Что ж, он неплохо справился, хотя и немного неуклюже, решила Элизабет и наградила его самой лучшей своей улыбкой, на которую смогла отважиться.
— Посадка на рейс 452 «Объединенных авиалиний» начинается из выхода номер 23, — прозвучало из динамиков.
— Это наш, — сказал Харт.
Они уже сидели в салоне, наблюдая, как остальные пассажиры занимали свои места. Наконец дверь глухо закрылась, моторы завыли, и самолет покатил во тьму. В конце рулежной дорожки он развернулся, рев двигателей усилился, короткий разбег — и колеса оторвались от земли.
— Вы давно работаете? — спросила Элизабет.
— Около четырех лет. А вы?
— Всего лишь год. А почему вы выбрали ФБР?
— Я вернулся из армии, поступил в одно скромное учебное заведение и получил такой же скромный диплом юриста. — Харт улыбнулся. — Тогда это показалось хорошим выбором — идти в ФБР или двадцать лет копаться в бумажках, надеясь в итоге стать младшим партнером в какой-нибудь фирме.
— Мне это знакомо, — заметила Элизабет.
— Вам тоже?
— Разница небольшая. С моей специальностью администратора бизнеса можно было потратить всю жизнь на какой-нибудь маркетинг.
Элизабет отвернулась к иллюминатору. Самолет летел над облаками, и она почему-то подумала — догадается ли Харт, что из окна виден только кончик крыла…
Пойти в кино — всегда хороший способ убить время вечером в чужом городе. Кругом люди, темно, и никому в голову не придет тебя разглядывать. После сеанса он вышел в общем потоке людей и почувствовал, что проголодался.
Много лет назад Эдди Мастревски учил его никогда не думать о том, что живешь по «легенде». Следует полностью перевоплотиться, говорил он, делая исключение только для выполнения задания. В таком случае за весь год будет лишь несколько часов, в течение которых с тобой может что-нибудь приключиться. Все остальное время — ты действительно страховой агент, или водитель грузовика, или коп, и опасность подвергнуться риску у тебя не больше, чем у них. Даже если поскользнешься однажды, твоя другая жизнь надежно подстрахует тебя. Кроме того, это дает возможность думать о чем-нибудь постороннем. Сам Эдди был мясником.
Конечно, все это происходило в те времена, когда работы было не много. Теперь совсем иное дело. Надо быть дураком, чтобы отказываться от предложений. Да и работать теперь легче. Все путешествуют, никому ни до кого нет дела. Для прикрытия нужно-то всего лишь выглядеть как все и делать то же, что другие.
В данный момент люди ужинали. Он прошелся по Колфэкс, высматривая ресторан, где было бы достаточно много народу.
— Не дури, Карлсон, — сказал старик. — Если уж мне и грозит опасность, то не от какого-то парня с ружьем, а от корпораций, недовольных тем, что билль лишит их налоговых льгот. Преступникам плевать на реформы налогов, потому что, как тебе известно, они их вообще не платят.
— Я только хочу сказать, сенатор, что не так все просто, — ответил Карлсон, мужчина лет тридцати, такой холеный, что это бросалось в глаза. — Вы теперь национальный герой. Каждый вечер вас показывают по телевидению. Речь не о вашей политической программе. Средства информации выдвигают вас на всеобщее обозрение, а уже одно это делает вас мишенью. Если ваше изображение появится на экране ровно в тот момент, когда у какого-нибудь психа чересчур разболится голова, вам понадобится охрана.
— Прекрасно! В таком случае обеспечьте мне какую-нибудь охрану, а пока убирайтесь к черту и дайте мне спокойно работать, — в раздражении ответил сенатор и быстро направился к лимузину.
Карлсон проследовал за ним, продолжая что-то говорить. В то же самое мгновение, как дверцы захлопнулись, их большая черная машина резко рванула с места и влилась в поток автомобилей.
Самолет заходил на посадку в международном аэропорту Лос-Анджелеса. Элизабет пришлось сосредоточиться. Пять часов в воздухе после полного рабочего дня, и еще неизвестно, когда она сможет наконец остаться одна и снять хотя бы туфли. Можно себе представить, как она должна сейчас выглядеть. Но ей не захотелось об этом думать. Как может выглядеть женщина, которая отработала тринадцать часов и в ее распоряжении не так уж много возможностей, чтобы скрыть это?
