Потом Кэтрин увидела лейтенанта Танаку. Его голова была перевязана, он страдал от головной боли, но был полон служебного рвения. Когда полиция наконец завершила свои дела и им сказали, что они свободны, Кэтрин, Мелроуз и Джек направились проведать Ники, чье состояние после отдыха намного улучшилось. Позднее медсестра сказала, что ее уже можно переводить из палаты интенсивной терапии в обычную палату.

— Слава Богу, — промолвил Мелроуз, глядя на Ники через стеклянную перегородку. — Я останусь с ней, а вы идите в отель и отдохните. Вы заслужили хороший отдых.

Уже наступило утро, когда Кэтрин с Джеком подъехали к «Гавайскому солнцу». Джек довел Кэтрин до ее номера, открыл дверь и задумался. А Кэтрин, сбросив туфли, рухнула на кровать и свернулась клубочком.

Джек вошел в номер следом за ней.

— Ляг в постель, — проворчал он. Отогнув покрывало, он накрыл им Кэтрин.

Ее веки даже не дрогнули, но вдруг она сонным голосом пробормотала:

— А ты настоящий герой.

Выпрямившись, Джек удивленно посмотрел на нее. Кэтрин казалась такой спокойной, такой безгрешной — как маленькая девочка.

— Нет, это ты героиня, — возразил он.

— Тогда я счастлива.

В горле у Кейзи встал ком. Он присел на корточки возле кровати.

— Разбудишь меня, когда придет время навестить Ники? — спросила она.

Джек улыбнулся.

— Конечно, разбужу, — пообещал он.

Время шло. Дыхание Кэтрин постепенно стало ровным и тихим. Погладив ее по голове, Кейзи встал.

— Еще увидимся, — пробормотала она.

Чувства с такой силой охватили Джека, что на глазах у него выступили слезы.

— Кэтрин! — позвал он.

Нет ответа. Девушка крепко спала.

— Я тебя люблю, — шепотом добавил Джек и тихо вышел из комнаты.

Лучи полуденного солнца, проникнув в больничную палату, заиграли на золотистых волосах Ники, безжалостно осветили лиловую шишку у нее на лбу и фиолетовые синяки под глазами. За последние девять часов Мелроуз несчетное число раз смотрел на нее и не переставал удивляться тому, что она осталась жива.

Проснувшись позднее, Ники была в полной памяти. Мелроуз стоял рядом с ее кроватью, когда пришли полицейские, и девушка ответила на все их вопросы о том, что произошло с ней за последние два дня. Ники покривила душой лишь однажды, не сообщив о том, что Остин — ее дядя и добрый друг — столкнул ее ногой в глубокую лавовую расщелину.

Такое нападение смогло бы сокрушить любого, только не Ники. Ее вообще трудно было сломить — и это качество объединяло девушку с ее новообретенной сестрой, Кэтрин Уинслоу. Глядя на них обеих, Мелроуз был потрясен до глубины души. Впрочем, он много раз повторял, что ему повезло повстречаться с такими смелыми женщинами.

Мелроуз поморщился, вспоминая недавние события. Жаль, что он не дал себе труда хорошенько обдумать предложение Остина заняться добычей изумрудов!

— Мне даже не верится, что я стал невольным пособником преступления, — то и дело повторял он.

— Трастовый фонд тут ни при чем, — возражала ему Ники. — Все дело в Остине. Он был болен, Мелроуз. Он наговорил мне такого, что я даже не хочу вспоминать. Никто из нас не знал его по-настоящему.

— Много лет назад я никак не мог взять в толк, почему это твои дедушка с бабушкой разделили наследство так несправедливо: Остин был хорошо обеспечен, но мог ограниченно пользоваться средствами, в то время как Филипу досталась основная часть состояния Палмеров. Лишь теперь я понимаю, что они, должно быть, знали, что с их сыном творится неладное.

— Никто из нас не знал его по-настоящему, — повторила Ники. — Даже та, которая больше всех любила его. — Ее губы задрожали, глаза загорелись. — Дом станет таким пустым без Мэлии.

— Да уж, — согласился с ней Мелроуз. — Она так о нас всех заботилась. Мэлия защищала тебя до самого конца.

Прикрыв полные слез глаза забинтованной рукой, Ники затихла. Но когда она взглянула на Мелроуза через несколько минут, на ее губах заиграла слабая улыбка.

— Дом опустеет без Мэлии, — проговорила она, — поэтому я предлагаю вам продать свой дом в Хило и поселиться на ранчо.

