Вот именно — «не хочу». Кари отлично знал, что после такого жить именно не хотят. И живут, что характерно, больше полугода. А в Женеве руками разводят — мол, сами-то не убиваем, жизнь разумного — это предмет священный и неприкосновенный.

Вот точно также инквизиторы не любили пролития крови.

А потом Кари сказали и кое-что иное. Да, преступлений на нем висит — во множестве. Но ведь он честно помог обнаружить и уничтожить существо, которое куда как более опасно, нежели он сам. Он даже пострадал при боевой операции. А это требует награды. В его случае — оставления магических способностей. С некоторыми ограничениями. Отныне придется ему пожить в своем родном Запределье. И оттуда — никуда! Хватит кровь портить О.С.Б.!

У Эйно было в запасе достаточно сдерживающих магических артефактов.

Вот так Кари оказался в пустых дворах Собачьей Слободы — в своем родном мире.

Но даже и не подумал жить, радоваться и благодарить судьбу и Эйно.

Те, кто считает, что оборотней не бывает в природе, просто никогда их не видели. Потому что те, кто видели, говорят очень редко, а иногда — совершенно не по существу.

Ну еще бы — жил себе спокойно человек, а потом взял — и превратился в зверя. И хорошо, если в обыкновенного зверя.

Тот, кто шел сейчас по Собачьей Слободе в Запределье, среди пустующих домов с выбитыми стеклами, неизвестно, почему и как здесь оказавшимися, не был похож на обычного зверя. Пожалуй, его можно было сравнить с каким-нибудь крупным леопардом — или же, с пантерой. Но у пантер растет шерсть, а не слегка серебрящаяся в сумерках чешуя. У пантер не бывает таких длинных клыков, торчащих из пасти. И хвоста, заканчивающегося острой стрелкой, — ядовитым оружием, — у них тоже нет.

Это был мантикор, зверь, встречающийся лишь в легендах и мифах (видимо, кто-то когда-то все-таки кое– что видел — и даже рассказать сумел). Конечно, он мог и не перекидываться. Но собаки, которых прозвали «адскими гончими» — с ними вечно случаются проблемы. А проблем ему сейчас совершенно не требовалось.

Теперь нужно было протиснуться еще под одну из арок. Как раз в этот момент перед мантикором возникли два крупных черных пса. Вообще-то, сейчас было для них не время, но это существо, каким бы сильным и могучим оно ни было, следовало задержать. Ведь оно наверняка хотело нарушить покой их Хозяина. А это плохо, чрезвычайно плохо.

Тварь коротко рыкнула на псов — беззлобно, но совсем не добродушно. Это значило — убирайтесь, я пришел не по вашу душу.

Конечно, вся стая скопом, вылезшая из многочисленных подвалов, могла бы стать угрозой и для мантикора. Большинство псов полегло бы в бою, но оставшиеся вполне могли стать покалеченными победителями.

Но тут послышался чей-то голос, и псы застыли на месте.

Мантикор тоже остановился.

Теперь надо было дождаться того, кого псы из Запределья, по крайней мере, здешние, — слушались безукоризненно — Кари.

Вскоре показался и он сам — довольно видный и симпатичный парень — и по меркам обыкновенной реальности, и по представлениям Запределья: высокий, чуть скуластый, черты лица довольно тонкие — даже не скажешь, что (как и неожиданный визитер) не вполне человек. Он посмотрел на мантикора, на собак, отдал короткий приказ, и «адские гончие» нехотя убрались.

— Что, опять решил истинный облик принять? — усмехнулся бывший контрабандист.

Вместо ответа мантикор в какую-то неуловимую долю секунды поменялся — его силуэт расплылся, сделался нечетким — а через мгновение перед Кари стоял человек.

— Привет, — сумрачно поздоровался он. — Списочек составил — чего тебе сюда притащить в следующий раз?

— Составил, — вздохнул Кари. — Только знаешь, муторно все это. Как в тюрьму — передачки.

— Догадываюсь, — кивнул оборотень. — Сам хорошо представляю. По-моему, они немного перегнули палку.

— Немного?! Ты считаешь, что вот это — немного?! — Кари провел рукой по подбородку, где виднелся

тонкий и слабо различимый в сумерках ошейник. — Понимаешь, ты сейчас уйдешь, а мне — оставаться здесь.

