Однако на этом тайны, связанные с ним, не кончаются. Существуют предположения, что сэр Фрэнсис Бэкон был истинным автором шекспировских пьес, как и одного из главных трактатов розенкрейцеров «Алхимическая свадьба Христиана Розенкрейца»[595].
Если Бэкон действительно позаимствовал имя Уильяма Шекспира, он мог после ложных похорон и переселения в Германию взять себе и новое имя — Иоганна Валентина Андреа. Считается, что Андреа родился в 1586 году в Вюртемберге, однако в его биографии есть много неясностей. Непонятно и то, как мог написать он в 15–16 лет Алхимическую свадьбу» — произведение, столь богатое символической и философской мыслью. Наличие в немецком тексте некоторых английских слов говорит о том, что автору был знаком этот язык.
Есть портрет Андреа, который имеет большое сходство с портретом Бэкона. Более того, четыре буквы на раме, если их перевести в числовой эквивалент, дают 33, как и имя Бэкона…. Удивительно сходство портрета Бэкона в издании 1960 года его труда «О достоинстве и преумножении наук» и портрета У. Шекспира кисти Дроушаута на первых четырех титульных листах его пьес. И у этого портрета есть надписи, числовой эквивалент которых соответствует числовому эквиваленту имени Бэкона (то есть 33)».
Это еще одно достаточно убедительное подтверждение известной гипотезы о том, что Ф. Бэкон был истинным автором пьес У. Шекспира. Интереснее связь Ф. Бэкона и И.В. Андреа — знаменитого розенкрейцера и автора одного из главных зашифрованных трактатов их ордена.
Братство розенкрейцеров самым прямым образом связано с алхимическими устремлениями Адепта. В № 8 журнала «Наука и религия» за 1995 год Феликс Эльдемуров, автор статьи «Великий квадрат Сатор», писал в примечании: «Андреа опубликовал в начале XVII века манифесты розенкрейцеров. Под этим именем, как полагают некоторые, скрывался не кто иной, как лорд Фрэнсис Бэкон, увлекавшийся поисками эликсира бессмертия и издавший в 1590 году в Лондоне книгу, где указывал на препараты из золота, жемчуга и драгоценных камней как на средство продлить человеческую жизнь».
И как характерная деталь опять всплывает «ложная смерть». Теософ Мэнли П. Холл в «Энциклопедическом изложении…» пишет в связи с Ф. Бэконом: «Высший Совет Братства Розенкрейцеров состоял из лиц, которые умерли так называемой «философской смертью». Когда приходило время для инициации человека в члены Ордена и время потрудиться во славу его, он «умирал» при непонятных обстоятельствах. На самом деле он менял дом, имя, и вместо него в могилу клали мешок камней или песка…» Как это перекликается со свидетельством Е.И. Рерих о замененных покойниках и пустых гробницах!
А вот еще одна интересная выдержка из «Энциклопедического изложения…», как нельзя лучше иллюстрирующая связь Сен-Жермена и Христиана Розенкрейца: «[Мистик] верит, что истинное Братство Розенкрейцеров, состоящее из «Сверхлюдей» (весьма похожих на знаменитых Махатм в Индии), — это институт, существующий не в видимом мире, но в его духовном двойнике, который можно назвать «внутренними плоскостями Природы». То есть Братства могут достичь только те, кто способен преодолеть ограничения материального мира. Для подкрепления этой точки зрения мистики цитируют следующие слова из «Confessio Fraternitatis»:[596] «Тысячу раз недостойные могут издавать крики, тысячу раз они могут представать перед нами, а все равно Бог говорит нашим ушам не слушать их, и окутает он нас своим облаком, чтобы не было причинено нам, его слугам, вреда, дабы не потерпеть насилия от недостойных, так что не будем мы видимы человеческому глазу, если он не достигнет орлиной зоркости». В мистицизме орел является символом инициации (Духовный Огонь в спине), и этим объясняется неспособность невозрожденного мира понять секретный орден Розы и Креста. Сторонники такой теории считают графа Сен-Жермена высшим адептом и утверждают, что он и Христиан Розенкрейц были одним и тем же человеком».[597]
По утверждению ныне покойного руководителя Венгерского теософского общества Ласло Рейхера, с которым мне удалось встретиться в Будапеште, последний раз — в 2000 году за полтора месяца до его кончины, Учитель Ракоци пользовался физическим телом выдающегося венгерского полководца Яноша Хуняди, который 22 июля 1456 года под стенами крепости Нандорфехервар (Белград, Сербия) разбил огромное турецкое войско султана Мех-меда II и тем самым спас Западную Европу от турецкого нашествия. В России мало кому это известно. Масштаб и историческое значение этой победы для судеб Запада сравнимы разве что с Куликовской битвой и ее значением для судеб Руси. Именно потому в память о Белградском триумфе благодарная Европа ежедневно в полдень звонит в колокола.
