—

А кстати, Пол, ты вчера говорил, что основным пунктом твоей программы является создание регулярной армии. Не думаю, чтобы альты пришли от этого в восторг. Во-первых, имея такой пример в виде России, они наверняка заподозрят тебя в подготовке такого же восстания.

Мирбах хохочет до слёз. Смеётся он долго и самозабвенно. Несколько раз он привстаёт в кресле и, дотянувшись до меня, хлопает по плечу. Наконец он успокаивается, наливает себе виски и прикуривает новую сигару.

—

Ну, Андрей, насмешил! Это надо же, сравнивать Америку с Россией! У нас такого никогда не произойдёт. Потому что даже дауны у нас живут лучше, чем элита в России. А уж про нашу элиту и говорить нечего. Дауны, конечно, могут взбунтоваться, но элита их никогда не поддержит. Представь на минуту, что получится, если мы свергнем власть альтов. Сейчас на нас работает весь мир. А не будет альтов, кто заставит тех же русских снабжать нас нефтью, лесом, сталью? Кто заставит макаронников поставлять нам автомобили, а джапов и дойчей — электронику? И так далее. Во что превратится тогда Америка? Нет, Андрей, у нас это невозможно. И альты это хорошо знают. Из кого состоит Корпус? На две трети из американцев. Остальные — джапы и дойчи. Кому еще могут довериться альты, как не нам? Кто первым поддержал их, когда они заявили о своих претензиях на мировое господство? Америка! Наши предки знали, что делали. Америка и раньше была величайшим государством, а сейчас Америка — превыше всего. Что же касается нашей армии, которую я хочу создать, то она ни в коей мере не имеет целью заменить Корпус. У тех своя задача. А моя армия будет держать в повиновении даунов и решать проблему рефов. Тем самым она развяжет руки полиции, и та сумеет, наконец, навести порядок в городах. Ты же сам видел, что у нас творится.

—

Ладно, Пол, всё понятно. Так мы договорились? Я помогаю тебе прийти к власти, а ты устраиваешь мне встречу с альтами.

—

Договорились.

После разговора с Мирбахом я иду проведать Анатолия. У него собралась вся наша команда. А сам Анатолий с нетерпением ждёт моего появления, чтобы доложить, что он здоров и готов к работе. Но я не слушаю его, а смотрю на Лену. Она качает головой:

—

Дня два или три необходим полный покой. Рана сама по себе пустяковая. А вот сотрясение мозга — вещь опасная. Особенно в нашем положении. Тем более, что Толя не мог получить такой подготовки, как мы с тобой, и пока не в состоянии в должной степени контролировать свой организм.

Анатолий пытается возмущаться и возражать, но я останавливаю его:

—

Стоп, Толя, не горячись. Раз врач предписывает тебе покой, будешь покоиться столько, сколько требуется. И не спорь. Здоровье еще пригодится, нечего жертвовать им ради амбиций господина Мирбаха. А от таких случайностей, как сегодня, никто не застрахован. Значится, так, на охоту ты завтра не поедешь. Наташа останется с тобой. В даунтаун послезавтра ты тоже не пойдёшь. Вместо тебя пойдёт…

Я смотрю на парней. В принципе, они оба уже показали, что на них можно положиться в любых ситуациях. Впрочем, «в любых» — это слишком сильно сказано. Ситуации, в которых мы с ними побывали, в общем-то, стандартные. За исключением разве что леса, подожженного ядерным взрывом. Тут мне вспоминается, как Дмитрий в лесу выстрелом из пистолета срезал стрелявшего по мне бандита и как он держал нас над пропастью, цепляясь за крутой ледяной склон.

—

Дмитрий, — говорю я.

Приняв это решение, я рассказываю товарищам о том, что сейчас узнал от Мирбаха. О восстании в России и его подавлении, о карательном Корпусе быстрого реагирования, о роли Америки в этом мире. Говорю о том, что мне удалось убедить Мирбаха устроить мне встречу с альтами.

