— Мне не нужно признаваться вам в чем-то, — заявил Лорето. — Но вполне может быть, что у нас с вами одна цель, пусть и побудительные причины разные. Мне важно исключительно доброе здравие священнослужительницы — а вы, похоже, нацелены только на месть.

— Так оно и есть. Охотник за головами, о котором я говорил, мой давний враг, который в прошлом попортил мне немало крови. А для убийства орка и причин особых не нужно. Но неужели вы хотите сказать, что выступили таким войском только для того, чтобы помочь бабе? — Ортмар кивнул на войско эльфов, которое тем временем догнало авангард. Он быстро пересчитал их и пришел к выводу, что воинов было около тысячи.

— У нас свои причины, господин карлик, — ушел от ответа эльфийский князь. — Ничего более вам знать не нужно.

Ортмар ухмыльнулся.

— А вам нужно знать, что мы можем помочь вам в ваших поисках.

— Каким образом?

— Как я уже говорил, я знаю охотника за головами и его уловки. А также могу чуять этих проклятых орков за десять миль против ветра. Кроме того, я — последний, кто говорил с вашей священнослужительницей; возможно, она рассказала мне о том, что вам будет интересно.

— О чем вы говорите?

— Всему свое время, эльфийский князь, — заявил Ортмар. — Сын Ортвина не даст оставить себя в дураках.

— Что вы себе позволяете? — Лошадь Лорето почуяла ярость хозяина и нервно загарцевала на месте. — Разве вы не понимаете, что одного-единственного мановения моего пальца достаточно, чтобы вы и ваши люди упали наземь, пронзенные стрелами?

— Вполне возможно, но тогда вы никогда не узнаете, что сказала священнослужительница, прежде чем скрыться под покровом ночи.

Безупречные черты лица Лорето дрогнули, рот превратился в узкую щелочку. Его бесконечно злило, что какой-то карлик ставит ему условия, но миссия, которую он должен был выполнить, значила для него чересчур много.

— Ну что ж, — сказал он наконец. — Идемте с нами, раз вы так хотите. Помогите нам найти священнослужительницу, и мы одарим вас по-княжески.

— Иного от князя я и не ожидал, — с ухмылкой ответил Ортмар. — А охотник за головами?

— Забирайте его, если он вам так нужен — а священнослужительница и орки достанутся нам.

— Ничего не имею против, — солгал сын Ортвина (а между делом, подумал он, мы будем высматривать Сокрытый Город). Ну какой же карлик удовлетворится княжеской подачкой, если может завладеть целым сокровищем?

В целом же Ортмару было очевидно, что на самом деле эльфам важна не священнослужительница, а это сокровище. Иначе зачем еще посылать целое войско? Итак, в той истории, которую рассказал ему толстый орк, похоже, что-то есть.

— Присоединяйтесь к нам! — крикнул полководец Итель карликам. — Но предупреждаю, темп марша из-за коротконогих карликов мы не сбросим.

— Не беспокойтесь, высокий господин, мы достаточно быстры, — заверил Ортмар и подмигнул Талину.

Когда речь шла о золоте и драгоценностях, потомкам Грутиана было не занимать усердия.

Они шагали по древней главной улице Тиргас Лана. Некогда здесь ключом била жизнь, торговцы предлагали товары, по колоннадам прогуливались ученые в широких накидках, ломая голову над устройством космоса. Из переулков доносился гул голосов и звонкий смех, плескались фонтаны, подбрасывая вверх хрустально чистую воду, в которой отражалось солнце.

И ничего этого не осталось.

Улицы города опустели; казалось, здесь не было даже животных. Колодцы были запечатаны, а высокие окна напоминали пустые глазницы гигантских черепов; Раммар содрогнулся при мысли о том, что кто-то — или что-то — могло притаиться там, в темноте и, возможно, наблюдает за ними.

Караульное помещение осталось позади, четверка устремилась к цитадели королей. Она являлась центром крепости; от нее улицы разбегались лучами во все стороны, к башням, расположенным через равные промежутки в городской стене. Четкий геометрический порядок, типичный для всех эльфийских построек, все еще угадывался под буяющей зеленью, а Раммару и Бальбоку это было ненавистно, ведь орки находят эльфийское стремление к порядку отвратительным. От этой гармонии жутковатое чувство, охватившее обоих братьев при входе в Сокрытый Город, только усилилось.

