А на другой день и того не легче:

— Во! Змеи эти Быковы! Приехал к ним знакомый из Прибалтики. Погостить хотел. А они его убили. За деньги! И машину забрали. И самого закопали где–то. Вся милиция труп разыскивает. А эти гады скрылись куда–то. Нету их нигде. Убийцы! Кровососы треклятые! Чтобы под их ногами земля горела!

— А кто видел, что убили?

— Ну как? К ним приехал, ночевал у Кешки. А домой не воротился, и машины его нет. По трассе ни одной аварии. Куда делся человек? Где его искать? Где его машина? Не мог же раствориться во мраке! И Быковы, знамо дело, неспроста удрали из города. Знаем мы их. Кокнули мужика. Теперь прячутся.

— Сколь кувшин по воду ни ходит, конец ему едино будет! Голову потеряет! — заметил пожилой человек и добавил: — Убивцев сам Бог накажет! От него и под землей никуда не денутся. Взыщет с лиходеев.

— Жаль вот человека. Загробили изверги ни за что! Ну да сыщут убивцев. Двое легавых — не иголка в стогу сена.

… Милиция и впрямь сбилась с ног, разыскивая Быковых. О них справлялись и искали везде.

Вернувшись утром с детьми от матери, Тоська не удивилась отсутствию Кешки. Сочла, что ушел на работу. И, открыв окно, решила проветрить квартиру от стойких запахов табака и спиртного. Пока убирала в квартире, о Кешке не думала. Но внезапно зазвонил телефон:

— Иннокентий дома? Из управления беспокоят.

— Нет, конечно. Он всегда в это время на работе, — ответила, растерявшись.

— Нигде его найти не можем.

— Значит, у брата.

— Туда уже звонили. Если появится, передайте, чтобы немедленно явились к начальнику, оба.

— А что случилось?

— Этого я не знаю! Передаю поручение руководства. Вы не забудете?

— Нет–нет, — поспешила заверить Тоська. Предчувствие беды сковало женщину: «Разыскивают обоих? Их нет нигде? А куда делись? Что натворили? От кого прячутся?» — и попросила нижнюю соседку, Варвару, подняться с картами: — Кинь на меня.

— Да на тебе лица нет! Что стряслось?

— Сама не знаю. Кешку с Димкой ищут на работе. А их нигде нет. И дома тоже…

— Погоди… Не реви загодя! Дай гляну! — разложила карты и ахнула.

— Ну что там? — подошла Тоська поближе.

— Крепись, девонька! Больше мне сказать нечего. Ради малышни твоей держись. Им ты нужна всегда. Поняла меня? Коль родила — перед Богом за них в ответе. Они — твоя жизнь и радость. В них твоя судьба, — погладила дрожащие руки.

— А что с Кешкой? — спросила Тоська тихо.

— Нынче говорить о нем не стану. Одно тебе скажу — не жди его.

— Как? Почему? А дети?

— Вырастишь! Я своего растила сама. Да сколько баб сами на ноги детву поднимают? И поверь, вырастают не хуже, да еще и лучше, трудягами и сердечными, непьющими людьми. Ну скажи, что твой Кешка для детей сделал? В свет пустил! А дальше? Он помогал тебе их воспитывать? Или тебя жалел? Не было такого! Так о ком переживаешь, бабонька? Оглянись вокруг. Ведь жизнь не кончилась. О детях и себе подумай. Хватит о нем! Не стоит думок и слез твоих. Побереги себя, лапочка! Ты же такая хорошая! Крепись! Уж и так на судьбу твою горькая доля выпала! — сложила карты и ушла к себе. А Тоська до глубокой ночи не ложилась спать. Все ждала. А вдруг придет, тихо откроет дверь своим ключом. Все будет, как и прежде.

Но ни ночью, ни утром Кешка не пришел. Не позвонил. И Тоське стало страшно. Она позвонила жене Димки. Та тоже ответила, что муж дома не ночевал. И целый день не приходил. Мол, свекрухе звонила. Та обругала. Сказала, что от хороших жен мужья не уходят к любовницам. Не ее сыновей винить надо, а к самим себе присмотреться. Женщины в свете не перевелись. И ты не единственная.

— Короче, выставила меня дурой. Сказала, что ее сыновья из дому не убегали от нее, от матери. А от плохих жен — так и удивляться нечему Я не пастух им. Я — мать! И нечего ко мне звонить! Так–то вот и поговорила со свекрухой, черт бы ее побрал вместе с ее выродками. Надеюсь, опять в притоне бухают! Им не впервой! Я уже все тряпки собрала его. Когда появится, закину на загривок! И самого под жопу коленом! Пусть катится к своей мамочке! Нам он больше не нужен! Негодяй, кобель и пьяница! И твой пес такой же! — бросила трубку, как будто Тоська была виновата во всем.