—

Это было бы неплохо, — замечает Лена, — но мне почему-то кажется, что такая встреча не состоится. У меня такое впечатление, что Мирбах имеет в отношении нас несколько другие планы. Я внимательно прислушивалась к тому жаргону, на котором Мирбах обращался к Бобу Модески и на котором здесь говорит большая часть молодёжи.

—

Я это заметил. И что ты уяснила?

—

Дословно перевести не берусь, но когда Боб начал прессинговать Наташу, Мирбах сказал ему примерно следующее: «Не спеши. Сейчас мне нужен её хозяин. А через несколько дней она будет твоя».

—

Даже так? — задумчиво говорю я. — А ты верно поняла? Лена обиженно хмыкает. С лингвистикой она всегда была

на «ты». Уточнять ни к чему. Но, с другой стороны, Мирбах неподдельно обрадовался, когда он, как ему показалось, раскусил меня. Скорее всего, первоначально так и планировалось. «Мавр сделал своё дело…» И та кредитная карточка, которую он передал мне, потому и содержала такую крупную сумму, что никогда не была бы активирована. Но теперь-то, когда он решил, что я претендую на роль российского наместника, его планы изменились. Я для него — удобная фигура на российском престоле. Эти мысли я и озвучиваю вслух.

—

Может быть, ты и прав, — говорит Лена после минутного размышления. — Но у этой палки может неожиданно сработать второй конец. Вдруг ты настолько хорошо организуешь и осуществишь руководство восстанием в даунтауне, а я в этом не сомневаюсь, что Мирбах начнёт опасаться, как бы ты, прибрав к рукам Россию, не повторил там то же самое.

—

Согласен. Это, конечно, надо иметь в виду. Хотя на нынешнем этапе силы России и Америки несоизмеримы. Я уж не говорю о том, что против России вновь выступит карательный Корпус. Кстати, Мирбах намекнул, что у этих Корпусов на вооружении есть нечто помощнее автоматов, пулемётов и даже танков.

—

Это тоже надо иметь в виду, — подводит Лена итог нашего разговора.

На рассвете мы вместе с командой «красных волков» выезжаем на охоту. Мирбах экипировал нас с ног до головы: красные кожаные комбинезоны, красные сапоги и красные перчатки. У него, оказывается, целый склад такого добра, где вполне может обмундироваться целый батальон. Рядом — арсенал: винтовки, автоматы всех типов. Но мы предпочитаем ехать со своими «калашами». Также я отказался от громоздкого шлема, предложенного Мирбахом. У меня есть свой; и привычнее, и лучше.

Вечером Лена, со слов Лолиты, рассказала нам о тех, на кого мы собираемся охотиться. Рэфы. Это название происходит от слов «

refuse

»[2] или «

refugee

»[3]. Рэфы не признают не только городскую власть, они не признают и власть альтов. Они не желают быть ни даунами, ни элитой. Их объявили вне закона и изгнали из городов. Вернее, они ушли из них сами. Когда-то на них устраивали облавы. Но сейчас рэфы ушли далеко, поселились в старых развалинах и объединились в большие группы. Они вооружены и агрессивны. Для того чтобы блокировать такие поселения и справиться с их жителями, требуются приличные силы. Такими силами полиция не располагает. Последние несколько лет вошел в моду новый вид «спорта» — охота. Любители острых ощущений объединяются в «волчьи стаи» и выезжают охотиться на рэфов. Разумеется, они не суются в поселения. Они охотятся на группы рэфов, которые совершают набеги на фермы, склады, дороги. Часть рэфов отстреливают. В составе «волчьих стай» всегда есть квалифицированные медики. Они прямо в полевых условиях препарируют свежие трупы и раненных рэфов и заполняют контейнеры органами для трансплантации. Захваченные в

плен рэфы большей частью продаются в боевые цирки, где быстро находят смерть на аренах. Меньшая часть отправляется в те же центры трансплантации, где ждут своей очереди послужить донором какому-нибудь пациенту из элиты.