Получив ответ Центра, Алексей Николаевич восемнадцатого декабря условным сигналом срочно вызвал Дронова в посольство. Когда Виктор вошел в кабинет резидента и поздоровался, шеф, пододвинув к нему тонкий желтый листок, проговорил:

– Читай!

Дронов быстро пробежал глазами текст шифровки, сердце забилось радостно и тревожно.

– Доволен? – спросил резидент, улыбаясь.

– Да, – коротко ответил Виктор.

Затем шеф пригласил оперативных офицеров Суслова и Половцева, которые привлекались для проведения операции в городе. У Дронова, собственно, такой план давно был еще до встречи с Адамсом. Изучая город, Виктор подбирал места встреч, тайники, места проверок и контрнаблюдения, проверочные маршруты. Особое место в плане отводилось организации контрнаблюдений на заключительном этапе операции. Надо было так организовать дело, чтобы на сто процентов быть уверенным: передача документов и денег прошла вне поля зрения контрразведки.

Часа два резидент и оперативник обсуждали детали операции. Решили использовать время обеденного перерыва, когда большинство сотрудников одновременно выезжают на машинах из посольства. Вдруг Алексей Николаевич неожиданно спросил:

– Ты, Виктор Никифорович, обратил внимание на последние фразы шифровки Центра?

– Да, – ответил Виктор.

– Давай поговорим, пожалуй, о самом главном в предстоящей операции. В чем, собственно, наша слабость? Мы берем секретные документы в городе, здесь наша ахиллесова пята. Поэтому Центр и обращает внимание на конспирацию и безопасность. А как сделать по-другому, со стопроцентной гарантией безопасности? – развивал резидент свою мысль. – Никто не ведает. Не знает и Центр, поэтому он скромно промолчал. Мы берем, Виктор Никифорович, эту ответственность на себя и головой отвечаем за проведение операции. И второй очень важный вопрос, о котором Центр тоже коротко упоминает. Как сделать, чтобы встреча с Адамсом была не последней? Центр нас не поймет, если мы получим даже очень ценный документ и на этом все закончится. Это будет полдела, меньше чем полдела. Центр не будет глубоко вникать, какой кровью все это нам досталось, он не будет вникать в наши] волнения и переживания, страхи и сомнения. Он расценит это как удачу, везение.

Разумихин помолчал немного, а затем решительно закончил свой монолог:

– Ты сказал – повезло. Я уверен, что в разведке везет только тем, кто работает. И Центр в чем-то по-своему будет прав, потому что его задача сделать из доброжелателя ценного агента. В этом и есть настоящее искусство. Судя по твоей встрече с американцем, он в затруднительном материальном положении, может быть, временном, получит свои двадцать пять тысяч – и все устроится. Ты на встрече почувствовал, что он готов продолжать с нами работу?

– Нет, Алексей Николаевич, он не давал такого повода. Похоже, он стремится к одноразовой сделке, надеясь поправить свое положение. Я старался не касаться этой темы.

– Ты правильно делал, тебе важно было не спугнуть его, не показать ему, что ты разведчик. Я думаю, – продолжал Разумихин, – американец очень боится и правильно делает, он понимает, как рискует: на кону стоит его жизнь. Хорошо, что ты не стал лезть к нему в душу.

– Алексей Николаевич, – вступил в разговор Дронов, – думаю, после того как он получит деньги и успокоится, надо с ним еще раз встретиться, он почувствует, что с ним работают серьезные люди. Считаю, если он согласится на встречу, то это в какой-то степени будет свидетельствовать: он готов продолжить с нами контакты.

– Согласен с тобой, надо сделать так, чтобы он почувствовал, что мы гарантируем ему безопасность сотрудничества, что мы его друзья, а не партнеры по бизнесу. Не надо спешить получить от него как можно больше секретных документов. Попробуем выяснить, когда он следующий раз будет в Европе.

Договорились действовать по обстановке.