В воздухе витал странный запах, возвещавший о смерти и разложении, и больше всего Раммару хотелось броситься прочь отсюда. Удерживали его от этого только две причины: с одной стороны, он не хотел показать слабость перед человеком и эльфийкой, с другой стороны, его гнала вперед близость сокровищ.

С оружием на изготовку — Бальбок, разбивший секиру о Врата, позаимствовал у Корвина лук и стрелы — маленькая группа кралась мимо почерневших фасадов, и Раммара радовало то, что охотник за головами тоже чувствовал себя немного не в своей тарелке. Держа в руках меч, Корвин нервно оглядывался, готовый в любой миг отразить нападение.

Угроза, витавшая в воздухе, ощущалась почти физически, и только Аланна, казалось, не замечала ничего.

Эльфийка с удивлением озиралась по сторонам, то и дело обнаруживая вещи, знакомые ей по предсказанию Фаравина: колодец, ворота или статую, которую было уже почти что и не узнать, потому что ее покрывал толстый слой мха. Для беглой священнослужительницы постепенно подтверждалось все то, в чем она в последнее время сомневалась, и три сотни лет, проведенные в храме Шакары, вновь обретали смысл.

Они добрались до цитадели, выстроенной в форме огромного октагона, с огражденной зубцами башней на каждом из восьми углов. В центре поднимался большой каменный купол, окруженный восемью узкими башенками, благодаря которым он казался похожим на гигантскую корону. Ворота цитадели были распахнуты настежь и выжидающе глядели на пришельцев. За ними начиналась полная, непроглядная тьма.

— Разве это не великолепно? — в который раз спросила Аланна. — Все именно так, как описано в книгах Фаравина!

— Корр, действительно великолепно, — с кислой миной пробормотал Раммар. — Я только вот спрашиваю себя, что может притаиться там, в темноте. Во всем городе прямо-таки воняет смертью и разложением.

— А я-то думал, оркам нравится запах смерти и разложения, — подколол его Корвин.

— Это точно, — подтвердил Раммар, — пока это не моя смерть и не мое разложение!

— Это действительно великолепно! — сама себе ответила Аланна, не слыша возражений спутников. — Из этой цитадели когда-то не только вырос город Тиргас Лан, но отсюда управляли всем Эльфийским царством мудрые и добрые правители, на достойных головах которых покоилась эльфийская корона.

— Эта корона была из золота? — сразу же заинтересовался Бальбок.

— Конечно, — подтвердила Аланна. — Кроме того, она была украшена самыми лучшими драгоценными камнями Империи. А почему тебя это интересует?

— Ну, как же, а вдруг эта штука еще здесь, — пожал плечами орк, — и потом, возможно, корона является частью сокровища, ради которого мы сюда и пришли. Разве не так?

Аланна не ответила — ее настолько восхищало это место с его славным прошлым, что даже грубая жадность орков не могла испортить ей настроение.

— Это было здесь, — то и дело шептала она. — Светлое пение над сверкающей водой, мягкое сияние забытых золотых времен. Разве вы не чувствуете? Разве не видите, какое это когда-то было место?

Бальбок покачал головой.

— Я не вижу ничего, кроме черных руин и кучи сорняков.

— Да, — согласился с ним Корвин полным горечи голосом, — ваши предки как следует постарались. Потому что именно орки напали на Тиргас Лан и превратили его в то, что мы видим. Это же все знают.

— Правильно! — гордо кивнул Бальбок.

— Там были не только орки, — поправила его Аланна, — там были и люди, заключившие союз с чудовищами. Они польстились на обещания Маргока, переметнулись на его сторону и пошли на юг под его темными знаменами. Долго бушевали бои под стенами Тиргас Лана, пока предательство не открыло Великие Врата. В беспримерной битве, подобной которой никогда не было и не будет, моим предкам удалось сокрушить поборников Хаоса и пленить их предводителя. Но Маргок был побежден не окончательно; предание гласит, что его злой дух по-прежнему заточен внутри этих стен. Это его зловещее присутствие пугает вас и заставляет ощущать, что за вами наблюдают.