— Для начала хватило бы! А потом слава о моих подвигах разнеслась бы по свету — и ко мне на помощь пришли бы толпы эльфов!

— И поэтому ты ограбил купцов — отличный план, поздравляю! Они, жалуясь на грабеж, разнесли бы весть о твоих подвигах по всему Миру быстрее кого бы то ни было.

— Ты смеешься надо мной… Скажи лучше, как твои орки схватили нас? Эти закованные в железо земляные жабы так шумят, когда идут по лесу, что мы должны были проснуться, как бы пьяны не были!

— Во-первых, не смей так говорить о моих воинах — это тебе мой первый приказ! А во-вторых, запомни — я могущественный маг и даже выследить и схватить эльфа в лесу для меня — плевое дело.

— Да, ты, наверное и впрямь великий кудесник, если тебе удалось такое…

— Да… А теперь иди-ка и отдохни, князь — по-моему ты перебрал.

Отправив пьяного эльфа отдыхать, я пошел в библиотеку и перечитал все, что там было об эльфах. Князь Филлиноэртли не обманул — история взаимоотношений эльфов и людей и впрямь была полна предательств, насилия, обманов… Некогда малочисленные кланы людей («детей Хаверка», как они сами себя именовали), приплывшие невесть откуда в Легонт в утлых лодчонках, были гостеприимно приняты эльфами, жившими там. Эльфы уступили людям часть своих лесов под пашни и пастбища, принимали их на службу, учили и опекали, даже вступались за них в случае конфликтов с гномами, которые отнеслись к пришельцам не так гостеприимно… Постепенно люди становились все многочисленнее (ведь век человеческий короток и люди стремятся быстрее создать семью, завести детей, не то что бессмертные — юноша-эльф мог десятилетиями ухаживать за своей избранницей, а женившись — сотни лет «не спешить» с детьми — во всяком случае, так писал летописец), затем начались войны с орками, в которых эльфы понесли страшные потери… И наконец сложилась ситуация, когда эльфийские короли с удивлением обнаружили, что среди их подданных единоплеменники составляют не более четверти… Все меньше становилось лесов, все больше пашен… Эльфы начали сами, хотя и неохотно, покидать обжитые места. А затем и люди принялись изгонять оставшихся, очищая от «не-людей» свои вновь образованные королевства… В конце концов, этот процесс принял характер целенаправленной экспансии направленной на возникшие на севере эльфийские княжества — Феллиост, Приют, Анновр… пока Великая река не разделила эти земли, управляемые назначенными Императорами маркграфами и дикие северные леса, где нашли последний приют эльфы… Там они жили в относительном покое — пока их холодные чащобы не вызывали интереса завоевателей…

Владения деда Филлиноэртли миновала злая участь — эльфы сами покинули их, обнаружив однажды, что на сотни километров к северу не осталось их единоплеменииков… Кстати, сам князь считался среди своих весьма родовитым вельможей — предков от Гилфинга он мог пересчитать по пальцам, а когда я спросил его о возрасте — заявил, что точно не помнит, но что-то около восьмисот лет… При этом он выглядел двадцатилетним, да и вел себя, пожалуй, соответственно…

Отдохнув два дня в замке Маултон, принц со всей своей свитой отправился в Гонзор — предстать перед наследником императорского престола и просить у него помощи против «злодея-узурпатора». В крайнем случае принц Кадор-Манонг рассчитывал приобрести ходатая перед самим Императором — он надеялся, что юный пылкий герцог (каким его описывал гостеприимный сэр Менгрон) не останется равнодушным к возможности проявить себя защитником правого дела и отличиться на войне — а значит, обязательно станет доказывать отцу необходимость этой войны. Прибыв под вечер следующего дня в Гонзор, беженцы расположились в лучшей гонзорской гостинице «Золотой сокол», оккупировав ее целиком (благо, купцов и путешественников в городе почти не было, осень — неподходящая пора для странствий). Принц отправил одного из рыцарей известить герцога о своем прибытии и испросить аудиенцию — его выбор пал на разбитного и всегда веселого сэра Питви ок-Логра — сам же он наконец-то набрался храбрости поговорить как следует с сестрой. Кадор давно уже собирался это сделать, но в Маултоне было так хорошо, дочки тамошнего сеньора так мило принимали его, что принц не набрался духу прервать исключительно приятное времяпровождение ради беседы с раздраженной сестрицей, тем более, что таковая беседа неминуемо должна была кончиться ссорой, а ругаться в гостях у таких приятных барышень — нет уж, увольте… Наконец настал момент, когда неприятный разговор с Санеланой откладывать стало невозможно. Набравшись мужества, принц поднялся к покоям, занимаемым Санеланой и ее прислугой, постоял с минуту перед дверью, собираясь с духом, затем решительно постучал и, не дожидаясь ответа, шагнул внутрь.

