Перед нами узкий, уходящий в обе стороны проход. Анатолий уверенно пересекает его и ведёт нас дальше между двумя утёсами. Наташа следует за ним.

—

Справа! — кричит Пётр и одним прыжком нагоняет Наташу с Анатолием.

А Сергей отступает назад к нам с Леной. Вовремя. В то место, где только что шли наши товарищи, бьёт и оплавляет песок струя голубого пламени. Мы уже успели убедиться, что интервалы между выстрелами у этих монстров составляют не менее пятнадцати секунд. Наташа выскакивает в проход и вскидывает лазер. В тот же момент струя пламени бьёт в черный утёс совсем немного выше её головы. Удачно промахнулся! Чуть ниже, и от Наташи даже пепла не осталось бы. Со стены утёса стекают капли расплава.

Пётр рывком втаскивает девушку под защиту утёса. И тоже вовремя. Первый монстр, атаковавший нас справа, уже готов ко второму выстрелу. Мы разделены. Причем оба лазера находятся с одной стороны, и именно этот проём монстры держат под прицелом своих огнемётов. Придётся нам с Леной действовать бластерами. Рискованно, но иного выхода я не вижу. Эти «марсиане» не дадут Наташе с Анатолием высунуть нос из-за утёсов.

И тут я замечаю, что Пётр с Сергеем давно уже обмениваются какими-то знаками. Не успеваю я выяснить, в чем дело, как Сергей и Пётр, пригнувшись, стремительно бросаются навстречу друг другу и тут же скрываются за утёсами. Пётр у нас, Сергей у Анатолия с Наташей. С обеих сторон запоздало бьют струи голубого пламени. Тут же из своего укрытия выскакивают Наташа с Анатолием. Сверкают лучи лазеров, и монстры, лишившись «голов», застывают на месте.

—

Схлопку на вас, героев! — набрасываюсь я на Петра. — А если бы кто-то из вас не успел проскочить? Просто споткнулся бы?

—

Да всё было продумано, Андрей. Я сразу понял, что они тупые и не смогут принять в таком случае быстрое и верное решение. Так и

 получилось. Каждый из них погнался за двумя зайцами сразу и ни одного не поймал.

—

Ты вот что, аналитик хренов, на будущее воздержись от воплощения таких смелых инициативных решений. Понял?

—

Как не понять? Но согласись, Андрей, решение в любом случае было разумным.

—

Что значит в любом случае?

—

Даже если бы кто-то из нас и погиб, всё лучше пожертвовать менее ценным человеком…

—

Слушай, Петенька! Чтобы я больше не слышал от тебя рассуждений о сравнительной ценности членов нашей команды. Прошлый раз, когда вы с Сергеем затеяли на эту тему спор, я отшутился. Но запомни, это была отнюдь не шутка. Запомнил?

—

Запомнил.

—

И не забывай, пожалуйста. Рисковать собой я запрещаю.

—

Понял я, Андрей, всё понял. Но как было в этом случае обойтись без риска?

—

А очень просто. Мы с Леной намеревались расстрелять их из бластеров. Тоже, конечно, риск, но меньший и без жертвоприношений.

Весь этот разговор происходит на ходу. Анатолий лавирует между черными утёсами, ведёт нас к зоне перехода и периодически расстреливает ходячие огнемёты. Нам остаётся только перешагивать через поверженные кремнийорганические конструкции.

Теперь Анатолий с Наташей минуют боковые переходы, подстраховываясь: Анатолий проходит вперёд, а Наташа контролирует оба направления с лазером наготове. Потом она догоняет Анатолия и идёт вместе с ним до следующего опасного участка. Сколько они уничтожили этих тварей на ходулях, плюющихся голубым пламенем, одно Время знает.

—

Осталось два километра, — объявляет Анатолий.

На этих двух километрах нам не встречается ни одного огнедышащего монстра. И это странно, так как визгливые скрипы не стихают. Значит, Анатолий с Наташей перебили еще далеко не всех тварей, и они присутствуют где-то поблизости в значительном количестве.

—

Мы у цели, — объявляет Анатолий, устремляясь в очередной проход между черными утёсами.

Не успеваем мы за ним последовать, как Анатолий быстро возвращается назад. Он сильно взволнован и даже несколько бледен.

—

А цель-то перекрыта, — сообщает он почему-то шепотом и добавляет. — Намертво.

—

Пойдём посмотрим, — предлагаю я.

