— Вадим, ключи нужны! Стоит глянуть, что в нем сохранилось? — предложил Потапов.

— Пусть следователь им займется, — набрал Вадим телефон генерала. Сказав ему, что найден сейф Карпова, назвал адрес. Генерал пообещал тут же прислать машину.

Сейф увезли за полчаса до того, как в дом привезли из морга Иосифа. Уже готового к похоронам. В гробу с закрытой крышкой. Тимофей не хотел, чтобы чужие, увидев лицо отца, судачили о покойном, строили грязные предположения.

Человеку было нелегко. Он в один день лишился отца и целого состояния, на какое мог жить безбедно много лет. Да и не только сам, а и сын, и внуки. А теперь что осталось?

Вздыхает мужик. Оглядывает немногочисленных соседей, пришедших проститься с Иосифом. Им и самим уж недолго осталось мучиться на этом свете. Вот и пришли поглазеть на того, кто их опередил. Тимофей попросил водителя «неотложки» привезти жену, чтобы помогла прибраться, подготовиться к поминкам. И невольно вспомнил сказанное Вадимом перед уходом:

— Я еще приду, навещу вас. Старайтесь не оставаться дома в одиночку. Это опасно. Но мы пришлем к вам людей. Пусть побудут.

— Теперь уж чего бояться? Крутым сюда больше незачем приходить. Пусто… Да и навряд ли придут, когда в доме покойник.

— Похороны для них самое удобное время. Внимание сосредоточено на покойном. На других никто не обращает внимания. Кстати, для них это последняя возможность попасть в дом Иосифа.

— А какой смысл им появляться здесь?

— Они искали именно сейф…

— Откуда о нем пронюхали?

— Иначе не пришли бы к Иосифу. Но он им не сказал. Остается самим найти. И этот шанс они испробуют.

Тимофей вздрагивал от каждого стука двери. Все оглядывался. Кто вошел? Дрожал всем теА в это время Тоська, вернувшись с работы, позвала мать, оторвав от соседок–старух со скамейки. И, заведя в дом, рассказала:

— Кешку сегодня видела. Поймал он меня, когда по парку проходила. Уже с работы шла. Народу — никого. Совсем пусто. Он на аллею вышел из–за дерева. Я не враз его увидела. Уже совсем близко был. Я, как приметила, убежать хотела. Он поймал за руку и говорит: «Куда смываешься, дура?» Я руку вырываю, он меня за плечи толкнул в кусты. Там бросил на траву и велел заткнуться.

— Силовал, что ли? — округлились глаза Евдокии.

— Нет, он не для того меня в кусты толкнул. Чтобы никто не увидел. И говорит: «Ты, сука, давно заслужила, чтобы я тебя своими руками задавил. Одно тебя спасает — дети. Их надо растить. Смотри, если им притащишь отчима — прибью. И еще, сейчас я наберу номер телефона больницы, где моя мать лежит. Ты спросишь, как она себя чувствует и когда ее выпишут. Скажешь, что ты ее невестка и сама заберешь из больницы. Поняла?» Я боялась отказать. Он достал телефон из кармана и я сделала все, как он просил.

— Ну и дура! Дала бы ему по морде иль коленом промеж ног. Заорала бы на все горло! — возмутилась Евдокия,

— Испугалась я его, мамка! Сама не знаю, почему! А он, когда позвонила, достал вот эти деньги и сказал: «Возьми детям. Купи все, что надо». Сунул мне их в сумку. И напомнил, чтобы мать из больницы завтра забрала. А сам тут же встал. Глянул вокруг и тихо так пошел к выходу. Потом оглянулся и крикнул мне: «Мы еще увидимся. Я тебя найду…» Я ноги в руки и бегом. Только перед домом отдышалась. Сердце зашлось. На вот деньги. И никому про них ни слова. Детям жить на что–то надо.

Евдокия, пересчитав, отвесила челюсть от удивления. Спрятала деньги за икону. А дочери сказала тихо, что даже кошка не услышала:

— Говно твой Кешка. Как муж и зять, как человек. А как отец ему равных нет…

В этот же вечер толпа подростков избила до полусмерти Верку Быкову. Прямо в подъезде. Ни с чего. Били, матерясь и угрожая бабе, что если не прогонит из дома чужого кобеля, то ей вовсе головы не сносить.

Верка рассказала о них отцу. Подростков поймали на следующий день. Не всех. Но трое признались, что сделали все за деньги. Их попросили и заплатили хорошо. Получив в милиции — на сдачу, — пообещали, что на пушечный выстрел не подойдут к бабе и другим закажут.

