— Хочешь, я схожу в твою комнату, чтобы убедиться, что там никого нет?

— Я не хочу оставаться одна, — покачала головой девушка.

— Надеешься провести ночь здесь, со мной? Я говорю о платонической ночи, разумеется, — добавил Джек и встал.

Погасив свет, Кантрелл взял с кровати подушку и направился к диванчику, стоявшему в другом конце комнаты. Ники разочарованно наблюдала за ним.

— Мы не могли бы по крайней мере остаться в одной кровати? — жалобно осведомилась она.

— Нет. У меня благие намерения, но я не каменный.

Ники удивленно посмотрела в его сторону.

— Звучит обнадеживающе, — заметила она. — Как будто ты испытываешь соблазн.

— Ничто человеческое мне не чуждо, — сказал Джек, усмехаясь. Вытянувшись на диванчике, он погасил лампочку, и комната погрузилась в темноту.

— Доброй ночи, Ники, — сурово промолвил он.

Свернувшись калачиком под одеялом, Ники вдохнула запах Джека и, забыв о злополучном клоуне, погрузилась в сон с улыбкой на устах.

Не успели средства массовой информации сообщить о помолвке кандидата в сенат Рейнолдса и «чарлстонской русалки», как эта новость разнеслась со скоростью света. Фильм о вечере сюрпризов, на котором Элиот сделал Кэтрин предложение, был показан по телевидению, снимки с этого вечера появились во всех газетах; местное радио только и говорило, что о грядущей свадьбе. Будущих супругов с радостью принимали во всех домах города.

После лавины праздничных ленчей и вечеров с коктейлями Элиот опять исчез, уехав в очередную предвыборную поездку.

Если за все это время и был миг, когда можно было остановить эту лавину, то Кэтрин, шокированная происходящим, его упустила. Теперь с каждым днем разговоров о сентябрьском событии было все больше, и, похоже, даже мысль о том, чтобы отложить его, могла вызвать скандал.

Анн-Мари предложила свою помощь в подготовке свадьбы. Кэтрин как во сне выполняла свои обязанности. Именно Анн-Мари зарезервировала собор Святого Михаила, заказала уникальное подвенечное платье из шелка со шлейфом и обсудила с матерью Элиота и тетей Сибил список гостей, в котором уже было больше пяти сотен имен.

Анн-Мари восторженно рассказывала обо всех этих хлопотах, а сама Кэтрин прибегла к старой уловке. На людях она появлялась с приветливым лицом, хотя на душе у нее кошки скребли. Ее жизнь больше не принадлежала ей; она неслась вперед все быстрее и быстрее, как удаляющаяся почтовая карета в старом кино.

Происходящее мучительно напоминало ей годы, прожитые в Уинслоу-хаусе под надзором тети Сибил.

Поэтому, как и в былые дни, Кэтрин защищалась, уходя от реальности в мир грез. Бывали минуты, когда она играла роль невесты, а в сердце лелеяла надежду, что свадьба — это всего лишь мираж, который никогда не станет явью. Днем она занималась своей клиникой, вечерами, когда Элиота не было с ней, навещала больного отца, а ночами грезила во сне.

Сны снились ей теперь каждый день и вспоминались наутро, как реальные события. Каждый нюанс, каждая интонация — все это запечатлевалось в памяти Кэтрин.

Несмотря на то что страх не проходил, хоть охотник на время и оставил свои попытки, Ники все чаще бывала в романтическом настроении. Официально Джек все еще состоял на службе у Мелроуза, но Ники была уверена, что сумела покорить его. Они часто стали ездить верхом по пастбищам и гулять. Если Ники уезжала с ранчо, то Джек вел машину. Если она отправлялась на светский раут, чего сейчас ей почти не разрешали, Кантрелл сопровождал ее.

Ники по уши влюбилась в человека, который с самого начала не верил в возможность романа между ними, однако она не сдавала своих позиций. Даже то, что Джек готов ради нее рисковать жизнью, не успокаивало ее, и Ники бунтовала против того, что он не желает видеть в ней женщину.

— Почему ты упорно обращаешься со мной как с ребенком? — спросила она как-то раз.

Усмехнувшись, Джек взъерошил ей волосы.

— Ты для меня и есть ребенок. Младшая сестра, которой у меня никогда не было.

— Я не ребенок! — вскричала она. — Я взрослая, двадцатидевятилетняя женщина!

