Как мы уже знаем, к этому времени 3-й и 5-й дивизионы 1-й флотилии присоединились к Fearless и выяснилось недоразумение с Lurcher и преследующими его крейсерами. К 10 часам эскадра легких крейсеров, продвигаясь от берега мористее, вошла в полосу лучшей видимости, и Lurcher решил рискнуть, подав опознавательный сигнал. На сигнал последовал ответ, и недоразумение выяснилось.

Однако беспокойство обоих коммодоров от этого не уменьшилось. Кийс теперь знал, в чем дело, но его подводные лодки не знали. Они уже ушли на запад, и предупредить их не было возможности. Гуденефф телеграфировал адмиралу Битти, что, по его мнению, надлежит вовсе выйти из опасного района.

Движение к западу продолжалось до 10.20. Линейные крейсеры держались к северу, и адмирал Битти, придя на расстояние 18 миль на SW 76° от своей последней позиции, опять начал маневрировать, удерживаясь на месте.

Гуденефф телеграфировал Nottingham и Lawestoft приказание присоединиться к линейным крейсерам. Этим закончилась вторая фаза операции, почти не давшая никаких результатов. Однако на самом деле это была временная передышка, за которой последовала последняя и решительная фаза.

Когда адмирал Битти получил телеграмму Гуденеффа с объяснением всего недоразумения, рекомендующую выйти из опасного района, он ответил ему приказом не уходить далеко к югу, а держаться к северу от флотилий. Поэтому легкие крейсеры, продолжавшие движение к западу и к 10.30 находившиеся в 30 милях от Arethusa, повернули на север.

На Arethusa уже успели исправить все орудия, кроме двух 4-дюймовых, так что она снова была готова к бою.

Тирвит, опасаясь подойти слишком близко к Гельголанду, если придерживаться того направления, по которому он только что шел, в 10.37 поднял сигнал «курс NW 75°» в расчете, что этот курс приведет его в соприкосновение с легкими крейсерами.

Поскольку поврежденная Arethusa не могла дать больше 10 узлов, он приказал Fearless держаться все время в видимости.

Целесообразность такой меры быстро сказалась.

В 10.55 на SO показался большой четырехтрубный крейсер типа «Бреслау». Им оказался «Штральзунд», немедленно открывший меткий огонь по Arethusa. Положение поврежденного крейсера очень быстро стало столь критическим, что Тирвит просил Fearless произвести торпедную атаку на неприятеля. Капитан Блент перед атакой сделал миноносцам сигнал, чтобы те из них, которые ощущают недостаток в снарядах, уходили к главным силам, но ни один этого не сделал, все бросились на неприятеля. Последний, оказавшись перед нашими превосходящими силами, быстро отступил.

Тирвит, предвидя ловушку с целью заманить его отряд к Гельголанду, не последовал за ним и сигналом прекратил погоню, продолжая отход на запад, тем более, что лидер 5-го дивизиона Goshawk получил в бою с V-187 серьезное повреждение.

3-я флотилия во исполнение первоначального сигнала (в 10.20) также отходила на запад, но при первых же звуках выстрелов повернула (на 16 R). Через несколько минут командующий флотилией капитан 2-го ранга Дауттон (Lookout) увидел на востоке 4-ю флотилию и вернулся на свой прежний курс. В это самое время, когда Fearless, исполняя сигнал Тирвита о прекращении погони за неприятельским крейсером, поворачивал обратно, показался трехтрубный крейсер «Штеттин», немедленно открывший огонь.

Не теряя ни минуты, Fearless и Arethusa снова повернули и опять начали бой — на этот раз только между крейсерами. Миноносцам сначала было приказано не ввязываться, но капитан 2-го ранга Дауттон, слыша звуки выстрелов Arethusa и Fearless, не в силах был удержаться и в 11.15 повернул свою флотилию на OSO. Через 5 минут лидер 1-го дивизиона Acheron принял радиосообщение с Fearlessс приказанием атаковать и повернул по направлению к тому месту, где в последний раз были видны наши крейсеры. Почти одновременно остальные суда 1-й флотилии увидели еще один трехтрубный крейсер — не вызывало сомнений, что это был «Майнц»[30].

