Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Тень раздумий легла на ее чело.

— Мистер Бакстон, где в это время суток можно купить сахарную мышь? — обратилась она к усатому мужчине в круглых очках.

— Что, мэм? — оторопел тот.

— Леденец, — терпеливо пояснила дама, — изготовленный из сахара с примесью пищевых красителей. В форме мыши.

— Н-не… не знаю!

— Советую вам озаботиться этим насущным вопросом. Пойдемте, дети.

…Покачиваясь на воротах, Харриэт наблюдала, как гости вместе с сиротами покинули здание, которое очень уместно обрушилось у них на спиной. Никто даже не подпрыгнул от испуга. Рассудили, что туда ему и дорога. Детей посадили в кареты, укутав теплыми пледами. Директора с экономкой тоже предложили подвезти к их будущему месту проживания. Правда, вместо кареты им достался фургон с решетками на окнах, прозванный в народе «черной Марией.»

— Бууу!

От неожиданности она подпрыгнула. За спиной у нее стоял Томми и улыбался от уха до уха.

— Разве можно пугать приз… фей! — укорила его девочка.

— Я хотел сказать спасибо! А Гарри просил передать, что все зубы себе повыдергивает, лишь бы еще раз тебя увидеть.

— Так я же не зубная, — застенчиво улыбнулась Харриэт.

Томми наклонился к ней поближе:

— Ты знаешь, кто эта леди?

— Догадываюсь.

— И ты в нее вселилась, да? Ведь это ты ему врезала?

— Нет, она сама. Я просто помогла ей почувствовать… ну… всякие чувства, — и девочка развела руками, потому что не знала, как еще объяснить.

А та, о ком они говорили, вышла из кареты, чтобы еще раз оглядеть груду кирпичей, оставшуюся от приюта. Заметив детей, дама поманила их к себе. Мальчик побежал, а девчонка и не думала двигаться с места. Дама снова помахала рукой, уже настойчивее. Особенно ее беспокоило, что ребенок стоит босыми ногами на мерзлой земле, так и заболеть недолго. Но девочка широко улыбнулась и послала ей воздушный поцелуй, а затем начала медленно растворяться в воздухе. Мгновение — и она исчезла. Только гирлянда из красных водорослей осталась висеть на поскрипывающих воротах.

И тогда дама тоже улыбнулась.

И поняла, что Рождество в этом году все таки наступило.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Доброе имя

Оставьте его… ибо он несчастен.

Томас Мэлори, «Смерть Артура»

Глава 21

28 декабря 188* года

Во всем его прадед был прав, только в одном ошибался, думал Генри Томпсон. Надо было напасть на тварей первым. Выжечь их гнездо, а пепел развеять над Темзой. Точнее, перетаскать его туда в тележках и ухнуть в воду, потому что пепла останется много.

Ему даже стало обидно. Столько лет он готовился, изучал не только химию, но и алхимию, не только психологию, но и заклинания, объездил все северное полушарие, научился стрелять и даже фехтовать на всякий случай — столько усилий ради одной-единственной ночи. Сегодняшней.

Генри покинул свою комнату, единственную полностью меблированную во всем доме, и, как когда-то, прошелся по коридору, распахивая двери. Много лет подряд тетушка сдавала дом жильцам, но после ее смерти — от естественных причин, к чести Генри да будет сказано — племянник выселил их всех. Дом он превратил в штаб для избранных друзей, а публику попроще приглашал на квартиру, которую снимал в Ист-Энде чтобы отслеживать пульс Лондона.

За окнами висел густой туман, словно с наружной стороны стекла облепили грязной ватой. До заката было еще нескоро. Тем не менее, друзья Генри уже готовились к вылазке. С первого этажа долетал их гогот и щелканье затворов. Ребята рассчитывали славно повеселиться. Прислушавшись, Генри различил голос Билла Слоупса, уроженца Шропшира, имевшего зуб на аристократов за строгие законы о браконьерстве. Не раз ему приходилось платить штраф за дюжину куропаток, застреленных в чужом лесу. Теперь же он расквитается с помещиками. Не только на их землях поохотится, но и на них самих.