— Дело не в годах, детка, а в опыте.

Жест за жестом, слово за словом вспоминала Кэтрин их разговоры; частенько она даже нарочно вслушивалась в них, чтобы события не развивались слишком быстро.

Бальный зал загородного клуба был зарезервирован для свадебного приема. Приглашения были разосланы адресатам. Элиот ненадолго приезжал в Чарлстон, водил Кэтрин на какое-нибудь светское мероприятие, а потом снова исчезал, отправляясь в свои поездки.

Кэтрин жила словно во сне. Только бывая с детьми на пляже, она становилась самой собой. Однако, когда она превращалась из «русалки» в невесту, ее «я» пряталось в раковину, скрываясь от дождя добрых пожеланий.

По иронии судьбы решающий удар был нанесен по ней слабой рукой ее умирающего отца. Когда у нее появлялось свободное время, Кэтрин заезжала в Уинслоу-хаус навестить его, и каждый раз она тревожилась, видя, как он угасает. Между тем рассудок его, напротив, становился все яснее, периоды, когда он впадал в забытье, наступали все реже и реже. Однажды она заехала к отцу ранним августовским утром, еще до открытия клиники. Отец спросил ее, читала ли она газеты, и неожиданно заговорил об Элиоте. Его не удивляло, что советнику Рейнолдсу прочат уверенную победу в ноябрьских выборах.

— И ты будешь рядом с ним, — заметил отец.

Свернув газету, девушка положила ее на столик, стоявший у кровати.

— Да, буду, — кивнула она.

— Мы с твоей матерью гордимся тобой.

Наклонившись вперед, Кэтрин взяла его за руку.

— Пусть она умерла много лет назад, но мой дух все чаще встречается с ее духом. Ты понимаешь? — пояснил отец.

— Да, папа.

— Тогда пойми и то, что наше счастье в твоих руках, — заключил он.

Кэтрин насилу сдержала слезы. Быстро поцеловав отца, она выбежала из комнаты и поспешила в магазин к Анн-Мари.

— Она будет в восторге, — говорила Анн-Мари в телефонную трубку, когда предмет ее разговора появился в магазине. Приветливо улыбнувшись, Анн-Мари поспешила навстречу Кэтрин. — Да. Непременно сообщу ей. Благодарю вас. — Повесив трубку, Анн-Мари взволнованно посмотрела на Кэтрин: — Ты даже не представляешь, что за новость у меня для тебя! Звонил твой издатель. Им понравилось продолжение романа, но это еще не все. Они хотят, чтобы ты подумала о трилогии! Контракт на три книги! Разве это не чудесное предложение?!

— Чудесное… — едва слышно пробормотала Кэтрин. На мгновение она стала похожа на маленькую забитую девочку.

Анн-Мари встревожилась.

— Что с тобой?

— Ничего, — пожала плечами Кэтрин, пытаясь развеселиться. — А я-то думала, что больше не буду писать.

Анн-Мари с сомнением посмотрела на нее.

— Как твой отец?

— Он слабеет с каждым днем.

— А в клинике все в порядке?

— В клинике все замечательно, Анн-Мари. У Кенни Блэка настоящий талант. К концу лета он будет плавать лучше меня.

— Тогда, должно быть, у тебя возникли проблемы с Элиотом. Расскажи мне, в чем дело, — настаивала Анн-Мари, оглядываясь по сторонам. — Так рано в магазин никто, кроме тебя, не приходит, стало быть, мы можем спокойно поговорить.

В конце концов Кэтрин поведала подруге о своих ночных кошмарах, в которых Ники преследовал клоун-садист. Девочкой Кэтрин часто пересказывала ей свои сны, и еще тогда Анн-Мари восхищалась силой ее воображения. Ники всегда была бесстрашной искательницей приключений. А теперь она стала бояться. Казалось логичным, что Кэтрин чувствует какую-то угрозу.

— Ты считаешь, что Элиот имеет к этому отношение? — ласковым тоном спросила Анн-Мари. — Он сделал или сказал что-то, что напугало тебя?

— Нет… Просто это… — Голубые глаза Кэтрин подозрительно заблестели. — Иногда он до смерти пугает меня, — прошептала она. — Иногда мне начинает казаться, что он, как клоун Ники, парализует меня, и я опять перестану быть хозяйкой своей судьбы.