— Вообще-то, ты родился здесь, — напомнил оборотень. — А первое появление в том мире было для тебя очень неприятным.

— Правда твоя, — кивнул Кари. — И все равно — у меня нет теперь свободы!

— Знаешь, мог бы прикончить твой ошейник — давно бы это сделал. Не получится пока.

— А что они там? Небось, с облегчением вздохнули? — В голосе Кари прозвучала горечь.

— Не очень-то. Кто как, конечно. Да, вот что — я все-таки постараюсь этот ошейник с тебя снять. А ты после этого постарайся не вредить. Ни им, ни кому-то вообще. Захочешь ТАМ появиться — пожалуйста, дело твое. Но не больше.

— А то что?

— А то же, что с одним не очень приятным типом недельки три назад. Кстати, он тебе должен быть знаком, правда, не лично. Большой был специалист по интригам и по терактам — самым разным. Вплоть до прорывов Предела.

— Погоди, ты о ком? Если я правильно понял?

— Правильно, правильно, — заверил Кари оборотень. — Очень ему хотелось оружие транспортировать — твоими руками, например. И хорошо, что ты на это, в итоге, не пошел. Иначе у нас с тобой был бы короткий разговор.

— И что с ним?

— Утонул. В сортире, можно сказать, — коротко хмыкнул оборотень. — С такими как он, иначе нельзя. А вот ты — готовься воевать. Придется тебе сыграть на стороне твоих обидчиков.

— Я уже слышал. Не верю я тебе. Как бы ты…

— …Не оказался таким же, как они? А кто они такие, друг-Кари? Они все — разные. Эйно — один, Ольховский — другой, маги из С.В. А. — они тоже разные, хотя, как правило, поганые до жути — что да, то да. Так что даже если бы я был из них, это мало что изменило бы. Так вот, не исключено, что между О.С.Б. и С.В.А .очень скоро начнется большая и затяжная война. И начнется она в Петербурге. А когда С.В. А .ляжет костьми (вот тут нам придется хорошо постараться), О.С.Б. тоже станет немножечко другим. Посправедливее, что ли. Не станет того врага, который давил на них. Тогда и за тебя словечко замолвим.

— Долго ждать, — проговорил Кари.

— А быстро, знаешь ли, только мухи плодятся. Значит, вот что — завтра постарайся быть здесь в районе ближайшей станции метро. Туда ты, конечно, не полезешь — и правильно сделаешь. Мне нужно другое — если один человечек бросится оттуда бежать, то далеко уйти он не должен.

— Что за человечек?

— Из С.В.А. Довольно мерзкий тип. И у меня есть предчувствие, что он завтра провалится в Запределье как раз на «Адмиралтейской». И без разницы, что на Оборотке такой станции пока что нет.

— Ну, это понятно. Я его знаю?

— Не думаю. Он, между прочим — зарубежная птица. Прилетел проверять, что тут делается. Обратно не улетит.

— Ты понимаешь, что сделает С.В.А., когда узнает, что их важные персоны тут дохнут?! Я — не из ваших, и то догадываюсь.

— А я еще на это и рассчитываю. Не надо бояться войны, если ты прав. Наоборот — это шанс все очень быстро вычистить. О.С.Б. связан разными запретами, у них есть особая этика. — При этих словах Кари нехорошо усмехнулся. — А когда случится война, — продолжал оборотень, — все эти их добровольные обеты-запреты отправятся куда подальше. Если победят — и руководство в Женеве не возразит.

— Хорошо задумано. А если проиграют? Мне-то без разницы, мне вашего О.С.Б. век бы не видеть. Но ты…

— Знаешь, если не победят — значит, ничего они не стоят, и туда им дорога! — резко сказал оборотень.

Ненависть к любому, кто претендует на роль хозяина, была у Кари в крови. Хотя, пожалуй, немного не так — ненависть появилась, когда он, еще совсем подростком, провалился в тот мир. Хорошо хотя бы уже одно то, что не угодил под колеса, не погиб по глупости. А ведь вполне мог.

Вместо этого он, не имея ни документов, ни денег, попал в отделение милиции. А потом оказался у человека, который назвался его спасителем.

Человек отлично знал о мире Запределья, но попасть туда не мог. К тому же, то, что ему было там нужно, порой требовало значительного риска.