— Но, Ники, — оторопело произнес Мелроуз, — я же объяснил тебе ситуацию с трастовым фондом. Разумеется, его открытие будет отложено до тех пор, пока ты не приедешь в Гонолулу, но как только будут проверены все книги…

— …тогда всплывет дело о присвоении чужого имущества Остином, — договорила за него Ники. — Ведь это он заварил эту кашу.

— Да, но…

— Ради Бога, Мелроуз! Я не могу допустить, чтобы вы поселились где-то еще! Вы мне нужны. Сможете обосноваться на ранчо, чтобы обучить меня всему, что необходимо для ведения дел «Палмер интернэшнл», или нет?

Несколько мгновений Мелроуз не веря своим ушам смотрел на Ники повлажневшими от слез глазами, а потом, взяв руку девушки, поднес ее к своим губам.

— Я сделаю это с огромным удовольствием.

— Не беспокойтесь, — заверила его Ники. — Вы поймете, что я заслуживаю свои пять миллионов, еще до того, как я постигну все премудрости.

— Надеюсь, — усмехнулся Мелроуз.

Ники посмотрела в окно. Солнечный свет был таким прекрасным. Никогда в жизни больше не будет она воспринимать его как нечто данное. И трава за окном была такая необычайно зеленая и сочная. Ники никак не могла дождаться, когда выйдет из больницы и вдохнет полной грудью. И еще ей не терпелось… встретиться с Кимо. Она снова посмотрела на Мелроуза.

— Вы можете оказать мне услугу? — попросила она. — Пожалуйста, позовите ко мне Кимо.

Кустистые брови Мелроуза удивленно приподнялись.

— Кимо? — переспросил он.

— Когда-то вы мне сказали, что я должна отпустить его, если не люблю. Так вот: я люблю Кимо.

— Ты уверена, Ники?

— Единственное преимущество того, что я повстречалась лицом к лицу со смертью, в том, что все мои чувства стали кристально чистыми. Так вы позовете его?

— Конечно, — сказал Мелроуз. — Но что мне ему сказать?

— Скажите, что я здесь и что я хочу видеть его. Скажите ему… Просто скажите, что я люблю его.

— Что ж, ты сделала правильный выбор, детка.

Ники тяжело вздохнула.

— Я долго шла к нему, Мелроуз. Я говорила с Кимо на прошлой неделе и тогда впервые поняла, как я обижала его все эти годы. Но ему надоело быть обиженным, и мне остается лишь надеяться, что еще не все потеряно.

— По моему мнению, Кимо испытывает к тебе такие чувства, которые не подвластны времени, — заметил Мелроуз, вставая. — Теперь я пойду, а ты отдыхай.

— Мелроуз! — крикнула Ники, когда Мелроуз повернулся к ней спиной. — Когда, по-вашему, Кэтрин и Джек придут сюда?

Старик пожал плечами.

— Я уже в сотый раз говорю тебе, Ники, — не знаю. У них была трудная ночь, но они обязательно навестят тебя. Потерпи.

— Потерпи, — пробормотала она с отвращением. — Мелроуз! — снова позвала Ники. — А нет ли еще чего-нибудь, что вы мне не рассказали о Кэтрин?

Он улыбнулся.

— Все, что мне известно, я уже рассказал тебе дважды. Однако добавлю, что вы — замечательная пара.

Когда Мелроуз ушел, Ники уставилась на потолок и стала снова обдумывать поразившую ее новость. Итак, у нее есть родная сестра, Кэтрин Уинслоу из города Чарлстона, что в Южной Каролине. И — подумать только! — это Джек, ее Джек, разыскал Кэтрин и привез на Большой остров! Просто фантастика какая-то!

Ники хотелось, чтобы время пролетело побыстрее, но оно, как нарочно, еле ползло. Был уже седьмой час, когда в дверь постучали, и в палату вошла Кэтрин. У нее были золотистые, до плеч, волосы. Она оделась в красную рубашку и шорты цвета хаки, открывавшие сильные, стройные ноги.

— Привет! — поздоровалась она, замешкавшись в дверях.

— Привет! — отозвалась Ники.

— Ты выглядишь гораздо лучше.

— И ты тоже прекрасно выглядишь.

— Джек решил дать нам несколько минут, чтобы мы могли потолковать с глазу на глаз.

— Он необычайно мудр, — улыбнулась Ники, похлопав по кровати рядом с собой. — Иди сюда, садись, — пригласила она. — Когда я пришла в себя утром, то решила, что ты приснилась мне во сне.