— От безысходности… Только от безысходности, — уверила девушек Рианон.

Дверь отворила Шеба. Она была не в самой лучшей форме: запыхавшаяся, с растрепанными во все стороны волосами, порванной кое-где одежде. Но на ее лице, которое украшал красный во всю щеку ушиб, была довольная улыбка.

— У нас есть первое предложение, — сказал она, показывая зажатый в руке измятый листок.

— Как? Как это тебе удалось? — кинулась к ней Лаура.

— Что с тобой? — Рианон уже смачивала в холодной воде тряпицу, чтобы приложить к лицу Шебы.

— Ну… немного пришлось потрудиться. В трактире один из каких-то хмырей не хотел его отдавать. Пришлось ему помочь, — усмехнулась Шеба, распутывая волосы. — Теперь у нас все будет хорошо.

Рианон улыбнулась, вспомнив, какими напуганными и потерянными они тогда чувствовали себя и как радовались этой первой возможности заработка. Шеба всегда их поддерживала и всегда выручала, вела за собой, ступая первой и в огонь, и в воду. А теперь придется управляться самим, потому что Шеба, как всегда никого не послушав, решила все сама.

— Не спится? — осторожно произнесла Лаура, устраиваясь рядом.

— Да, думаю, что делать дальше.

— Не мучай себя этими мыслями — все само собой решится, — сказала Лаура, погладив по плечу Рианон. Та улыбнулась:

— А сама-то тоже волнуешься, раз не можешь заснуть.

— Нет, что ты! Я просто не могу на новом месте сразу устроиться, вот и все, — поспешила воспротивиться Лаура, но Рианон лишь улыбнулась.

— Как там Марни?

— Завидую я ей — спит, как в родных стенах, — сказала Лаура. — Это мы с тобой все никак не определимся…

— Да… не определимся. Что ты думаешь насчет этого всего?

— Я… не знаю, Рианон. Я верю, что у Шебы все получится.

— А сама? Куда твой путь ляжет? — повернулась к ней Рианон, в темноте почти полностью сливавшаяся со стеной таверны.

— Я не могу этого сказать. Сейчас мне идти некуда, а там посмотрим, куда течение жизни вынесет…

— Не хочешь в родные места заглянуть? — спросила Рианон.

Лаура отрицательно покачала головой и сказала печально:

— Нет. Я сама с трудом принимаю себя нынешнюю. Я не могу показаться такой своим родителям и причинить им боль. Наверное, они уже смирились с тем, что потеряли меня. Не хочу вновь нарушать их покой.

— Ясно. Значит, ты твердо решила, что не вернешься…

— Да. Еще тогда, три года назад.

Девушки молча продолжали наблюдать за спящей природой, которую утомило дневное бурное многообразие. Пение певчих птиц и шум деревьев сменились тихими шорохами, легким шелестом листьев. И только сова, взмахнув где-то поблизости большими крыльями, пару раз ухнула, возвещая начало ночной таинственной жизни.

Когда солнце окончательно скрылось за лесом, а голубое небо затянули облака, Шеба, наконец, решила сделать привал. Ей было безразлично, когда идти: ночью она так же хорошо видела, как и днем, благодаря необычным глазам. Но все-таки отдых тоже иногда требовался, иначе сил на встречу со «случайными прохожими» могло не хватить. Девушка набрала хвороста и развела костер. Сидя на теплом плаще у потрескивающего огня, она вглядывалась в языки пламени, думая о сестрах и о предстоящем деле. Неожиданно вспомнилась горящая башня Твердыни Заката… С тех пор прошло два года, но порой казалось, будто все случилось только вчера. Шеба знала, что события той давности помнили не только ее сестры, бывшие пленницы, но и еще один человек. Мэтр Айо, повелитель Империи Заката, который за все это время ничуть не остыл в стремлении отыскать их. А теперь ей, Шебе, предстоит разделаться раз и навсегда с сердцем поисковых отрядов — неким Клорино. И когда все нити погони будут оборваны, сестры, наконец, смогут зажить спокойно…

С этими мыслями Шеба погрузилась в чуткий сон. Но он был не долгим. Лишь только забрезжил рассвет, как путница собралась в дорогу. На юго-востоке, где стояла таверна «Пристанище Хранителей», собирались тучи, а значит, вскоре они могут быть и здесь. Чтобы как можно дальше уйти от дождя, Шеба решила ускорить шаг и, возможно, идти даже ночью, чтобы не потерять время.

