Надо отдать полную справедливость оренбургскому начальству: лучше этого нельзя было снарядить экспедицию; придумать что-нибудь еще для удобства людей тоже, кажется, нельзя. Честь и слава Крыжановскому!
Перед выступлением генерал Крыжановский отдал по округу следующий приказ: «Предписываю начальникам войск, входящих в состав отряда, высылаемого от вверенного мне округа, к берегам Аральского моря, обратить особенное внимание на знание всеми подведомственными им чинами правил сторожевой службы, равно и на строгое их соблюдение при походных движениях и остановках, вверенных им войск, от Эмбенского поста далее но назначению, как необходимого условия для обеспечения себя от нечаянных нападений со стороны хищников и для сохранения в целости своего обоза, продовольственных припасов, транспортных животных и казачьих табунов.
В то же время, имея в виду, что для успеха действий отряда, при встрече с неприятелем, необходимо, чтобы войска дошли до него свежими и бодрыми, предписываю всем начальникам частей, не исключая и младших, а равно и находящимся при войсках врачам, обратить самое строгое внимание на все, что может сберечь здоровье и сохранить силы и бодрость духа вверенных им нижних чинов. В этих же видах принять надлежащие меры, чтобы пища нижних чинов была сколь можно более питательна и здорова, чтобы мясо давалось, непременно, не менее одного фунта в сутки на человека, не исключая и в постные дни, а также, чтобы оно было всегда свежее и хорошего качества.
Вменяю также в обязанность начальникам частей обращать должное внимание на сохранение в надлежащей исправности, во вверенных им частях, как холодного, так особенно огнестрельного оружия, а равно и на уменье подведомственными им нижними чинами обращаться со своим оружием.
Дабы казачьи сотни во время похода находились постоянно в возможно полном составе, предписываю как главному начальнику отряда и начальнику кавалерии, так и сотенным начальникам, иметь постоянно наблюдение, чтобы от казачьих сотен не делался наряд вестовыми к лицам и местам, коим таковых не положено иметь по закону, а также и в другие нестроевые должности.
Главному же начальнику отряда предлагаю, перед выступлением из Эмбенского поста, утвердить наряд вестовых, как от пехоты, так и от казаков и батареи, в отрядный штаб, управления оного, и в другие места, ограничив его самою крайнею необходимостью и имея в виду, что строевым офицерам дозволяется давать вестовых из тех частей, в каких они состоят, в том случае, если они не имеют денщиков. Для того же, чтобы чины, напрягаемые вестовыми, не отставали от фронта, требовать, чтобы они переменялись, ежели не каждый день, то непременно через несколько дней. Засим иметь строжайшее наблюдение, чтобы, сверх утвержденного главным начальником отряда наряда, вестовых ни в каком случае никуда не наряжать.
Предписываю также наказным атаманом Оренбургского и Уральского казачьих войск обратить строгое внимание, чтобы все строевые казаки, при выступлении в линии в степной поход, имели вполне способных и надежных к службе лошадей. Для безотлагательной же замены на месте строевых лошадей, утраченных в походе казаками, по случаям, указанным в приказе по военному ведомству 1870 г. за № 275, предлагаю наказным атаманам отпустить из войскового военного капитала, в ведение командиров сотен, на вышеупомянутый предмет примерную сумму денег; издержанные же на покупку утраченных лошадей деньги, будут возвращены на основании вышеупомянутого приказа № 275 из экстраординарной суммы.
Для уменьшения обоза, следующего при войсках, разрешаю иметь в походе офицерских повозок: генералам не более двух, штаб-офицерам по одной, а обер-офицерам одну на двоих, причем предлагаю главному начальнику отряда, при выступлении войск с Эмбенского поста, поверить находящийся при них офицерский обоз.
Объявляя о вышеизложенном по войскам вверенного мне округа, остаюсь вполне уверенным, что все чины экспедиционного отряда, высылаемого из оренбургского военного округа, при соблюдении всех изложенных выше условий и строгом, добросовестном исполнении своих обязанностей, окончат предстоящий им нелегкий поход вполне успешно и со славою, исполнив тем священную волю государя императора».
Таково было напутственное слово заботливого начальника.