Девятнадцатого декабря, когда начался перерыв на обед, Дронов выехал из посольства, направляясь в торгпредство на Лидингё. Перед самым мостом на остров он свернул налево и лесом выехал на дорогу № 76. Проверившись, взял курс на гостиницу «Фламинго». В это же время Суслов с деньгами для Адамса, прихватив с собой из – посольства трех женщин, отправился по обычному своему маршруту на обед. В центре города у магазина РИВ[5] он высадил женщин, купил горючее на бензоколонке и через некоторое время свернул на свой проверочный маршрут. Не обнаружив слежки, в половине второго, как было обусловлено планом операции, запарковал машину на маленькой улочке в тупике на пересечении с Кунгсгатан. Оперативник Половцев в это время сидел за столиком в кафе у окна с газетой «Экспрессен» и наблюдал за Т-образным перекрестком на Катаринавеген.

В час дня Дронов, постучавшись, вошел в номер к Адамсу. Тот уже ожидал его. Обменявшись приветствиями, Виктор жестом показал, что все в порядке и надо идти. Адамс без слов все понял, одел пальто, взял портфель, и они двинулись к выходу. Очутившись на улице, направились к машине, которую Виктор оставил недалеко в переулке. По дороге Дронов коротко сообщил американцу, что все в порядке, и он скоро получит деньги.

Проверившись еще раз, Дронов остановил машину. По каменной лестнице они поднялись на другую улицу, которая перпендикулярно пересекала Кунгсгатан. Крутая каменная лестница давала возможность окончательно убедиться, что наружки за ними не было. Выйдя к Т-образному перекрестку, где вел контрнаблюдение Половцев, Дронов увидел сигнал «все в порядке» и пошел к машине Суслова. Сев к Евгению Егоровичу, они вместе проверили документы. Убедившись, что все в порядке, Суслов вынул деньги и передал их Адамсу. Американец не стал пересчитывать, положил их в портфель. Дронов вынул подготовленную отпечатанную на машинке расписку и протянул ее Адамсу. Это был короткий текст: «Двадцать пять тысяч американских долларов получены за…» Дальше следовало название документа. Прочитав, Адамс стал возражать, предлагая вычеркнуть название документа.

– Хорошо, – согласился Дронов.

Адамс вымарал название, расписался и поставил дату. Дронов и Адамс вышли из машины, Суслов развернулся и уехал. Дойдя до перекрестка, Адамс, вдруг обращаясь к Дронову по имени, делая ударение на втором слоге, спросил:

– Виктор, сколько я тебе должен комиссионных?

Виктор от неожиданного вопроса несколько задержался с ответом, потом нашелся, похлопал Адамса по плечу и сказал:

– Джеймс, давай завтра утром встретимся и за чашкой кофе поговорим.

– Хорошо, – согласился Адамс.

На следующий день Дронов и Адамс встретились в небольшом кафе. Дронов поблагодарил Адамса за документы и сказал, что ему не надо никаких комиссионных. Настроение у Адамса было отличное, чувствовалось, что он решил огромную для себя проблему. Виктор уловил настрой американца и осторожно спросил о возможных встречах в будущем. Адамс, немного подумав, сказал, что на следующий год он в июне-июле будет читать лекции на физическом факультете Хельсинкского университета и готов встретиться там с Виктором. Дронов не стал говорить ему о том, чтобы Адамс привез какие-нибудь документы, памятуя совет Алексея Николаевича «не гнать лошадей».

Двадцатого декабря на имя начальника ГРУ с отметкой «срочно» ушла шифровка: «В соответствии с вашими указаниями №… операция проведена успешно. Документы от А. получены и направляются вместе с отчетом в Центр очередной почтой 24 декабря». Резидент подписал ее своей кодовой фамилией «Рощин».

В конце февраля 1961 года из Центра пришел отзыв на годовой отчет резидентуры. В разделе «Главные разведывательные задачи» довольно многословно и пространно излагались задачи стратегической военной разведки, давалась оценка международной обстановки в мире. Многократно подчеркивалось, что империализм во главе с Соединенными Штатами Америки готовит новую ракетно-ядерную войну, поэтому главной задачей являлось своевременное вскрытие планов противника и предупреждение военно-политического руководства страны о готовившемся ракетно-ядерном ударе по СССР и его союзникам.