— Да, вероятно. — Стрэттон задумался, а Мейси принялась разливать чай.

— А вы, оказывается, добавляете молоко прямо в чай.

— Старинная лондонская традиция, инспектор. Никогда не начинать с молока, потому что можно перелить. А если прежде налить чая, легче определить, сколько молока потребуется. — Мейси передала чашку Стрэттону и, подвинув ему сахарницу, наполнила свою чашку.

Когда инспектор отпил горячего чая, она решила сама перейти к расспросам:

— Думаю, вы согласитесь с тем, что происшествие на Чейн-мьюз связано с убийством в Кулсдоне?

Стрэттон вдруг резко опустил чашку на блюдце, и звон посуды привлек внимание нескольких посетителей.

— Инспектор, догадаться не так уж трудно, — тихо заметила Мейси.

Стрэттон внимательно посмотрел на нее, а затем ответил:

— Строго между нами.

— Конечно.

Инспектор продолжил:

— Места преступления в обоих случаях схожи: следов крови почти не было, учитывая количество ударов. Спилсбери подозревает, что жертве ввели наркотик, вероятнее всего, морфин, а затем жестоко искололи более опасным оружием. То же самое проделали с жертвой в Кулсдоне. Тело нашли остывшим — уже началось окоченение.

— Спилсбери уже установил время смерти?

— Неофициально он сказал, что смерть наступила вчера после обеда или позже вечером. Придется дождаться его подробного отчета. Обычно он дает точную оценку еще на месте преступления. По-видимому, вчера, когда принесли чай, леди Фишер отпустила горничную, и с тех пор ни она, ни повар хозяйку не видели. Но, как показала прислуга, это было обычным делом. Леди Фишер нередко уезжала из дома поздно вечером, при этом не просила служанку помочь ей собраться. Бывало, она запиралась в своей комнате на несколько дней, велев не беспокоить, — в противном случае была вне себя от ярости. Возможно, убийца запер за собой дверь в комнату, вышел, и очень долго в доме не было ни души. Повар сказал, что прежняя горничная и пальцем бы не пошевелила, если б миссис Фишер просидела в своей комнате два-три дня. Если бы вы не приехали и не наткнулись на плачущую служанку, тело могло пролежать там долго. Вернулся бы повар, убедил девушку не суетиться, и на этом все бы закончилось.

— Слава Богу, что я зашла к ней.

— И еще кое-что. В среду перед уходом служанка подала чай и заметила хозяйку в компании мужчины лет тридцати — тридцати пяти. Кстати, мисс Доббс, снова должен подчеркнуть: все строго конфиденциально. — Потягивая чай, Стрэттон внимательно посмотрел на Мейси.

— Конечно, инспектор. — Она хотела узнать больше.

— В общем, мужчина был среднего телосложения, слегка прихрамывал — вероятно, ветеран войны — и волосы были, «как копна соломы», так выразилась горничная. Пока что это наш главный подозреваемый, и нужно как можно скорее выяснить его личность и разыскать.

Мейси опустила чашку на блюдце, размышляя, стоит ли предупредить Стрэттона, пока он сам не узнал, что к миссис Фишер приходил Билли Бил. Она тут же передумала. Вероятно, речь шла о другом человеке, тоже подходившем под описание.

— Инспектор, понимаю, вам это может показаться несколько необычным, но, может быть, вы позволите мне осмотреть комнату, где обнаружили труп? Знаете, женская интуиция могла бы пригодиться.

— Ваша просьба и вправду крайне необычна, мисс Доббс. — Стрэттон бросил взгляд на часы. — Я подумаю. А сейчас я должен проводить вас.

Мейси подождала, пока Стрэттон отодвинул за ней стул. На улице их встретил водитель инспектора, который промчал их по Лондону и, прибыв на Фицрой-сквер, припаркован машину у пешеходной зоны перед входом в контору Мейси.

— Порой удобно иметь под рукой полицейскую машину, — заметил Стрэттон. Водитель открыл дверь для Мейси и инспектора, и едва тот помахал рукой на прощание, как из-за угла вышел Билли Бил. Он нес в руках шапку. И в ту секунду последние лучи полуденного солнца осветили его буйную светлую шевелюру, а пронесшийся по площади ветерок взлохматил волосы, превратив в беспорядочный нимб.

— Добрый вечер, мисс. Добрый вечер, инспектор Стрэттон.

