«Сэр Уильям Питт не только отказал ему во встрече, но и решительно настаивал на его отъезде. Это поставило графа Сен-Жермена в весьма затруднительное положение, и он обратился через государственного курьера с просьбой к сэру Уильяму Питту, по приказу которого его продолжали удерживать под охраной, чтобы добиться у него разрешения на встречу со мной. Поэтому министр попросил меня принять графа Сен-Жермена. Он сказал мне, что не мог вернуться в Голландию, так как там для него было бы небезопасно, и что Питт не позволяет ему оставаться здесь… Поэтому я, с согласия сэра Уильяма Питта, организовал ему переезд под именем графа Сеа в Аурих, где он будет находиться достаточно близко к Вашему Величеству, чтобы знать о ваших намерениях…

P.S. Сделав эти распоряжения, сэр Уильям Питт, с которым мы еще некоторое время продолжали беседовать, решительно настаивал, чтобы мы сделали все, что в наших силах, чтобы отговорить Ваше Величество принять его…»

О событиях, произошедших с Сен-Жерменом на столь негостеприимно встретившей его английской земле, написал в тот же день и тоже в Майсен, но не Фридриху, а находившемуся при нем английскому послу в Пруссии Митчеллу экс-министр иностранных дел Англии лорд Холдернесс.[170]

«Доставлено 17 мая в Майсен прусским курьером.

Уайтхолл, 6 мая 1760 года.

Сэр,

Из последних моих писем Вам должно быть известно все то, что произошло в Гааге между генералом Йорком и графом Сен-Жерменом. Я же по совету упомянутого генерала спешу сообщить Вам, что Сен-Жермен, встретив в лице господина Шуазеля непримиримого врага, который не желает подтвердить его полномочий, решил отправиться в Англию, опасаясь дальнейших преследований со стороны французского министра.

Как и ожидалось, он прибыл сюда несколько дней назад. Но так как было ясно, что он не уполномочен французским министерством, от имени которого пытается выступать, даже в той части дел, которую хотел обсудить, он не мог рассчитывать на должное внимание к своей персоне. И поскольку становилось очевидно, что ведомство французского министра (де Шуазёля), от имени которого он якобы говорил, не давало ему этого разрешения, и поскольку его пребывание здесь было бесполезным и могло повлечь за собой неприятные последствия (поговаривали о секретных переговорах), сочли предпочтительнее схватить его сразу по прибытии. Досмотр, впрочем, не принес никаких компрометирующих улик. Ведет себя он и говорит хитро и последовательно, так что трудно придраться.

Поэтому, руководствуясь соображениями, подобными тем, что изложены выше, решено было не задерживать его в Англии, которую он покинул в субботу утром, направляясь во владения прусского короля, скорее всего в Голландию. Он заявил, а затем повторил, что видел барона Книпхаузена во время своего заключения, но никто из королевских стражников не заметил, чтобы он проходил мимо них.

Король всячески поддержан мое намерение посвятить Вас в эти события. Кроме того, вы окажете королю услугу, если передадите суть этого письма Его Величеству королю Пруссии.

С искренним уважением к Вам, Сэр, остаюсь покорным Вашим слугой, Холдернесс».

Сен-Жермен всегда считал Питта единственным человеком в английском лагере, который не хотел мира. Ньюкасл и Гранвилл хотели мира. Король Георг хотел мира. Того же хотел Георг, принц Уэльский (сын Фредерика, принца Уэльского, рано скончавшегося), будущий Георг III. Его учитель, лорд Бют, учил его считать войну бессмысленным расточительством, которому он должен будет положить конец сразу, как только взойдет на трон и избавится от Питта. Но на данный момент Питт был высшим чиновником, чье имя отождествлялось с войной, которой он способствовал всеми своими силами, с целью увеличения числа британских заморских колоний.

В докладе фон Хеллена королю Фридриху от 22 апреля 1760 года приведены некоторые интересные размышления, проливающие свет на поведение англичан:[171]

«Совершенно определенно, что предложение, сделанное графом Сен-Жерменом, по крайней мере, было эффективным, поскольку герцог де Шуазёль не смог полностью противостоять направлению мыслей тех людей в Версале, кто желал мира… Но Государственный секретарь пришел в такое бешенство, разъярившись на бедного дьявола, что поручил д'Аффри потребовать его ареста и высылки… Граф Бентинк…. добился от генерала Йорка паспорта для отъезда графа в Англию. А ведь он после таких оскорблений мог бы рассказать там очень интересные подробности о теперешнем финансовом положении Франции, — по теме, о которой он обладает очень большими знаниями».

Да, очевидно, в Лондоне должны были надеяться, что Сен-Жермен теперь заговорит без всякого стеснения. И Питт испытал разочарование, когда при допросе государственного посланца у Сен-Жермена не удалось выведать ничего предосудительного.

Если бы Сен-Жермен решил рассказать, что среди проблем короля Людовика была также неспособность вернуть огромный заем у братьев Хоп, то его речи могли бы вызвать гораздо больший интерес. Но очевидно, что, несмотря на то что король Людовик и маркиза Помпадур его предали, он остался сдержанным.

Это впечатление несерьезности, произведенное Людовиком, даже утвердило Фридриха против него, и теперь он был полностью за продолжение войны против Франции до полного ее уничтожения.

19 мая 1760 года он написал Книпхаузену:[172]

«Что касается графа Сен-Жермена… Я желаю дать ему убежище в Эмдене или лучше в Аурихе, при условии, что он не будет ни во что вмешиваться…»

Однако Сен-Жермен, сделав после встречи с Книпхаузеном вывод о том, что его присутствие могло бы обременить короля Фридриха, по-видимому, решил не пользоваться предоставленным ему убежищем.

Граф возвратился обратно в Харидж, остановился в гостинице «Королевский герб» на улице Лиденхол, затем в порту погрузился на почтовый корабль, направляющийся в Хеллевутслёйс: «в порту он остановился как можно меньше, и даже не соблазнился местными винными лавками, все равно денег было мало».[173] На дилижансе граф доехал до Гааги и занял свою бывшую комнату в гостинице «Маршал Тюренн».

Граф д'Аффри и герцог Шуазёль, сделавшие вместе столь много для дискредитации Сен-Жермена, но не сумевшие добиться его экстрадиции, продолжали пристально следить за его дальнейшими перемещениями, теряясь в догадках, куда же он направился. Получив информацию о Сен-Жермене от князя Голицына, русского посла в Лондоне, а затем подтверждения от Йорка, британского посла в Гааге, д'Аффри тут же спешит сообщить все раздобытые сведения в Версаль Шуазёлю, написав подряд два письма — от 12 и 14 мая 1760 года: