Ники отрицательно покачала головой.

— Если я чего и хочу — так это учиться. И пусть меня не считают избалованной белоручкой, Мелроуз. Я решила, что в один прекрасный день буду разбираться во всех делах и принимать реальное участие в управлении компанией. Я хотела попросить вас обучить меня всему, а тут вдруг выясняется, что вы уезжаете.

Мелроуз удивленно приподнял брови.

— Так ты хотела стать моей протеже?

— Да, хотела. И до сих пор хочу. Но ведь это еще возможно? Мы могли бы использовать ваш кабинет на ранчо! Я надеюсь, что вы не уезжаете в кругосветное путешествие или еще куда-то, не правда ли, Мелроуз?

— Нет, это не входило в мои планы.

— Так вы станете меня учить?

И вдруг ее глаза напомнили ему глаза ее деда — их взгляд стал таким же стальным и уверенным. И цепким. Мелроуз всегда любил Ники за ее женское обаяние, озорство и легкомыслие. Но еще ни разу не замечал он такой силы в ее взгляде. Да, определенно, она изменилась.

— Попросишь меня об этом, вступив в права наследства, — ответил он. — Если ты не изменишь решения, мы что-нибудь придумаем.

— Я не изменю решения, — непреклонно проговорила она.

— Я горжусь тобой, Ники.

— Что ж, возможно, тогда я могу надеяться, — улыбнулась она. — Вы вернетесь к моему дню рождения?

— А разве я хоть раз пропустил твой день рождения?

Ники одарила его улыбкой, вставая из-за стола.

— Значит, увидимся в «Домике у вулкана» в субботу.

Прошел час. Перебрасываясь короткими репликами со знакомыми, Мелроуз продолжал наблюдать за богатой наследницей. Было уже почти десять часов, когда толпа постепенно начала редеть, и Мелроуз снова увидел Ники, шутливо отбивающуюся от Паоло. Старик с улыбкой подошел к ним.

— Привет, Паоло, — проговорил он. — Извини, но мне надо похитить Ники. Дела, знаешь ли. — И, взяв Ники под локоть, он вывел ее из элегантного зала.

— Очень находчиво, — поблагодарила его Ники.

Мелроуз подмигнул ей.

— В свое время я слыл большим ловеласом, да и сейчас у меня, признаться, есть несколько пассий.

За дверями яхт-клуба их ждала лунная ночь; дул приятный океанский бриз. Многие из шикарных автомобилей, еще недавно занимавших стоянку, уехали. Но знакомый белый «линкольн» все еще стоял там. Взглянув на него, Ники тут же вспомнила Джека. Наверное, так будет всегда, подумалось ей. Мелроуз кивнул новому водителю — крупному и довольно хмурому гавайцу — и «линкольн» в тот же миг подкатил к ним.

— Позвольте подвезти вас, леди? — обратился к ней Мелроуз.

— Нет, спасибо. Недалеко отсюда стоит мой «феррари».

— Что ж, тогда я провожу тебя. — И, сделав шоферу знак следовать за ним, Мелроуз повел Ники к ее автомобилю.

Но когда они подошли к «феррари», Ники резко остановилась.

— Что за черт? — пробормотала она.

— Не черт, а дикая орхидея, — ответил Мелроуз, быстро убирая цветок из-за «дворника». — Не огорчайся, Ники, — тут нет записки. — Он покосился на набережную, а потом перевел взор на сад, за которым зеленел тропический лес. — Ночь ветреная, так что, возможно, цветок занесло сюда ветром.

Объяснение было вполне логичным, но Ники сразу поняла, что дело вовсе не в ветре. Эту орхидею под «дворник» положил… клоун.

— У меня просьба, — вымолвила она. — Не может ли ваш водитель проверить тормозные колодки?

Грузному гавайцу нелегко было забираться под «феррари», однако он все же сумел протиснуться туда и проверить колодки, поэтому Ники чувствовала себя в относительной безопасности, садясь за руль спортивного автомобиля. Мотор гудел тихо и ровно.

— Все отлично, — заявила она.

— О'кей, — кивнул Мелроуз, отступая назад. — Значит, встречаемся в следующую субботу. — И, помахав Ники на прощание, старик сел в «линкольн», который спустя секунду тронулся с места.

