— …Ннаонна.

— Что? — встрепенулся демон.

— Меня зовут Ннаонна.

— А я…

— Я знаю, — спокойным голосом произнесла она. — Ты король Ингви. Ты демон. Ты убил моего деда.

— Это… Тогда… — Ингви покраснел.

— Я все видела, — девочка неожиданно легко встала и подошла к нему, волоча за собой длинный шлейф полотна, в которое была завернута, — я видела, что ты хотел спасти его, но дед Коннахья никогда не терпел, чтобы кто-то решал за него. Поэтому он решил умереть.

Ингви, все еще красный, неосознанным жестом протянул к ней руку, Ннаонна взяла его ладонь своими тонкими пальцами и закончила:

— …А теперь ты спас меня.

— Да, только вот не знаю, как нам быть дальше…

— Очень просто — я останусь с тобой и буду тебе служить — ведь ты победил мою семью и я — твой трофей. Я все читала в книге, как это бывает у людей.

— Что — «это»? — нахмурился король.

— Ну это — война, победа, трофеи.

— Ну-у знаешь… Жизнь — не книга. И никакой ты не трофей… А податься тебе и в самом деле теперь некуда… И раз уж так вышло — конечно, оставайся у меня… Ведь это по моей вине ты…

А затем они просидели чуть ли не до утра, беседуя и время от времени прихлебывая вино маленькими глотками. Ннаонна рассказала демону свою нехитрую историю — битву в замке она переждала, сидя в какой-то дыре, куда ее запихнул старый Коннахья в самом начале боя. Из ее подвала был виден двор и Ннаонна стала свидетелем всей схватки, в которой были убиты ее дед и старший брат. Там она и просидела до вечера, а когда стемнело — прокралась в свои покои, схватила что попало под руку из одежды, взяла любимую книгу и вернулась в нору. На рассвете, когда часовые задремали, она ускользнула из замка через разрушенные ворота. Дальше все было просто — она жила в лесу в заброшенной берлоге какого-то зверя, питалась ягодами, а затем начала наведываться по ночам на огороды ближайшей деревни. Сначала на ее набеги никто не обращал внимания, но когда пришло время сбора урожая…

— И вот эти глупые крестьяне все-таки выследили меня… а-а-а, — Ннаонна широко зевнула.

— Ого! — Ингви взглянул в окно, небо уже начало сереть на востоке. — Пожалуй, пора спать. Меня завтра ждет чертова прорва дел… Вернее, уже сегодня…

Тут возникла новая заминка — Ннаонна ни за что не хотела расставаться со своим спасителем и собралась устроиться на ночь на полу в королевской опочивальне, Ингви с большим трудом уговорил девочку остаться в кабинете, двери которого выходили в тот же зальчик, что и двери его покоя, для этого ему пришлось пообещать, что он посидит с ней, пока она не уснет. Долго ждать не пришлось — через пару минут девочка задышала ровно и глубоко, время от времени слегка посапывая. Ингви постоял еще немного, улыбаясь своим мыслям, затем взял со стола канделябр с последним огарком, кувшин с остатками вина и вышел, осторожно, стараясь не стукнуть, прикрыв дверь…

А на следующее утро опять начались дела и я окунулся в них с головой — стало некогда пытаться проанализировать последние события и ломать голову, пытаясь отыскать тайную связь между ними… Чем стала для меня эта девочка — искуплением греха? Или возможностью хоть недолго побыть иногда в обществе нормального человека? Что бы там она не думала о себе — она была, пожалуй, единственным нормальным человеком, которого я встретил в этом Мире… Тем более нормальным, что сама она себя человеком не считала…

Но, как я и сказал, прямо с утра мне пришлось, как говорится, с головой окунуться в дела — честно говоря, с больной головой…

Вместе с Кендагом и Гендаром мы отправляли отряды орков на посты, вместе с канцлером я бегал от Альхеллы к Северной стороне и обратно, носился по городу, который в результате моих трудов стал походить на разворошенный муравейник. К тому же меня осаждали всевозможные энтузиасты с проектами, как использовать дармовую рабочую силу — заключенных и орков… К тому же мы формировали обоз, который предстояло отправить в Черную Скалу. И повсюду за мной теперь тенью следовала Ннаонна. Она зачем-то остригла свои длинные черные волосы и решительно отказавшись от платьев, одела мужской костюм — теперь она походила на мальчика-пажа. Очаровательного пажа, я бы сказал…

А затем вернулся Сарнак.

