Вокруг Андропова начал складываться своеобразный штаб по разработке новых путей экономического развития. Это вызвало, в свою очередь, общее оживление экономической мысли в стране, дискуссии проводились по самым разным проблемам, и в печати появилось немало статей, которые не могли бы увидеть свет еще год-два назад. Да и сам Юрий Владимирович высказал несколько неординарных предложений в статье «Учение Карла Маркса и некоторые вопросы социалистического строительства в СССР», которая была опубликована в третьем номере журнала «Коммунист» за 1983 год.

В 1983 году все коммунистические и многие социал-демократические партии отмечали 100-летие со дня смерти Карла Маркса, и статья Андропова все же поднималась над тем низким уровнем, который был характерен для советского обществоведения начала 1980-х годов. Через 10 лет возник странный спор между Федором Бурлацким и Ричардом Косолаповым по поводу авторства данной статьи^[262]. Несомненно, что Андропов, как и все современные партийные и государственные лидеры, пользовался при подготовке выступлений и статей материалами и текстами, которые по его поручению готовились работниками идеологического аппарата. Однако в отличие от Брежнева Андропов всегда сам много работал над текстами своих публичных выступлений. Он делал «надиктовку» начального варианта, а потом основательно редактировал и дополнял окончательный вариант. Далеко не все участники такой предварительной работы даже знали друг друга. В качестве курьеза можно отметить, что один из бывших работников идеологического аппарата Сергей Земляной, отвергнув претензии Бурлацкого и Косолапова, объявил главным автором статьи Льва Степанова, которому помогал при этом Сергей Ястржембский. Давая характеристику политической карьеры пресс-секретаря Б. Ельцина, Сергей Земляной писал: «Руководителю группы консультантов журнала "Проблемы мира и социализма", куда вписался в этот период и Ястржембский, Льву Степанову в большей мере обязана своим умственным и стилистическим блеском памятная статья Генерального секретаря ЦК КПСС Юрия Андропова "Учение Карла Маркса и некоторые вопросы социалистического строительства в СССР", которая была опубликована в журнале "Коммунист", хотя готовилась для "Проблем". В этой статье была изложена концепция политических, экономических и социально- культурных преобразований в СССР, которые позволили бы преодолеть его стагнацию без разрушения базовых систем жизнеобеспечения сверхдержавы»^[263]. Я могу повторить, что статья Ю. Андропова явно выделялась по своему уровню из общего потока серых и невразумительных материалов, которые публиковались в начале 1980-х годов в наших газетах и журналах. Но нет оснований преувеличивать научное и концептуальное значение этой работы.

Привлекли внимание читателей в 1983 году и некоторые другие материалы. Примером хорошей экономической публицистики явилась статья Юрия Черниченко «Комбайн косит и молотит». В ней содержалась острая критика не только известного завода «Ростсельмаш» и всего комбайностроения, но и других отраслей сельскохозяйственного машиностроения. Очерк Черниченко вызвал крайнее раздражение Ростовского обкома партии; консервативные настроения преобладали во всех звеньях партийного руководства, но особенно в среднем звене. Это не могло, однако, остановить поисков и экспериментов на региональном уровне. Немало новшеств вводилось на предприятиях Прибалтики. При городском совете города

Поти в Грузии было создано межотраслевое территориальное объединение — своеобразный городской совнархоз. В целом работа народного хозяйства в стране начала улучшаться, хотя и медленно.

Забегая вперед должен сказать, что общие результаты промышленного и сельскохозяйственного производства в 1983 году улучшились по сравнению с 1980–1982 годами. Страна произвела промышленной продукции на 4 процента больше, чем год назад, производительность труда возросла на 3,5 процента. При этом производство предметов потребления росло быстрее, чем средств производства (4,3 процента против 3,9). Был преодолен наметившийся еще в 1979–1980 годах спад в производстве стали и проката. Увеличились перевозки грузов, улучшилось использование подвижного состава.

Однако некоторые базовые отрасли промышленности продолжали топтаться на месте, показатели других снизились. Объемы добычи угля падали, хотя и незначительно. Еще с 1975 года в стране стало уменьшаться производство грузовых и пассажирских вагонов, хотя данные потребности железных дорог не удовлетворялись. Перелома в вагоностроении не произошло и в 1983 году. Не выполнили и план года по вводу в действие основных фондов и производственных мощностей.