Планы ее нарушились, когда впереди на опушке леса показалась стоянка повозок. Девушка поспешила скрыться, чтобы не привлекать лишнего внимания. Ненужные глаза и задержки ей сейчас были только помехой.

Но незамеченной пройти не вышло. Слишком поздно она обратила внимание на человека, сидевшего на дереве. Тот ловко спрыгнул вниз, оказавшись прямо перед ее лицом и, ощерившись дырками выбитых зубов, проговорил:

— Далеко торопишься, красавица? Пойдем-ка с нами — отдохнешь немного с дороги. И мы… тоже отдохнем, развлечемся.

Наемница взглянула на него необычными золотистыми глазами с зеленой радужкой вокруг зрачков.

— Ого, какая особа… — на шаг отступил человек.

— Мне некогда, — жестко ответила Шеба и направилась в сторону, но перед ней возникло еще двое. Эти были крупнее и вооружены.

— А мы настаиваем, — оскалились они.

Только подумала Шеба о том, чтобы задать им хорошую трепку, как неожиданно почувствовала сзади удар по голове…

Она очнулась уже в повозке. Руки и ноги были связаны, оружие исчезло.

«Обычные грабители», — со злостью подумала девушка. Она была вне себя от того, что ее так легко смогли поймать в первые же дни похода. «Если уж обычная шайка разбойников смогла с тобой совладать, Шеба, то куда тебе идти на Клорино. Только, если сдаться ему в руки», — ехидно подсказал внутренний голос.

— Вот еще! — прорычала Шеба, пытаясь пошевелиться, но веревки были крепкими.

— Не получится. Они все время проверяют нас, и дежурят рядом, — прозвучал рядом чей-то голос.

В повозке кроме Шебы находилось еще пять связанных пленниц. Все были истощены. У некоторых на лице и руках виднелись следы от побоев.

— Они хотят нас продать в рабство в ближайшем крупном городе, — сказала одна из них. — Но пока что мы туда доедем, они еще вдоволь с нами навеселятся…

«Видишь, Шеба. Это не обычные разбойники. Это работорговцы. Как тебе такая развязочка, а?» — ухмыльнулась девушка про себя и с еще большей силой попыталась разорвать путы за спиной. Он чувствовала, как натянулась веревка, но так и не разорвалась.

— Эй, вы! — стукнули кулаком по повозке. — А ну тише там, а то без еды останетесь.

На ум пришли воспоминания о заточении в Твердыне. И от этого сердце наполнилось яростью. Чтобы ее опять кто-то пытался поработить? Нет, такому никогда не бывать.

Не зря долгими ночами она зазубривала заклинания. Еще в детстве, впервые столкнувшись с магией, Шеба поняла, что во что бы то ни стала должна научиться ей пользоваться. Оружие можно отобрать, руки связать, но способность создавать заклинания — никогда.

Перехватив пальцами веревку, Шеба вспомнила белые степи на севере Империи Заката. Резкий ветер, хлеставший по щекам своей безжалостной морозной плеткой. Лед, сковывающий все вокруг — живое и неживое.

Веревка… Шеба почувствовала, как каждое волокно медленно затвердевало, становилось льдом. Кожу обжег холод, но эта боль ненадолго. Еще несколько мгновений, и вся веревка станет одним куском льда. А лед — хрупкий. Его можно расколоть.

Шеба резко дернула руки в стороны. Натянутые волокна веревки лопнули и рассыпались смерзшимися кусочками.

Сидевшая рядом девушка от неожиданности охнула. Шеба зажала освободившейся рукой ей рот.

— Кому сказал, спокойно сидеть! — донесся снаружи недовольный голос. — Давно, видно, не получали хорошей трепки.

Шеба замерла и прислушалась. Один работорговец топтался неподалеку. В стороне потрескивал костер, а по воздуху плыл запах жареного мяса. Значит, остальные, скорее всего, едят.

— Не шумите, — еле слышно выдохнула она другим пленницам, и освободила каждую из них. — Сидите здесь, пока не скажу.

— А ты? — спросила одна из девушек.

Шеба улыбнулась.

— Эй ты, горланистый. Поди-ка сюда, — крикнула она из повозки. Послышался хохот со стороны костра и рык надсмотрщика, который был рядом.