Здесь он остановился, оглядывая большой дом, стоящий на углу. Вернувшись вчера вечером из десятинедельной поездки, Джек не обратил внимания на то, до чего обветшало здание. Тут все так изменилось с тех пор, как семь лет назад они с Эллен сняли квартиру на первом этаже. За эти годы он весьма преуспел в делах и мог бы снять квартиру лучше и больше.
Джек отпер дверь, вошел и огляделся по сторонам. Именно здесь он лишился ее, а потому никуда отсюда не уедет. Шторы, обои и расписные шкафчики в кухне были куплены его женой Эллен — равно как и цветы в горшках, стоявшие на стойке в кухне, и лютики, посаженные ею и каждую весну расцветавшие рядом с цементным бордюром. Уезжая на задание два месяца назад, он заплатил уборщице, чтобы она поливала их.
Пройдя в свой кабинет, Джек положил сверток с книгами на угол письменного стола. Он только что вернулся с задания, которое выполнял по просьбе военных на базе в Калифорнии и где ему пришлось внедриться в сеть торговцев наркотиками. Ему хорошо заплатили — работа была напряженной. Джек был рад вернуться домой. Но как обычно по возвращении из путешествия, его ждала целая гора писем.
Сев на старый стул, Джек убрал письма с календаря, открытого на середине апреля. Перевернув немыслимое количество страниц, он добрался до июля и был поражен совпадением. Третье июля. Всего через неделю.
Джек схватил телефонную трубку и набрал номер цветочного магазина Грейс. Пока он ждал, когда снимут трубку, в голове у него завертелась старая песенка — «Грейс и Бобби, Эллен и Джек».
— Привет, дорогуша, — закричала Грейс в трубку. — Я ждала твоего звонка. Ты сегодня вернулся из Калифорнии?
— Вчера вечером. Послушай, Грейс, я тут понял…
— А ты не думаешь, что я уже знаю, что ты только что понял? «Американские красавицы» на длинных стеблях на третье, так?
— Шесть штук в этом году, — инструктировал Грейс Джек.
— Я знаю, дорогуша.
В трубке на мгновение наступила тишина, прежде чем она добавила:
— Дже-ек… — Грейс медленно произнесла его имя, и Джек сразу представил себе, как она накручивает в эту минуту на палец рыжий локон — в точности так, как делала это еще тогда, когда ей было восемь лет.
— Что-о? — передразнил ее Джек.
— Мне наплевать, понравится тебе это или нет, — недовольно промолвила она, — но мы с Бобби беспокоимся за тебя.
— Что я сделал на этот раз?
— Все дело в том, чего ты не сделал, Джек. Ты, по сути, не жил целых шесть лет.
Улыбка на лице Джека погасла.
— Довольно об этом.
— Я люблю тебя, Джек. И Эллен. Мы были лучшими подругами с самого нежного возраста. И поверь: она бы не захотела, чтобы ты так замкнулся в себе.
— Я вовсе не замыкаюсь в себе, Грейс!
— Ты никогда не встречаешься с женщинами.
— Я встречаюсь с женщинами! — вскричал он.
— Это неправда, — возразила она. — Ты, конечно, время от времени встречаешься с женщинами, но лишь для секса. А я говорю о постоянных отношениях. Я говорю о том, чтобы ты заботился о женщине, любил ее и…
— Грейс! Я не хочу заботиться о другой женщине. И не хочу любить другую женщину. Также мне не нужно, чтобы ты знакомила меня с каждой хорошенькой девушкой, которая встречается тебе на пути. Другой Эллен никогда не будет. Договорились?
— Да, — сдалась Грейс.
Джек тяжело вздохнул.
— Выбери красивые розы, ладно?
Повесив трубку, он посмотрел на их свадебную фотографию, стоявшую на книжной полке. Его взор остановился на любимом лице брюнетки в белом платье, и, как это часто случалось, ему стало казаться, что она двигается. Джек зажал глаза кулаками, но это не помогло ему избавиться от жестоких воспоминаний о последних мгновениях ее жизни — выглянув в окно машины, Эллен улыбнулась ему и через миг исчезла в пламени взрыва.