Поймали и Савву около морга. Трое мужиков. Видно, всю ночь его караулили.

— Ну что, потрошитель? Хорошо ночь провел с молодой блядешкой? — встал один из ожидавших.

Савва принял их за родственников какого–то покойника. Их много лежало в морге. Но мужики и не подумали войти в морг. А сразу взяли Савву на кулаки.

— Старый кобель!

— Лысый козел!

— Ты у нас взвоешь тонким голосом! — свалили на землю, били ногами всюду, где только могли достать. Савва поначалу пытался отмахиваться. Но против троих не устоял.

— Все еще таскаешься, сволочь, по чужим сучонкам? Получай, трупная муха! — врезался носок ботинка в низ живота.

Савва скрутился в большую фигу. Взвыл от боли. Но тут же получил удар в лицо… Захлебнулся кровью, хлынувшей из носа.

Если бы не «неотложка», приехавшая за Иосифом, из Саввы эти трое сделали бы отбивную котлету.

Савву подняли из пыли. И, потеснив покойника, уложили рядом, отряхнули, почистили и привели его в чувство. И, посетовав на хулиганье, помогли встать на ноги. Глянув в зеркало, Савва не узнал самого себя. Все лицо разбито в лепешку. В таком виде не только к Ленке, к покойникам повернуться совестно. Голова гудит, ноги, руки дрожат. Тошнота одолела. Но, не глядя на это, Савва понял, за что его били и кто заказал эту расправу.

— Ну, братишки! Посмотрим, кто кого! — разозлился человек. И проходил весь день с примочками на лице. К вечеру опухоль спала. А синяки так и не успели появиться. Савва решил навестить Ленку…

Вадим и Александр вернулись в кабинет ожидая поздравлений. Ведь сейф нашли. Их сразу же пригласили в кабинет к генералу Тот загадочно улыбался. Слушал, как нашли сейф Соколов и Потапов.

— Говорите, он не знал о нем ничего и не подозревал? Наивность милая! И вы поверили? А сейф–то пустой!

— Как? — выдохнули в один голос, не веря в услышанное.

— Как консервная банка! Ничего в нем не было, — горько усмехнулся генерал.

— Вот это да! Выходит, Иосиф монеты спрятал отдельно? — вырвалось у Вадима.

— Ну, если они еще целы и их не продали за рубеж какому–нибудь знакомому отчаянному нумизмату. Конечно, надо посмотреть у них в доме, — сказал генерал.

— Хитер старик! — удивлялся Потапов, торопясь вместе с Вадимом не похороны Иосифа.

Уже в доме старика Колька сказал Соколову, что старика отец решил хоронить в четыре часа следующего дня.

— Где сам Тимофей? — спросили чекисты парня.

— Поехал на кладбище глянуть, где отвели место для могилы. Там мои корефаны. Они все сделают как надо. Зря отец беспокоится, — говорил Колька.

— Как ночь прошла? — поинтересовался Вадим.

— Все нормально. Вот только маленькие неприятности были, но это чепуха, — отмахнулся Колька.

— Какие?

— Пришли двое людей. От вас. А отец не врубился, кто они, откуда и зачем. Заподозрил, что крутые прислали. Вызвал их из дома. Хотел выпереть, не спросив их, кто они есть. Надавил на горло. Но я–то знал, кто вы. Отцу говорил. Но смерть деда все из головы вышибла. Он своей тени бояться стал. Хорошо я вовремя вышел. Ну, ваши объяснили, кто они, почему здесь оказались, кто их прислал. Но отец зациклился. Никому не верит. Тут я встрял. Популярно объяснил ему, что ради нашей безопасности эти люди здесь. Кое–как дошло до него. Но мне неловко.

— Ничего. Они все правильно поймут, — успокоил Кольку Потапов.

— Было еще кое–что. Но это вовсе мелочь…

— Что? — насторожился Вадим.

— Часов в шесть утра отец встал. Смотрит, в дверь вложен пиковый туз. Карта! В щель была всунута. Отец испугался. Ночью ничьих шагов не слышал. А карта появилась. Кто–то вложил ее. Отец сказал, что так бандиты предупреждают о смерти. И велел мне не выходить из дома. Ваших людей попросил, чтобы с меня глаз не спускали. Но это ерунда. С этой картой мог кто–нибудь похулиганить. Я сам в детстве так проделывал. Теперь и нас решили «на понял» взять, — отмахнулся Колька.