Сидя за рулем, Ники мрачно смотрела на поросший цветами склон горы. Луна стояла уже высоко, освещая окрестности своим голубоватым таинственным светом, а тишина, казалось, была лишь на руку ее невидимому преследователю. Сжав кулак, Ники помахала им и крикнула что было сил, пытаясь перекричать шум мотора.

— Приди и возьми меня, сукин ты сын! — Рванув «феррари» с места, отчего гравий под колесами разлетелся в разные стороны, Ники поехала к дороге.

А в это время на горе, которую она оставила позади, чьи-то руки в перчатках раздвинули густую листву. Теперь с ней не было Джека Кантрелла, который мог прийти ей на помощь. Теперь никто не мог встать у него на пути. Охотник за Ники Палмер едва заметно усмехнулся.

— Всему свое время, Ники, — угрожающим тоном прошептал он. И повторил: — Всему свое время.

Лежа в горячей воде, а потом — в постели, Кэтрин вспоминала свои детские грезы о Ники; незаметно ее мысли перенеслись к драматичным событиям прошлого лета и, разумеется, к человеку из плоти и крови, что спал сейчас в соседней комнате.

Накинув халат поверх ночной рубашки, Кэтрин прошмыгнула в гостиную, освещенную аквариумом, и на цыпочках подкралась к дивану. Джек, прикрытый до пояса простыней, лежал на спине, заложив одну руку за голову, а другую уронив с дивана. Кэтрин провела рукой над его плечами, руками и грудью. Под белой простыней его кожа казалась гладкой и блестящей, как карамель.

Девушка опустилась на колени рядом с диваном. С короткими волосами Джек казался моложе, чем был в прошлом году. Эмоции переполняли Кэтрин.

Господи, как же она любила его! Как ей хотелось быть с этим человеком до конца своих дней! Но эти мысли казались ей настоящим богохульством, потому что слишком много чудес в жизни одного человека не бывает, а чудо уже свершилось, ибо живой Джек Кантрелл спал сейчас в ее доме. О большем она и не осмеливалась просить Бога.

Пребывая в прохладной долине сна, Джек почувствовал окутывающее его тепло. Он быстро проснулся, шаря под подушкой в поисках пистолета. Но пистолета там не оказалось. И подушка была чужая — как и шелковая простыня.

Однако он все вспомнил, едва заметив у дивана миниатюрную блондинку. Все события минувшего дня всколыхнулись в его памяти — полет из Чикаго, появление Кэт Уинслоу в книжном магазине, визит в дом на Легар-стрит… Да, еще ему было нелегко уснуть, потому что он никак не мог выбросить из головы девушку, которая сидела сейчас неподалеку.

— Извини, — прошептала она, — я не хотела тебя будить. Я ухожу.

Джек сел.

— Нет, не уходи, — попросил он.

Кэтрин вопросительно посмотрела на него. Святые угодники, до чего же хороша она была! Свет от аквариума играл в ее волосах и в складках ее белого халата. «Она похожа на ангела», — пришло в голову Джеку. Придерживая простыню, прикрывающую его чресла, Джек чуть подвинулся и спросил:

— Я… То есть в чем дело? Не можешь заснуть?

— Нет, — покачала Кэтрин головой.

Ее глаза блестели, как гладь освещенного звездным светом озера. Видимо, она недавно плакала.

— С тобой все в порядке, Кэтрин?

— Да, — застенчиво улыбнувшись, шепнула она. — Просто у меня так много вопросов.

— Хочешь поговорить?

— Только если ты не против.

— Ничуть, — ответил Джек, сдерживая зевок. Он покосился на ночной столик, куда выложил содержимое своих карманов, включая и пачку сигарет. — Не возражаешь, если я закурю?

— А я и не знала, что ты куришь, — удивленно сказала Кэтрин.

— Бросил несколько лет назад, но во время последнего задания опять закурил.

— Кажется, где-то у меня была пепельница.

Пока Кэтрин ходила за пепельницей, Джек подумал о необычных обстоятельствах, которые свели его с этой женщиной. До прошлого вечера он ни разу в жизни не видел ее, но после того, что произошло, у него появилась уверенность, что он хорошо знал ее. Эта женщина легко проникла в его сердце — как ребенок проникает в буфет за сладостями.

Вернувшись из кухни с пепельницей, больше напоминавшей конфетницу, Кэтрин поставила ее на стол, а сама села у дивана, прикрыв колени полами махрового халата. Видны были лишь ее сильные стройные лодыжки.