И еще раз вернемся к вопросу об Ашраме Учителя Ракоци. Тайные Знания сообщают, что Святая Обитель охраняла и охраняет европейские народы. По мнению венгерских теософов, Ашрам Учителя Ракоци в Карпатах находится на тонких планах над родовым замком семьи Хуняди в Трансильвании, что в Вайдахунядваре (ныне город Хунедоара, Румыния). Жители Будапешта могут видеть фрагмент этого замка в городской роще Варошлигет, где он был воспроизведен ровно век назад, к юбилею тысячелетия Венгрии.
Я позволю себе привести строки из поэмы уже цитировавшегося мною автора — поэта Леонида Володарского, убежденного теософа и рериховца. Она посвящена Елене Рерих, а эти строки целиком связаны с интересующей нас темой:
Когда любимый Вагнер твой звучал,
Ты видела слияние начал
Всего, что мир разъял на элементы.
И превращались траурные ленты
В невянущие листья Иггдрасиля.
И, расстояние легко осиля,
Ты мыслями на Запад улетала.
Но не было в Европе пьедестала
Учителя, который вел Европу.
Так некогда и Хуняди и Добо,
Мадьярских львов, не замечали там.
Учитель Ракоци, сияет Твой Ашрам
И, Вечный Свет Майтрейи отражая,
Нам говорит, что Азия чужая —
Родная наша старшая сестра.
Учитель Ракоци, близка Твоя пора,
Когда сквозь толщу всех могильных плит
Твой Желтый Луч Европу исцелит.
Все это вспоминала ты, Елена,
Когда Европа глупо и надменно
Смотрела на презренных «азиатцев»
И не хотела о Восток «мараться»,
Предпочитая сваливаться в хаос.
И все сильней, все явственней смеркалось.
Но, разрывая общий глум и тлен,
Высвечивалось Имя «СЕН-ЖЕРМЕН».
И вспоминала ты тогда, Елена,
Про похороны графа Сен-Жермена.
Акашные раскручивались свитки.
И словно бы из домика улитки,
Вся правда о забытом вылезала:
«По ком сегодня колокол звонит?
Парик монарха празднично завит —
Нет дела королю до похорон.
Ему бы пить вино, считать ворон
И нового хотеть деликатеса.
Зато жене монарха в сердце месса
Бросает, как подкидыша, тоску.
Ей кажется, что больше нет песку
В часах песочных, что зовутся миром.
Она не верит никаким порфирам.
И шепчет, шепчет: «Умер странный граф,
Страстей людских незваный костоправ.
А вдруг он зван? И, может, избран даже?
Его из гроба не прикажешь страже
Поднять и быстро во дворец вернуть».
А колокол звонит. И долог путь
Того, кто гроб в который раз пустым
Оставил маловерным и простым.
Увы, он больше им не даст совета.
И графский титул брошен в снег Тибета.
Все это вспоминаешь ты, Елена,
Когда Европа, как и встарь, надменно
На Азию глядит, сходя с ума.
Но видишь ты, как умирает тьма,
Как воины Учителя крылаты.
И Желтый Луч, ударясь о Карпаты,
Становится Лучистым Океаном.
И Новый Мир по европейским странам
Вслед за Учителем уже идет.
И на поверхности лучистых вод
Ты, Урусвати, видишь отраженье
Небесной аллегории одной:
«Над глыбами венгерских крепостей
Бог семена просыпал из горстей.
И сделались те семена цветами.
И вспыхнули в единой панораме
Огни неповторимого пожара,
От Пожонило Нандорфехервара
Ловили свет мадьярские сердца.
И около безмолвного Творца
Учитель Ракоци стоял безмолвно тоже.
И было все реальнее и строже,
Чем в летописях, созданных людьми».
И ты, Елена, молвила: «Прими,
О, Господи, моления мадьяр
За всю Европу.
Чуден этот дар!»
И желтый блеск на озере Христовом
Блеснул своим сиянием суровым,
И Лотос Желтый лепестки раскрыл.
И древний бык по озеру поплыл,
И на спине его была Европа,
И вся тянулась к лотосу она.