Части войск оренбургского отряда предполагалось двинуть: 4-мя эшелонами из Оренбурга, 4 эшелонами из Орска и 1-м эшелоном из Уральска. Движение из Оренбурга должно было начаться 13 февраля, из Орска 20-го, из Уральска 15-го. На самом деле уральские сотни выступили только 24 числа, «вследствие неготовности перевозочных средств». Эшелоны должны были прийти на Эмбу между 3 и 9 марта. Первым выехал в поход 4-й Туркестан, стрелков, батальон; 9 января двинулся обоз его, а 20-го первый эшелон. Следующие три эшелона выступали через два дня один после другого. Лошадей под своз батальона, по 118 штук, выставляли на каждой станции до Орска местные жители, а от Орска до Терекли, т. е. до границы между Оренбургским и Туркестанским округами, — киргизы Тургайской области, в пределах же Туркестанского округа — киргизы Казалинского уезда. Кибитки, топливо и порционный скот также выставлялся на ночлегах киргизами.
Киргизы так усердно служили в этом случае, что батальон, несмотря на бураны и морозы, доходившие до -30°, ехал от Орска, не отступая от маршрута. В этом отношении киргизы перещеголяли русских, потому что в промежутке между Оренбургом и Орском батальон встречал постоянные задержки в казачьих станицах вследствие отсутствия полицейских и всяких других властей на пути следования, чрез что лошади выставлялись несвоевременно.
19 февраля стрелки вступили в Казалинск, оставив в попутных фортах только 3-х больных и сделав менее чем в месяц переезд в 1005 верст по степи!
Войска выступили, согласно маршруту, после торжественного молебствия, совершенного самим епископом. 13 февраля — первый эшелон из артиллерийского транспорта и местной артиллерийской команды; 14-го — второй, из 2-х сотен казаков и конной батареи; 15-го — третий, из 2-х рот 1-го Оренбургского линейного батальона; 16-го — четвертый, из 2-х рот 1-го Оренбургского линейного батальона.
Артиллерия состояла из четырех полупудовых мортир, двух 4-фунтовых пушек и 6-ти ракетных станков. Пехота и пешая артиллерия, на подводах, двинута была чрез Илецкую защиту на Ак-Тюбе, а казаки с конной артиллерией вдоль р. Ховды.
24 февраля выступили из Уральска 3 сотни казаков Уральского войска; наконец, из Орска с 20 по 25 февраля выступило также четыре эшелона (по две сотни или по две роты) через Ак-Тюбе. Вышли все 5 рот 2-го Оренбургского линейного батальона и 4 сотни Оренбургского казачьего войска. Все шли к Эмбенскому посту, откуда к западному берегу Аральского моря до мыса Урге, куда должны были придти к 1 мая.
Глубокие снега, морозы, бураны и разбитая обозами дорога, представлявшая цепь ухабов, точно соединились еще раз, чтобы выручить Хиву из беды неминучей, но несмотря на все это, войска прибыли на Эмбенский пост 18 марта, не постудив ни одного человека и только с 45-ю больными. Транспорты с артиллерийскими и интендантскими тяжестями испытывали иногда неодолимые затруднения; по целым часам сидели они на каком-нибудь ухабе, изнурили лошадей и верблюдов до того, что большую часть тяжестей пришлось оставить на дороге… Едва-едва они были собраны и доставлены на Эмбу к концу марта, вместо 10-го числа.
Сами войска сознались, что успешным движением своим они обязаны усердию и заботливости Кирилов, которые выставляли на всяком ночлеге даже больше кибиток, чем было назначено, сена накладывали на пол до полуаршина, а сверху застилали кошмами и отказались от платы. Мало того, во время особенно холодных или бурных ночей размещали эшелон по аулам или в собственных землянках. Волостные и аульные старшины постоянно шли с отрядами и транспортами, и когда сани с тяжестями останавливались в сугробах от изнурения лошадей и верблюдов, припрягали к ним своих, не соглашаясь брать за это никакого вознаграждения. Такое поведение людей, еще недавно волновавшихся из-за нового положения, указывает, конечно, на известную перемену в их образе мыслей и должно быть поставлено в заслугу деятелям народного управления, но прежде всего и ближе всего надо воздать должное самим киргизам. Генерал Крыжановский обратился к министру внутренних дел с просьбой испросить Высочайшее соизволение на объявление Царского «спасибо» киргизам тех волостей и аулов, которые содействовали успешному движению отрядов. Кроме того, наиболее отличившихся усердием и энергиею, а также и некоторых чинов уездных управлений представить к наградам. Ходатайство это было уважено, и «царское спасибо» разнеслось по степи, как справедливая награда народу, делившемуся и кровом, и теплом, и запасами с нашим солдатом.