С нами идёт Лена. Наташу, Петра и Сергея мы оставляем в начале узкого извилистого прохода, ведущего к нашей цели. Через пятнадцать метров мы осторожно выглядываем из-за камней. То, что предстаёт перед нами, скажем прямо, не слишком-то радует.

Довольно широкий, более пятидесяти метров проход заполнен ходячими огнемётами. Их здесь более полусотни. Они построились в три ряда и подковой охватили проход между двумя черными утёсами.

—

Переход откроется именно там, — поясняет Анатолий.

Атаковать эту армаду, пробивая в их рядах брешь, равносильно самоубийству. Искать какое-либо неординарное решение нет времени. Со всех сторон доносятся противные, режущие слух скрипы. Это идут загонщики. Они выгоняют нас прямо на эту засаду.

—

Вы не находите интересным, что они сосредоточились именно здесь и перекрыли именно этот проход? — спрашиваю я.

—

Находим, — отвечает Лена. — Только ничего интересного в этом нет. Наши «прорабы» тоже умеют вычислять переходы. И будьте уверены, без них здесь не обошлось.

—

Несомненно, — соглашаюсь я и спрашиваю: — Толя, а где можно открыть другой переход?

—

Километров за сорок отсюда. Но я думаю, что если мы туда пойдём, нас будет ждать то же самое.

—

Верно, — соглашается Лена. — К тому же туда еще и дойти надо. А это будет непросто. Это же облава по всем правилам охотничьего искусства.

—

Обложили меня, обложили! Но остались ни с чем егеря! — тихо напеваю я, оценивая ситуацию.

Лена понимает мои слова несколько иначе.

—

У тебя уже есть какое-то решение?

—

Решение, Ленок, может быть здесь только одно. Крушить их из бластера. Но как? Отсюда мы даже носа не высунем.

—

А нос и не обязательно высовывать. Достаточно высунуть ствол бластера.

—

А тебе отсюда хорошо видны фланги? Что, если справа и слева стоят такие же орды и только и ждут, чтобы мы замочили эту толпу и с криками «Ура!» выскочили из-за укрытия?

—

Выход один: взобраться на утёс и осмотреться. К тому же сверху эту орду можно будет накрыть одним, самое большее двумя выстрелами.

—

Взобраться, говоришь? Разумно. Только как это сделать?

Я с сомнением смотрю на почти отвесную стену. Нельзя сказать, что она совсем гладкая. Но я бы не взялся карабкаться на высоту почти пятидесяти метров, используя для опоры рук и ног те, мягко говоря, символические выступы и впадины, которыми испещрена крутая каменная стена.

—

А я попробую, — говорит вдруг Лена.

—

Ты?

—

Да. Мы с Миреком в миру занимались скалолазанием. Не буду хвастаться, но мы делали успехи. Только не надо меня отговаривать, раз я на это решилась. Мне и самой страшно.

Лена снимает ранец и всё снаряжение, оставляет себе только бластер, резак и моток верёвки. Подумав, снимает башмаки на толстой подмётке, достаёт из ранца голубые чешки и натягивает их на ноги.

—

Ну, — Лена вздыхает, — нервных просят не смотреть.

Я человек далеко не слабонервный. Но и мне не по себе смотреть, как хрупкая с виду женская фигурка в камуфлированном комбинезоне, цепляясь за невидимые отсюда выступы и впадины, карабкается по почти отвесной стене. А Лена лезет и лезет вверх, она взобралась уже более чем на двадцать метров. Изредка она останавливается, но не за тем, чтобы передохнуть, а для того, чтобы выбрать более надёжный путь.

Анатолий уже привёл сюда Петра с Сергеем, оставив Наташу с лазером прикрывать нас с тыла. Они молча, затаив дыхание, смотрят, как Лена медленно одолевает метр за метром, неуклонно приближаясь к вершине утёса. Ни разу у моей подруги не соскользнули с опоры ни руки, ни ноги. Она уверенно поднимается всё выше и выше. Нас, конечно, учили и этому делу. Но что значат учеба и тренировки без постоянной практики? А у Лены этой практики в мирской жизни было, видимо, достаточно. Но всё равно смотреть на неё сейчас, прямо скажем, жутковато. Даже через бинокль в щитке шлема не видно, за что же она там цепляется. Впечатление такое, словно она лезет вверх по гладкой стене. И впечатление, должен сказать, не из приятных.