Женщина выглядывала в окно. А может, появится? В притоне не задержится. Все равно домой вернется, — успокаивает себя баба, не поверив, что Кешку никогда не дождаться.

Через два дня позвонила в Зеленый Ров своим. Мать велела к ней собираться. Услышав о Кешке, что снова запропастился, сказала, темнея лицом;

— Допрыгался, гад! Туда ему дорога! Не о ком реветь и душу рвать. Чего сопли распустила? Сколько срама набрались из–за него. Тебе мало? Зато с нас достаточно! Поехали домой! А эту гниду из сердца выковырни!

В тот же день Тоська приехала в Зеленый Ров. Мать с отцом даже не говорили о Кешке. Сами взялись растить детей. Тоська только ночью вспомнила, что ее Кешка не объявился: то ли другую нашел, то ли сбежал навсегда, решив выкинуть из сердца или из души всех разом.

Ни свекровь, ни невестка не навестили Тоську. Может, отказались от нее, а может, нечего было им сказать. А рвать душу лишний раз не хотелось.

Савва тем временем не бездействовал и от сплетен и слухов перешел к действиям.

Он единственный из горожан видел, как машина Маркова остановилась у дома Поповых. Видел, как рижанин вошел в подъезд. Приметил стоявшую неподалеку машину Кешки. Быковы не знали, что за ними наблюдают. Что все это время их пас судмедэксперт. А Савва терпеливо выжидал в своем «Ситроене», как будут развиваться события.

Он увидел, как увез Марков в ресторан Любовь Ивановну, а братья Быковы вошли в ее подъезд. Смекнул, что между рижанином и Быковыми был сговор. Потом Быковы вышли из дома, но в руках у них ничего не было. Оба вернулись злыми. Резко захлопнули дверцы машины. Но уехали не сразу. Приходили в себя. Оба поехали в гости к Кешке. Потом на своей машине вернулся рижанин.

Савва уже хотел возвращаться домой. Но заметил, как гость Быковых выскочил из дома, как ошпаренный. В руках — небольшой чемоданчик. Он закинул его в машину, быстро сел за баранку и поехал к магистрали. Минуты не прошло, как братья Быковы отправились следом за ним.

Савва видел, как машина Быковых нагнала гостя уже на центральной улице. Не постаралась обогнать, остановить. Держалась в полусотне метров.

Быковы не ожидали, что гость решит свернуть к заправочной станции и на повороте к ней едва не проскочили мимо машины Маркова. Но вскоре спохватились. Следом не поехали. Сдали назад. И поджидали Маркова за поворотом. Им хорошо видна была заправочная и машина гостя. Вся территория и площадки прекрасно освещались. Чтобы не привлекать к себе внимание, Быковы полностью выключили свет в машине. То же самое сделал Савва, вплотную прижав «Ситроен» к бордюру. Он заметил, как Быковы поехали следом за гостем, едва тот покинул заправочную станцию. Они не включили фары. Чтобы не привлекать к себе внимание водителя, поначалу держались на почтительном расстоянии, давая возможность тому уехать подальше от Орла.

Время было позднее. На магистрали пустовато. Последние машины встретились километрах в тридцати от города.

Когда машина гостя набрала хорошую скорость, Савва увидел, как из машины Быковых, из открытого окна, сверкнула вспышка. Савва понял, что кто–то из братьев выстрелил в покрышку передней машины. Вот тут–то с проселочной дороги на магистраль внезапно вывернул КамАЗ. Он еще не набрал скорость, потому затормозить успел, когда машину рижанина вынесло на встречную полосу. Все обошлось благополучно. Водители не поскандалили, расстались дружелюбно. Грузовик поехал, не дожидаясь, покуда сядет за баранку рижанин.

Савва тут же запомнил номер КамАЗа. Он заметил, что прибалтиец разглядывал спустившее колесо. Не ждал погони. Но в тот момент, когда он понес его в багажник, братья Быковы разом выскочили из машины.

О чем они говорили, Савва не слышал. Но видел, как Быковы толкнули приезжего от машины к кювету. Тот пошатнулся. Его сдернули вниз, подталкивая, поволокли в темноту, в кусты. Оттуда послышался негромкий звук выстрела и что–то, похожее на стон.