Сестра, которую, разумеется, служанки уже предупредили о предстоящем визите принца, сидела перед зеркалом спиной к двери — на присутствие в комнате Кадор-Манонга она никак не отреагировала. Тот деликатно покашлял.

— Ну, братец, не мнись — я же знаю, что это ты. Говори, чего еще тебе от меня надо?

— Сестра, завтра нам предстоит аудиенция у герцога. Постарайся произвести на него благоприятное впечатление — это в твоих же интересах. Если Алекиан захочет нам помочь — считай, что мы уже на пути домой… Ведь он наследник Императора… — принц сказал все, что собирался и теперь не знал что делать — пауза затягивалась… — Ну, так что?

— Ступай, Кади и спи спокойно. Я все поняла.

Принц постоял еще с минуту, соображая, что может означать такой ответ — согласие или же… С этой истерички Санеланы станется — явится на прием к принцу Алекиану неряшливой замарашкой назло брату — тогда пиши пропало… Станет молодой красавец-принц стараться помочь замарашке… Не надумав ничего путного, Кадор-Манонг махнул рукой и вышел. Санелана медленно обернулась и уставилась на захлопнувшуюся дверь, задумчиво теребя локон…

Вернувшись к себе, принц кликнул слуг и велел распаковать его вещи. Перебрав свои наряды, он отругал слуг за нерадивость. Конечно, те были ни при чем — просто принц нервничал и ему хотелось сорвать на ком-то злость. Влепив одному из слуг оплеуху, Кадор-Манонг несколько успокоился и решил:

— Убирайте это к Гангмару обратно — я одену кольчугу. Пусть герцог видит, что я веду войну против демона, узурпировавшего альдийский престол — мое законное наследство. Да-да! Это хорошая мысль — так я легче завоюю его симпатию. Эй, вы, бездельники — приведите в порядок мою военную амуницию и если хоть одна пряжка не будет сиять — шкуру спущу! Пошли прочь!

После этого принц прошелся по комнате, остановился у стола:

— Я должен успокоить нервы! — сказал он и налил себе кубок вина.

Осушив кубок, Кадор-Манонг почувствовал себя немного лучше и отправился спать…

Проснувшись утром, принц кликнул слуг — те явились с приготовленным с вечера нарядом, опасливо поглядывая на сердитого молодого господина, но тот, погруженный в свои мысли, отпустил их, едва взглянув на принесенные ими вещи. Слуги торопливо убрались — на этот раз пронесло… Явился мастер Гирон — владелец гостиницы:

— Ваша милость, паланкин готов, — путь предстоял недальний — всего лишь площадь перейти, однако моросил дождик, а принц надеялся, что сестрица все же явится в приличном наряде, который не стоило бы мочить под дождем, да и вообще — подойти к воротам дворца пешком — дурной тон…

Собравшись, принц спустился во двор гостиницы и принялся нервно расхаживать под навесом, гремя своим воинским снаряжением — Санелана еще не показывалась и он волновался. Поджидавшие во дворе слуги, которым предстояло нести паланкин, постарались вжаться в стену и не привлекать внимания взбалмошного хозяина, явно пребывающего в плохом настроении…

Наконец из дверей вышли служанки принцессы. Кадор-Манонг нетерпеливо оглянулся — что-то сейчас покажется из дверей. Служанки придержали створки, пропуская госпожу — принц замер… и поневоле улыбнулся, увидев сестру, затем он облегченно вздохнул. Санелана выглядела превосходно.