— Майк, дай мне знать, когда ты выйдешь из ванной.

— Конечно, — донесся до него ответ, приглушенный звуком льющейся воды.

Финн вернулся в гостиную и, показав взглядом в сторону кухни, кашлянул, чтобы привлечь внимание парочки. Вилл и Димплс посмотрели на него. Финн направился к Виллу.

— Не мог бы ты подойти ко мне на минутку, — сказал Финн. — Я хочу поговорить.

— Я сказал маме…

— Сейчас же. Димплс извинит тебя.

— А где Майк? — спросил Вилл. В его голосе слышалось отчаяние, и подозрения Финна усилились еще больше.

— Сейчас же, — повторил он.

— Я иду.

Финн зашел в свою спальню и закрыл дверь, после того как туда же вошел и Вилл. Оперевшись рукой о дверную ручку, Финн сказал:

— Хорошо. Давай все выясним. Почему Димплс все еще здесь? Почему мама едва сдерживает слезы? И почему, в конце концов, Димплс выглядит так, как будто к ее виску приставлен пистолет?!

— А, черт! Не задавай мне сразу столько вопросов! Не все сразу.

Финн, схватив брата за желтую рубашку и притянув его ближе к себе, яростно проговорил:

— Ты слышал мои вопросы? Так отвечай же мне, черт возьми!

— Эй, не трогай меня. Я ведь не могу ударить, когда у тебя трещина руки.

— Зато я могу тебя ударить своим гипсом, черт побери.

— А почему ты не спросишь обо всем у Майка?

— Майк закрылся в ванной комнате. В конце концов, Вилл, мне что, идти выяснять все с мамой и Димплс? Я думаю, мне придется так и сделать. Что же все-таки происходит?

— О, черт, отпусти меня, — уже покорно ответил Вилл. Он отступил несколько шагов назад от Финна и, поправляя на себе рубашку, сказал:

— Мы не могли выкинуть Димплс на улицу. Ее жизнь в опасности, наша — тоже, если этот бандит найдет ее.

— Кстати, кто он такой?

— Главарь шайки Джоунс.

— Да уж, важная персона! Превосходно! А почему мама плачет? Нет, ты знаешь. Ну, говори, Вилл.

Вилл пробормотал что-то такое, чего Финн не мог расслышать.

— Ну, хорошо. Я сейчас иду и зову сюда маму и Димплс…

— Послушай, Финн, мы должны были спрятать Димплс. Ведь нельзя же просто так взять и выбросить ее на улицу. Она нам сказала, что главарь Джоунс уничтожит каждого, кто даст ей укрытие. Поэтому мы были вынуждены придумать что-нибудь такое, чтобы не шокировать нашу маму и чтобы она могла нормально воспринимать Димплс.

— Но почему-то меня не оставляет чувство, что во всей этой истории мне отводится главная роль. Что вы сказали маме?

— Успокойся. Это была просто маленькая невинная ложь. Нечто такое, что поможет нам спокойно пережить этот уик-энд, пока мама не уедет домой. — Последние слова Вилл вдруг выпалил так быстро, как обычно кричит аукционист во время горячих торгов: — Мы сказали ей, что ты влюблен в Димплс. Что вы планируете пожениться, потому что Димплс беременная, но не можете это сделать до тех пор, пока Димплс не получит развод.

— Что?! — Финн снова схватил Вилла за рубашку и, закрутив ее в кулаке, рывком так приподнял его, что тот даже встал на цыпочки.

— Но ведь это была просто безобидная ложь и всего лишь на этот уик-энд! С твоей стороны нечестно бить меня загипсованной рукой!

— Хороша невинная ложь! Да знаешь ли ты, какую боль может причинить эта ваша безобидная ложь маме! Несчастные тупицы! Убирайся от меня!

— Эй, послушай, не горячись. Это ведь всего на два дня! Ну посуди сам: разве наша мама смогла бы даже допустить такую мысль, что подружка какого-то гангстера живет здесь с нами?! Она сразу заставила бы нас собрать вещи и ехать домой!

— Когда вы оба, наконец, станете взрослыми? Я сейчас же иду и говорю маме правду.

— Она ни за что не поверит тебе.

— Поверит, черт вас возьми!

— Ты опоздаешь на занятия.

— Мне наплевать…

— Эй, где вы, дорогуши мои! Обед уже на столе, — позвала их Димплс. Финн ворвался на кухню в тот момент, когда его мать уже ставила на стол целую чашку горячего, только что приготовленного картофельного пюре.

— Я приготовила твое любимое пюре, Финнеган, — сказала она. — Ну, садись и поешь, прежде чем ты уедешь на занятия.

