100. Прерывистые строки Этого быть не может, Это – подлог… День так тянулся и дожит, Иль, не дожив, изнемог?.. Этого быть не может… С самых тех пор В горле какой-то комок… Вздор… Этого быть не может… Это – подлог… Ну-с, проводил на поезд, Вернулся, и solo, да! Здесь был ее кольчатый пояс, Брошка лежала – звезда, Вечно открытая сумочка Без замка, И, так бесконечно мягка, В прошивках красная думочка… Зал… Я нежное что-то сказал Стали прощаться, Возле часов у стенки… Губы не смели разжаться, Склеены… Оба мы были рассеянны, Оба такие холодные, Мы… Пальцы ее в черной митенке Тоже холодные… «Ну, прощай до зимы, Только не той, и не другой И не еще – после другой: Я ж, дорогой, Ведь не свободная…» – Знаю, что ты – в застенке… — После она Плакала тихо у стенки И стала бумажно-бледна… Кончить бы злую игру… Что ж бы еще? Губы хотели любить горячо А на ветру Лишь улыбались тоскливо… Что-то в них было застыло, Даже мертво… Господи, я и не знал, до чего Она некрасива… Ну, слава Богу, пускают садиться… Мокрым платком осушая лицо, Мне отдала она это кольцо… Слиплись еще раз холодные лица, Как в забытьи, — И Поезд еще стоял – Я убежал… …Но этого быть не может, Это – подлог… День или год и уж дожит, Иль, не дожив, изнемог… 101. Canzone
Если б вдруг ожила небылица, На окно я поставлю свечу, Приходи… Мы не будем делиться, Все отдать тебе счастье хочу! Ты придешь и на голос печали Потому что светла и нежна, Потому что тебя обещали Мне когда-то сирень и луна. Но… бывают такие минуты, Когда страшно и пусто в груди… Я тяжел – и, немой и согнутый… Я хочу быть один… уходи! 102. Дымы. Зимний поезд В белом поле был пепельный бал, Тени были там нежно-желанны, Упоительный танец сливал, И клубил, и дымил их воланы. Чередой, застилая мне даль, Проносились плясуньи мятежной, И была вековая печаль В нежном танце без музыки нежной. А внизу содроганье и стук Говорили, что ужас не прожит; Громыхая цепями, Недуг Там сковал бы воздушных – не может. И была ль так постыла им степь, Или мука капризно-желанна, — То и дело железную цепь Задевала оборка волана. 103. Дети Вы за мною? Я готов. Нагрешили, так ответим. Нам – острог, но им – цветов… Солнца, люди, нашим детям! В детстве тоньше жизни нить, Дни короче в эту пору… Не спешите их бранить, Но балуйте… без зазору. Вы несчастны, если вам Непонятен детский лепет, Вызвать шепот – это срам, Горше – в детях вызвать трепет. Но безвинных детских слез Не омыть и покаяньем, Потому что в них Христос, Весь, со всем своим сияньем. Ну, а те, кто терпят боль, У кого как нитки руки… Люди! Братья! Не за то ль И покой наш только в муке… 104. Моя тоска Пусть травы сменятся над капищем волненья И восковой в гробу забудется рука, Мне кажется, меж вас одно недоуменье Все будет жить мое, одна моя Тоска… Нет, не о тех, увы! кому столь недостойно, Ревниво, бережно и страстно был я мил… О, сила любящих и в муке так спокойна, У женской нежности завидно много сил. Да и при чем бы здесь недоуменья были – Любовь ведь светлая, она кристалл, эфир… Моя ж безлюбая – дрожит, как лошадь в мыле! Ей – пир отравленный, мошеннический пир! В венке из тронутых, из вянущих азалий Собралась петь она… Не смолк и первый стих, Как маленьких детей у ней перевязали, Сломали руки им и ослепили их. Она бесполая, у ней для всех улыбки, Она притворщица, у ней порочный вкус – Качает целый день она пустые зыбки, И образок в углу – Сладчайший Иисус… Я выдумал ее – и все ж она виденье, Я не люблю ее – и мне она близка; Недоумелая, мое недоуменье, Всегда веселая, она моя Тоска. 12 ноября 1909 г, Царское Село [15] вернутьсяВар. дат. по КИ: «Царское Село. Июнь 1909» вернуться«Моя тоска» – последнее стихотворение автора и включено в книгу уже после его смерти. И. Ф. Анненский скончался 30 ноября 1909 года в Петербурге, внезапно, у подъезда Царскосельского вокзала (ныне Витебский вокзал – Н.Я.). |