В 10 часов наша лодка D-2, стоявшая на позиции у западного Эмса, видела, как он выходил из устья реки, а затем дал самый полный ход на восток. По показаниям пленных, в момент начала боя он стоял в Боркуме, а затем поспешно вышел к Гельголанду. Получив по пути приказ идти на поддержку «Штральзунду», он повернул на NO и наскочил на наши миноносцы, отступавшие на запад. Когда 1-я флотилия его заметила, он находился на WSW от них на левом крамболе, идя на север наперерез ее курсу.

Ariel, лидер 2-го дивизиона, немедленно повернул к N, дабы занять положение, удобное для атаки; 3-й и 5-й дивизионы следовали за ним в кильватере. Все три дивизиона в течение 20 минут продолжали идти к северу, имея «Майнц» на большом от себя расстоянии, как вдруг совершенно неожиданно он повернул на 16 R.

Причина этого поворота быстро обнаружилась — ему зашли в голову четыре крейсера Гуденеффа, шедшие в строе фронта. Крейсеры открыли огонь, 5-й дивизион лег на курс, параллельный ходу неприятеля, а два других дивизиона пошли наперерез струи «Майнца» — на присоединение к нашим крейсерам.

Появление отряда Гуденеффа объяснялось так. Пока 1-я флотилия вела бой с «Майнцем», Тирвит, отогнав «Штеттин», вел жаркий бой с «Штралъзундом», снова появившимся с севера в 11.30.

Хотя попаданий и не было, но снаряды неприятеля ложились очень хорошо, почему, считаясь с крайне тяжелым положением поврежденной Arethusa, Тирвит приказал своим миноносцам идти в атаку, послав одновременно Битти по радио просьбу о помощи.

До 10.45 адмирал удерживался на месте приблизительно в 50 милях на WNW, но, увидев легкие крейсеры, идущие на север, начал движение на восток, чтобы сблизиться с ними.

Не успел он лечь на новый курс, как эскадра потеряла строй, завидев подводную лодку. Тревога оказалась ложной, но восстановление строя потребовало некоторого времени. В 11.15, еще до получения радио с Arethusa, Битти приказал Гуденеффу отправить на помощь Тирвиту два крейсера, которые пошли, не зная точно места, на звуки выстрелов.

Десять минут спустя было принято и радиосообщение с Arethusa о помощи. Что же должен был предпринять адмирал Битти? Со своими крейсерами он шел курсом SW 30°, и о ходе операции он знал только то, что положение флотилии критическое. В радиосообщении Тирвита говорилось о большом крейсере, так как из-за тумана и плохой видимости четырехтрубный «Штралъзунд» казался чем-то гораздо более грозным, чем на самом деле.

Адмиралу, кроме того, приходилось считаться и с тем, что бой длился уже почти четыре часа. За это время с 8 часов, т. е. с момента начала непосредственной операции у неприятельских берегов, флотилии отошли только на 10 миль и, безусловно, находились в опасном положении, будучи совсем близко от двух германских баз — Эмс и Яде.

Он считал, что неприятель имел уже достаточно времени для высылки значительных сил, и потому сообщение коммодора Тирвита о появлении «большого» крейсера представлялось вполне вероятным.

При таких обстоятельствах отправка легких крейсеров без близкой поддержки казалась опасной. Чтобы поддержка эта была действенной, она должна была появиться быстро и со значительными силами.

Только линейные крейсеры могли выполнить эту роль, но, с другой стороны, введение их в бой было очень рискованным.

Опасность представляли не только неприятельские подводные лодки, присутствие которых адмирал Битти предполагал, но также и наши, не говоря уже о том, что не исключалась возможность появления неприятельских линейных кораблей. Риск усугублялся сгущавшимся на востоке туманом.

Все эти соображения, принятые во внимание, тем не менее не могли поколебать убеждения в необходимости все-таки прийти на помощь флотилии. Полный штиль и зеркальная поверхность воды вселяли надежду, что подлодку удастся заметить вовремя, а большой ход даст возможность увернуться от торпеды. Если немедленно идти самым полным ходом, встреча с превосходящими линейными силами маловероятна.