИЛЛИ
<i>(пауза).</i>
Все, что хочет услышать Бартли, это как здорово в Америке.ЭЙЛИН. А что, разве не здорово?
БИЛЛИ. На самом деле, там так же, как в Ирландии. Полно бородатых толстух.
ЭЙЛИН <i>встает, подходит к</i> БИЛЛИ <i>и дает ему подзатыльник.</i>
Больно! За что?!
ЭЙЛИН. Я тебе дам бородатых толстух! У тебя что, руки бы отсохли, если б ты письмо домой написал? Не отсохли бы, а ведь ни слова! Ни словечка!
БИЛЛИ. Тетя, я был очень занят.
ЭЙЛИН. Понятно. Чтобы написать теткам, которые из-за тебя все извелись, ты слишком занят. А чтобы купить Хубба-Буббу какому-то обормоту и показать, какой ты теперь важный, ты не занят.
БИЛЛИ. Да чтобы Хубба-Буббу купить, всего минута нужна. Разве это подходящее сравнение?
ЭЙЛИН. Не смей бросаться мне тут умными словами. Знаешь, что не прав.
БИЛЛИ. Да ведь «сравнение» — не такое уж умное слово.
ЭЙЛИН. Смотрите-ка, великий и ужасный янки.
БИЛЛИ. А еще в Америке очень сложная почтовая система.
ЭЙЛИН. Не придумывай отговорок. Не думай, что я так скоро прощу и все забуду, как она. Она простила, потому что совсем свихнулась, пока тебя не было. Со мной этот номер не пройдет!
БИЛЛИ. Не надо, тетя.
ЭЙЛИН
<i>(выходит).</i>
Нет, надо. Надо.<i>Длинная пауза.</i> БИЛЛИ <i>стоит, склонив голову.</i> ЭЙЛИН <i>выглядывает на сцену.</i>
Может, ты еще и картофельных оладьев к чаю хочешь?!
БИЛЛИ. Я не против.
ЭЙЛИН. Ну, знаешь!
<i>Она снова выходит. Пауза.</i> БИЛЛИ <i>смотрит на экран-простыню, снова ее натягивает и стоит, смотрит на нее, слегка ее поглаживая. Справа неслышно входит</i> БОББИ, <i>через мгновение</i> БИЛЛИ <i>его замечает.</i>
БИЛЛИ. Малыш Бобби, я должен тебе кое-что объяснить.
БОББИ. Не надо ничего объяснять, Билли.
БИЛЛИ. Но я хочу, Бобби. Послушай, я никогда не думал, что наступит день, когда мне придется объясняться. Я надеялся навсегда исчезнуть в Америке. Я бы так и сделал, если бы был там нужен. Нужен для съемок. Но я им не нужен. Вместо меня они наняли блондина из Форта Лодердейл. Он не калека, но янки сказал: «Лучше нанять нормального парня, чтобы сыграл калеку, чем калеку, который вообще на хрен не умеет играть». Правда, он сказал еще грубее.
<i>(Пауза.)</i>
Я думал, я неплохо играю. Часами тренировался в гостинице. А все без толку. (<i>Пауза.)</i>
И все же я попробовал. Не мог иначе. Мне надо было уехать отсюда, Малыш Бобби, любым способом, как маме с папой, которые тоже хотели отсюда убраться.
<i>(Пауза)</i>
Пойти утопиться, вот о чем я думал, чтобы… чтобы не смеялись, не дразнили. Что за жизнь — таскаться по врачам, листать одни и те же книги и думать, как бы убить еще один день. Еще день — и что в нем хорошего? Одни насмешки и подзатыльники, вроде как я полоумный какой-то. Деревенский сирота. Деревенский калека, и все. Да здесь полно калек, таких же, как я, только я снаружи, а они внутри.
<i>(Пауза)</i>
А вот ты, Малыш Бобби, не такой и никогда таким не был. У тебя доброе сердце. Думаю, поэтому тебя было так легко надуть письмом про туберкулез, поэтому я и раскаивался, что надул тебя, поэтому и сейчас раскаиваюсь. Особенно потому, что я поймал тебя на том, от чего умерла твоя хозяйка. Я просто думал, так выйдет убедительнее. Но я думал, я надеялся, если тебе придется выбирать между тем, чтобы тебя надули, и моим самоубийством, то, когда гнев твой пройдет, ты выберешь надувательство. Я не прав, Малыш Бобби? Не прав?
БОББИ <i>подходит к</i> БИЛЛИ, <i>останавливается прямо перед ним и вытягивает из рукава обрезок трубы.</i>
БОББИ. Нет.
БОББИ <i>заносит трубу.</i>