Резко вскочив на ноги, Джек кинулся в кухню, схватил сигареты и закурил. Он много лет назад бросил курить, но снова вернулся к этой привычке в Калифорнии, где все подследственные дымили как паровозы. Затянувшись, Джек посмотрел в окно.
Тучи наконец исполнили свою угрозу: потоки дождя с шумом обрушивались на землю. Но сила бури, разразившейся за стенами дома, не шла ни в какое сравнение с той бурей, которая бушевала в сердце Джека вот уже шесть лет.
С самого детства они были парочкой — Джек и Эллен. Их детская любовь согревала их в годы учебы в школе; они любили друг друга, когда она училась в колледже, а он — в полицейской академии; эта любовь и привела их к алтарю. Она стала учительницей, а он — полицейским.
Эллен всегда была против того, чтобы он работал в полиции, и особенно ей не понравилось, что он стал детективом.
— Это слишком опасно, — говорила она.
— Я смогу постоять за себя, — отвечал он ей.
Несмотря на это, она умоляла его бросить опасную работу.
Господи, если бы он послушал ее! Ее смерть лежит на его совести, и он не мог ничего изменить.
— Чертова непогода! — пробормотал Кейзи.
Загасив сигарету в пепельнице, он схватил парку и выбежал на улицу, чтобы заглушить чувство вины. Джек вернулся домой, вымокнув до нитки и устав, но ему все-таки удалось загнать воспоминания в дальний уголок своей души.
После горячего душа и легкого ужина он несколько часов возился с бумагами. Было уже почти десять часов, когда Джек наконец растянулся на кровати и развернул сверток Матильды. Кинув взгляд на заголовок — «Клоун был в черном», — он был заинтригован. А прочитав первые страницы, он уже не мог остановиться и читал все дальше и дальше с возрастающим изумлением.
Черт! Это же была история Ники! Ники и его самого! Только дело происходило в Калифорнии вместо Большого острова. И фамилия героини была изменена с Палмер на Саммерс. Но все остальное в точности соответствовало действительности, даже его псевдоним — Кантрелл.
Джек закрыл книгу и еще раз взглянул на обложку. Черные глаза смотрели из-под белой маски. Название и имя автора были набраны красным. Кэт Уинслоу. Джек заглянул в конец книги, надеясь, как обычно, прочитать сведения об авторе, но их там не оказалось. Снова вернувшись к первой странице, он еще раз быстро перечитал книгу.
Джек пришел к выводу, что либо Ники обладала удивительным писательским даром, о котором он и не догадывался, либо она сотрудничала с этой Кэт Уинслоу, которая оказалась чертовски талантливой писательницей. Как бы там ни было, Ники явно приложила руку к роману. В книге было слишком много того, что они пережили вдвоем — множество мельчайших подробностей, их разговоры, переданные слово в слово, — поэтому он не мог придумать никакого иного объяснения.
Джек был удивлен тем, что Ники решилась предать гласности всю эту историю, ведь она так беспокоилась о том, чтобы пресса ничего не узнала. К тому же его раздражало, что Ники вывела его действующим лицом, даже не испросив его согласия на это. А ведь она с такой легкостью использовала его имя!
Нахмурившись, Джек взглянул на часы. На Гавайях сейчас почти восемь. Встав с кровати, Джек прошел в кабинет и набрал телефон ранчо Палмеров.
— Я хочу, чтобы все было идеально, — заявил Остин.
Мэлия, убиравшая со стола, подняла на него глаза. В мерцающем свете свечей он казался совсем молодым и прекрасным — в точности как и много лет назад. В тот день, когда она впервые увидела Остина, в ее сердце загорелось пламя, которое пылало в ней по сию пору.
— Все так и будет, — промолвила она. — Потому что ты приложил к этому руки. «Домик у вулкана» всегда был одним из ее любимых мест, к тому же ты так хорошо обо всем позаботился к ее дню рождения — бал, музыка, обслуживание, гости… Но я уверена, что Ники ждет не дождется, когда вы с ней вдвоем вновь отправитесь покорять Пали — еще до того, как прибудут гости.
— У меня просто не было выбора, мы должны вновь взобраться на Пали, — задумчиво отозвался Остин, — Ей исполнилось десять лет, когда я впервые взял ее с собой. Никогда не забуду, каким восторгом горели ее глаза, когда она увидела вершину.