Инспектор пожал руку Билли, и тот, коснувшись лба и кивнув Мейси в знак приветствия, свернул к парадному. Его внешность не ускользнула от внимания Стрэттона, наблюдавшего за тем, как Билли поднялся по ступенькам, привычным жестом, оттянув рукав пальто, протер табличку Мейси и, отперев ключом дверь, вошел в дом в георгианском стиле. Едва дверь закрылась, инспектор повернулся к Мейси:

— Мисс Доббс, полагаю, мы обсудили не все подробности вашего визита в дом на Чейн-мьюз. Однако можно отложить разговор до завтра. Я прибуду сюда в девять утра, захвачу вас, и мы вместе осмотрим дом Лидии Фишер. Как вы сказали, женский взгляд может пригодиться в расследовании.

Мейси протянула руку Стрэттону.

— Что ж, хорошо, инспектор. Но я бы предпочла встретиться с вами на станции «Виктория», скажем, в четверть десятого вас устроит? Оттуда можно будет отправиться в путь. Завтра у меня еще несколько важных встреч, так что я должна вернуться в контору к половине одиннадцатого.

— Будь по-вашему, мисс Доббс. — Кивнув, Стрэттон сел в полицейскую машину и уехал.

Мейси сомневалась, что Стрэттон станет всерьез подозревать Билли. Они уже встречались раньше, и тогда инспектора не только поразила преданность Билли своей нанимательнице, но и позабавило рвение, с которым ее помощник взялся за новую работу. Однако инспектор мог заподозрить, что Мейси намеренно ходила в дом Фишер, чтобы замести следы Билли. Нет, Стрэттон был человеком умным и не стал бы рассматривать такую версию всерьез. Хотя он, вероятно, захочет допросить Билли, чтобы исключить его из круга подозреваемых и выудить любые полезные сведения.

Поднявшись на первый лестничный пролет, Мейси остановилась, задумавшись: Джозеф Уэйт потребовал, чтобы полиция ничего не знала об исчезновении его дочери, хотя оно могло быть связано с ее дружбой с Лидией Фишер. Поиски убийцы, пожалуй, потребуют огласки этой информации. Мейси беспокоилась о том, к чему приведет укрывание доказательств от Стрэттона. Но тревожило ее не только это. А если Уэйт ошибся, и Шарлотта пропала не по своей воле? А вдруг она знала убийцу? Может быть, следующей жертвой станет она? И все же могла ли Шарлотта сама убить подругу? Обеих подруг?

Не успела Мейси открыть дверь кабинета, как та сама собой распахнулась, а за ней уже ждал Билли, без пиджака и с закатанными рукавами рубашки. Мейси сверилась с часами.

— Билли, давай присядем.

Дежурная улыбка помощника испарилась.

— Что стряслось, мисс?

— Сначала присядем.

Билли заволновался и захромал еще сильнее. Мейси знала, что неловкий разговор непременно скажется на его ноге, самом уязвимом месте.

Она присела напротив и постаралась расслабиться, желая смягчить атмосферу в кабинете и показать, что владеет ситуацией.

— Билли, сегодня утром я была в доме Лидии Фишер на Чейн-мьюз и нашла ее… мертвой.

— Боже мой! — Билли встал со стула и, спотыкаясь, подошел к окну. — Я знал, что она слишком много пьет.

Билли нервно провел рукой по волосам.

— Нужно было забрать у нее бутылку и вызвать вас по телефону. Уж вы бы решили, как поступить. Я мог ее остановить. Знал же, что она глотает стакан за стаканом. Надо было…

— Билли! — Мейси вышла из-за стола и встала перед помощником. — Лидию Фишер вчера убили сразу после твоего ухода. Ты ничем не мог ей помочь.

— Убили? Прикончили, что ли?

— Да. Точное время смерти пока не установлено, но, спешно осмотрев тело, я решила, что она пролежала там со вчерашнего вечера.

Мейси вспомнила, как пришла в дом Лидии, как обнаружила тело, как затем опросила служанку и увиделась со Стрэттоном. Билли боялся полицейских допросов, которые, несомненно, еще предстояло пройти. Она попросила помощника еще раз описать встречу с миссис Фишер и их расставание.

— Билли, ты хорошо поработал, — заметила Мейси, когда дрожащий голос Билли умолк. — Я объясню инспектору Стрэттону, что ты работал по поручению встревоженного отца, ну и так далее. Главное — не называть Джозефа Уэйта.