За время полета Элизабет просмотрела свои записи. Утром первым же делом они пойдут в полицию Вентуры. Харт возьмет на себя анализ взрыва — лабораторную экспертизу и разговор со специалистами. Она ознакомится с подробным рапортом и протоколами допросов свидетелей. А потом направится по тому следу, который покажется самым многообещающим.
Когда зажглось табло с надписью «Не курить», она добавила еще одну строчку: банковские счета. Если у Вейзи были связи с преступным миром, наверняка что-нибудь найдется. Или у него окажутся слишком большие поступления, или слишком большие расходы. А если нет — значит, несоответствие между его счетом и образом жизни укажет, что были какие-то иные источники, не зафиксированные официально. Элизабет приписала еще словечко «сейф» и убрала бумаги в сумочку.
Она была рада, что может двигаться. Даже для женщины ростом в пять футов и пять дюймов кресла в самолете располагались слишком тесно. Каково же пришлось Харту, внезапно с сочувствием подумала она. Пройдя мимо стюардессы, они оказались на движущейся дорожке, которая донесла их до здания аэровокзала. Из одного зала Харт быстро провел ее в другой, к стойке авиакомпании «Золотой Запад». Он произнес несколько слов, и служащий взялся за телефон. Через мгновение он обернулся.
— Мистер Харт, ваш рейс вылетает в девять пятьдесят, выход номер 41. Ваши чемоданы, разумеется, будут доставлены.
Элизабет заметила большие настенные часы. Было половина десятого. Отдохнуть не удастся, но хотя бы посидеть, вытянув ноги, в этих удобных голубых пластиковых креслах.
Харт предложил:
— Как насчет того, чтобы выпить?
Они устроились в уголке, спиной к стене. Посетителей было мало, и заказ им принесли сразу.
— Я все думаю об этом случае, — произнесла Элизабет, отпив глоток. — И что-то меня в нем смущает.
— Так бывает, — рассудительно ответил Харт. — Наверняка тут дело нечисто. Лучше считать, что занимаешься предварительным расследованием, а не самим убийством.
— Что вы имеете в виду?
— Вы ищете следы, оставленные профессионалом. Даже если вы их найдете, скорее всего этим придется ограничиться. Мало вероятно, что удастся кого-то арестовать. Если это профессионал, значит, его ничто не связывало с Вейзи, и мы ничего о нем не узнаем. Похожего преступления ни за кем не числится. Так что если это и метод, то он применен впервые.
— Стало быть, обольщаться не стоит?
— О, надежда умирает последней. Мы пока очень мало знаем. При таком взрыве в машине не осталось отпечатков пальцев. Но, возможно, мы наткнемся на что-нибудь, что прояснит обстоятельства или причину убийства.
— Для начала у меня есть парочка идей, — сказала Элизабет. — Может, нам повезет.
— Да, если мы будем работать тщательно и осторожно и сами не наделаем ошибок. Думаю, самое лучшее — ничего не искать специально. Достаточно просто смотреть и фиксировать все, что увидишь и услышишь. И через год, наверное, кто-нибудь отыщет в этом свою логику.
Элизабет слегка улыбнулась. Вот настоящий мужчина! Советует ей не предаваться мечтам и тут же предупреждает, что все может обернуться самым неожиданным образом.
Она взялась за свою сумочку.
— Девять пятьдесят. Пора идти.
Харт допил свою порцию шотландского виски, положил на столик деньги и последовал за ней. Еще небольшой перелет, и можно будет немного отдохнуть, подумала Элизабет.
Мужчина неопределенной наружности вышел из ресторана и купил в газетном автомате «Денвер пост». Пора уже заняться изучением этого человека. Если в газете и нет расписания его поездок, то хотя бы фото. С чего-то же нужно начинать. Он вспомнил историю о том, как когда-то Дейв Бартон пытался собрать информацию о своем соседе. Возможно, это правда, хотя трудно сказать наверняка. Все может произойти, если забудешь об осторожности. А такие большие шишки, вроде этого старика, вообще заслуживают, чтобы на них потратили времени чуть больше положенного. За такие деньги — почему бы и нет? Тем более он последний. На какое-то время. Еще одна из заповедей Эдди Мастревски: если устал — никогда не спеши. Полицейские могут быть тупы как гориллы и делать миллионы ошибок, но зарплату они получают исправно и вечером идут домой смотреть телевизор. А ты сделаешь одну — и умрешь. Если не полиция, так твой клиент разделается с тобой.