У того самого кабинета Генри замешкался. Обои тетушка ободрала, но поскупилась перестелить пол, а потом и вовсе махнула рукой и переоборудовала комнату в подсобное помещение, свалив туда обломки мебели. Но все таки приказала заложить окно кирпичами, чтобы никто из жильцов не вздумал здесь обосноваться. Слухи о страшном событии, произошедшем здесь полтораста лет назад, взбудоражили ее.

Никаких призраков в доме, понятное дело, не оказалось. Неизвестно, что так напугало предков Генри. Не иначе как их собственное неуемное воображение, взращенное на суевериях восемнадцатого столетия.

Сам Генри не верил в потусторонние явления. Даже магию, которой пользовался неоднократно, он считал не чем-то необъяснимым, а чем-то необъясненным. В будущем наука прольет свет на механизмы действия снадобий, доказав, что они полностью раскрывают потенциал человеческого мозга. А вампиризм — лишь заболевание, передающееся через кровь по принципу сифилиса. Вот и все. Никаких блесток, феечек, выглядывающих из маргаритки, или гномиков в красных колпаках.

Именно приверженность вампиров фольклору более всего раздражала Генри. Признай они, что их кровожадные наклонности суть следствие болезни, и он, возможно, дал бы им еще один шанс. Но нет, так нет.

Сначала он убьет их Мастера.

Совладать с существом столь древним, даже легендарным, непросто. Но с тех пор, как Генри выяснил его истинное имя, вампир полностью в его власти. Стоит позвать его, и он придет на зов. Не все же вампирам злоупотреблять гипнозом. Пусть испробуют его на своей шкуре. И когда Мастер появится в поле зрения, Генри его застрелит. Продырявит сердце серебряной пулей. Даже обвинение зачитывать не станет, зачем разводить тары-бары с упырями? Кто бы из этой своры ни убил его предка, виноват в первую очередь Мастер. Ему и платить по счетам.

Смерть Мастера ослабит остальных вампиров, которых можно будет выкурить из поместья и перебить. Тем более, что они давно не вкушали человеческой крови. На этом этапе ему и пригодится добрая старая лондонская толпа. Погнать простофиль вперед, а пока вампиры будут с ними возиться, перестрелять кровососов с безопасного расстояния. Можно и бомбой кинуть, с серебряными гвоздиками вместо шрапнели. Есть у него приятель-итальянец, одержимый идеей порешить титулованную особу. Хоть принца, хоть маркиза, хоть баронета завалящего, лишь бы оставить след в истории. Как узнал про возможность одним махом расквитаться с дюжиной таких особ — причем из действительно древних семейств — восторгу его не было предела. И стреляет он порядочно, а уж по части взрывных механизмов ему нет равных. И тогда с английскими вампирами будет покончено.

А все потому, что они такие кретины! Цепляются за одряхлевшую мораль, прикрывают красивыми словами звериные инстинкты. Ну как может человечество поступательно развиваться, если к его телу присосались эти пиявки и тянут обратно в феодализм?

«Нужен символ.»

Мысль пришла в голову внезапно, но сразу же показалась удачной. Такие проблески вдохновения у него нередко бывали. Например, когда он решил подружиться с этим олухом Стивенсом, чтобы получить информацию из первых рук. Или когда пошел охотиться на уличных девиц. Убивать никого не потребовалось, но сама идея была простой и изящной. Он отчетливо понимал, что в тех обстоятельствах это решение было единственно верным. Так ему казалось и сейчас.

Одна беда — Генри никак не мог взять в толк, что же он сам подразумевает под символом.

«Что-нибудь, что расшевелит толпу,» подсобила Блестящая Идея. «Лондон всегда балансирует на грани мятежа. Один толчок — и рассерженный пролетариат выламывает чугунные прутья из забора Гайд-парка и идет громить лавки.»

Звучало логично. Но зачем дергаться лишний раз? Достаточно напомнить про убитую бродяжку…

«Про нее уже все забыли. Третьеводнишние новости годятся лишь на то, чтобы заворачивать в них бутерброды. Нужна сенсации посвежее. Еще одна жертва вампира, которая положит конец терпению общественности. Еще одна женщина,» бодро думалась мысль.

63
{"b":"178876","o":1}