— Этот Коткор как сквозь землю провалился… Нигде его нет. Кто-то вроде бы слышал, что его вызвали в замок Мантрок — наш друг принц иногда пользовался его услугами. Ну, я туда. Меня сам Кадор принял… Вежливо так… А сам волнуется, глаза отводит. Нет, говорит, не вызывал я его вчера — и своему слуге кивает, а тот и говорит, дескать, лодка у Коткора Носа есть, он рыбку ловить любит. Может, на лесное озеро поплыл… Я сделал вид, что поверил — мол все, а сам — в деревню. Где, спрашиваю, лодка колдуна Коткора? Разумеется, лодки нет, но!.. Но! Мне показали место, где он лодку привязывал — веревка-то перерезана… Стал бы он веревку резать? Нет — он бы аккуратно отвязал…

— Я понял, Сарнак, понял. Определенно, у нашего принца рыло в пуху, но разбираться, что все это значит — некогда. И так дел невпроворот. Вот когда отправим караван, тогда…

— К тому времени след остынет, а тут явно что-то нечисто, с колдуном этим…

— Ты, конечно, прав… Знать бы — стоит ли это дело хлопот… А так… Ну, раз ты сам этот вопрос поднимаешь — тебе и решать его. Поезжай, дружище, опять туда — разберись. Найди этого Коткора, будь он неладен. Видишь — мне больше поручить это некому. А от Мантрока и до твоих владений поближе — глядишь — и туда между делом наведаешься.

Я подозреваю, что именно поэтому мой приятель так настаивал на необходимости найти колдуна. Во всяком случае, он согласился сразу и охотно — и тут же пошел собираться в дорогу. Что ж, ничто человеческое нам не чуждо… А колдуна и впрямь разыскать стоило…

Затем произошло еще кое-что странное. Когда я — как и всегда в последнее время в спешке — оказался в Альхелле — мне доложили, что меня непременно жаждет видеть какой-то человек. И очень настойчиво. У меня как раз оказалось несколько минут — я согласился. Просителем оказался крепкий детина в одежде горожанина, но в его поведении чувствовались повадки воина. Он, то и дело озираясь, приблизился ко мне и хриплым шепотом (впрочем, его шепот было слышно шагов за десять), хотя никто подслушать не мог, сказал:

— Ваше величество, я оруженосец сэра Лимни Гернивского…

— Верно, я тебя помню, — теперь я действительно его узнал, — а к чему этот маскарад?

— Мой господин умоляет ваше величество сохранить это дело в тайне… Он велел мне передать следующее: «Не доверяйте принцу Кадору».

— И все?

— Все, ваше величество…

— Ладно, я понял. Передай своему господину, что я благодарю его за предупреждение, — на самом деле я ни черта не понял. Но все это было как-то уж слишком странно.

А если еще вспомнить не менее странное поведение самого Лимни на пиру… Но особо задумываться обо всем этом мне было некогда…

Вскоре караван был снаряжен и Кендаг, гордо восседая на коне посреди площади, отдавал последние распоряжения. Повсюду суетились орки, заканчивая последние приготовления, женщины выли и рыдали, прощаясь с родной стороной, которую им суждено покинуть навеки, горожане, собравшиеся полюбоваться необычным зрелищем, переговаривались между собой. Видимо, они выражали неодобрение, но громко никто не высказывался.