После нескольких неурожайных лет стало оживать сельское хозяйство, объем продукции которого за год вырос на 5 процентов. Хотя сбор зерна увеличился незначительно, зато заметно больше собрали кормовых культур. Страна впервые получила 16 миллионов тонн мяса (в убойном весе). Нельзя не отметить, что относительно быстро сельское хозяйство в нашей стране развивалось лишь в 1965–1975 годах. В эти десять лет производство мяса увеличилось с 10 до 15 миллионов тонн, молока — с 72,6 до 90,9. В последующие восемь лет среднегодовой уровень почти не рос. Теперь же, в 1983 году, главным образом за счет некоторых улучшений и уменьшений потерь удалось всего за год увеличить производство мяса промышленной выработки на 10 процентов, на 13 процентов — животного масла и на 5 процентов — цельномолочной продукции. Заметно больше стало производиться растительного масла, колбас и натурального чая. В результате на 8 миллиардов рублей вырос государственный и кооперативный товарооборот. На 12 миллиардов рублей увеличились вклады населения в сберегательные кассы.

Мы видим, таким образом, что наша экономика в первый же год после смерти Брежнева сделала пусть и скромный, но заметный шаг вперед. Тем не менее глубокие кризисные тенденции не были преодолены, они продолжали накапливаться, хотя и медленнее, — об этом можно судить по наиболее важным показателям экономической эффективности в сравнении с экономикой развитых капиталистических стран. Народное хозяйство страны все еще было поражено многими болезнями, но руководство не располагало ни точным диагнозом, ни прогнозом течения этих болезней, а стало быть, не знало и наиболее эффективных путей их лечения.

Новые акценты в идеологии и культуре, обозначенные зимой 1982/83 года, пополнялись, но не углублялись. Неприятие Андроповым культа личности Брежнева встретило поддержку и зародило надежды у интеллигенции. На объединенном пленуме правлений творческих союзов, состоявшемся в декабре 1982 года, известный режиссер Г. А. Товстоногов, заканчивая свое выступление здравицей в честь 60-летия СССР, добавил еще одну фразу: «Разрешите поздравить вас также с наступающим и многообещающим 1983 годом!» Все поняли намек и устроили оратору овацию.

Однако ожидания интеллигенции оказались и преждевременными, и преувеличенными. Весенние номера литературно-общественных журналов не принесли никаких интересных художественных произведений и очень мало заметных публицистических очерков. В театральной жизни наметилось даже ухудшение, так как цензура запретила несколько острых постановок. В Московском театре сатиры, например, была исключена из репертуара пьеса Н. Эрдмана «Самоубийца», написанная еще в 1932 году, но которую автор не смог тогда ни напечатать, ни поставить. Как уже говорилось, театр на Таганке не получил разрешения показать зрителям завершенную и уже отрепетированную драму А. Пушкина «Борис Годунов» в оригинальной постановке.

Специалисты по общественным наукам и особенно историки искали, естественно, признаки нового подхода к освещению главных событий и фактов истории партии и страны. Но таких признаков было очень мало. Что неудивительно, так как сохранился весь идеологический аппарат времен Брежнева. Секретарем ЦК и членом Политбюро по проблемам идеологии стал теперь К. У. Черненко. Его ближайшим помощником оставался секретарь ЦК М. В. Зимянин. Министром культуры СССР продолжал работать П. Н. Демичев. Из аппарата ЦК КПСС ушел на пенсию лишь заведующий отделом науки и образования С. П. Трапезников, личность не просто консервативная, но одиозная. Но дело было не только в помехах со стороны аппарата. Сам Андропов не стремился к каким-то крупным новациям и поворотам в сфере идеологии. В газетах и журналах продолжали публиковаться материалы к юбилеям видных деятелей партии и государства, погибших в годы сталинского террора. Однако ни имя Сталина, ни даже имена Ежова и Берии в этой связи не упоминались. Не указывались даже причина и дата смерти. Только в статье о М. Н. Тухачевском в конце можно было прочесть фразу о том, что его жизнь «трагически оборвалась еще до Великой Отечественной войны». Но так можно было писать и о жертвах автомобильной катастрофы.