Почесав затылок, Финн задумался на какое-то время, решая, как поступить, затем все же сел за стол. Он прекрасно знал — ничто на свете: ни Димплс, ни ее нежелательная беременность не расстроят маму так, как то, что приготовленный ею обед остынет или останется вовсе без внимания.

После того, как все сели за стол, Финн произнес короткую молитву, после чего отрезал большой кусок жареного мяса. Глубоко вдыхая аромат соблазнительного жаркого, он предвкушал, как полакомится приготовленным мамой блюдом после долгих месяцев своей неумелой стряпни. После того, как Финн налил себе темно-коричневой подливки от жаркого, Кэтлин спросила:

— А где ты работаешь, Димплс?

Все повернулись посмотреть на Димплс, а Финн даже замер. Димплс, всегда уверенная в себе, улыбнувшись, ответила:

— Я сейчас нигде не работаю.

— Ну, а чем ты занималась до того, как бросила работать?

— Мама, это самый замечательный соус для жаркого, какой я когда-либо пробовал, — быстро проговорил Майк.

— Спасибо. Так что ты делала раньше, Димплс?

— Я — профессиональная танцовщица.

— Правда? И где ты выступала?

— В холле отеля «Голубая Лисица».

— Мама, ты должна дать Димплс твой рецепт приготовления пюре.

Кэтлин же в это время, ошеломленная, во все глаза смотрела на Димплс. А Финн от этой сцены вообще пришел в ярость, и его гнев не был усмирен даже тогда, когда Майк перевел разговор на другую тему и заговорил об их ферме.

Доедая последний кусок, Финн сказал:

— Надеюсь, все меня извинят, но я уже должен идти в университет. Мама, можно тебя на одну минутку? Прежде чем уйти, я бы хотел тебе кое-что сказать.

— Сейчас? Но я еще ем.

— Да, она ведь еще ест. Поговоришь с ней, когда вернешься, — сказал Вилл.

— Мама, я прошу тебя.

Кэтлин встала, и Финн проводил ее к себе в комнату. Закрыв дверь, он сразу же сказал:

— Мама, я не собираюсь жениться на Димплс.

— Ах, Финн! Ты же не можешь бросить бедную девушку, как старый, ненужный ботинок. Конечно, она не совсем такая, как мне бы хотелось…

— Мама, она не беременная, — с раздражением ответил ей Финн, видя, как у матери снова наворачиваются на глаза слезы.

— Они мне говорили, что ты будешь все отрицать, потому что не хочешь, чтобы я и папа беспокоились. — Она улыбнулась и слегка похлопывая его по руке, сказала: — Ты у меня такой хороший мальчик. Я уверена, что раз ты выбрал ее, то мисс Холлироу, должно быть, имеет какие-то качества, которые тебе нравятся.

Посмотрев на часы, Финн застонал.

— Мама, я должен идти, но Димплс — не моя девушка. У нас с ней ничего не было, и она не беременная.

Кэтлин улыбнулась и сказала:

— Дорогой, если ты любишь ее, то и мы все тоже ее полюбим.

— Мама, я не люблю Димплс! Это Майк привел ее сюда.

Но, к его ужасу, мама продолжала улыбаться.

— Ты, действительно, так опоздаешь на занятия. Иди, иди. А я пока познакомлюсь… с мисс Холлироу немного поближе.

Финн, покачав головой, взял свои книги и ушел.

Двумя часами позже, когда он уже вернулся и поднимался по лестнице, Финн сначала посмотрел на дверь Люси, затем на свою. Резко повернувшись, он тихонько постучал к Люси.

Она открыла дверь и улыбнулась ему.

— Привет! Занятия уже закончились?

— Да. — Посмотрев на свою закрытую дверь, Финн перешагнул через порог ее квартиры и спросил. — Можно войти?

— Думаю, что ты уже вошел, — ответила Люси.

Она была одета в красную рубашку, подрезанные выше колен джинсы и теннисные туфли. В этом наряде Люси показалась Финну великолепной. Желание прикоснуться к ней вновь охватило его. Финн бросил книги, обнял рукой за ее талию и, наклонившись к ней, сказал:

— Ты самый замечательный человечек на всем белом свете.

От этих слов сердце Люси радостно застучало. Встав на цыпочки, она слегка запрокинула голову назад так, что ее волосы волнами раскинулись по спине, и закрыла глаза. Финн охватил ее губы своими губами, нежно раздвигая их языком и сливаясь с ней в долгожданном поцелуе. Эта вспышка страсти была настолько сильной, что, казалось, проникала в самую душу. Люси обхватила его за шею обеими руками и осторожно прижалась к нему, стараясь не задеть больную руку. Финн целовал ее так, как будто это был последний поцелуй, разрешенный ему в жизни. Сердце Люси бешено заколотилось и она почувствовала, что ее тянет к Финну сильнее, чем когда-либо.