3) "У меня был сердечный приступ. Я вдруг обнаружила, что нахожусь в черном вакууме, и я поняла, что я покинула свое физическое тело. Я знала, что умираю, и я подумала: "Боже, я жила бы лучше, если бы я знала, что это случится сейчас. Пожа­луйста, помоги мне". И немедленно я стала выходить из этой черноты через что-то бледно-серое и продолжала двигаться, скользя в этом пространстве. Потом я увидела перед собой се­рый туман и направилась к нему. Мне казалось, что я двигалась к нему не так быстро, как мне бы хотелось, потому что я поняла, что приблизившись ближе, я смогу что-то увидеть сквозь него. За этим туманом я видела людей. Они выглядели так же, как и на земле, и я еще видела нечто, что можно было бы принять за какие-то строения. Все было пронизано удивительным светом: живи­тельным, золотисто-желтым, теплым и мягким, совсем не похо­жим на тот свет, который мы видим на земле.

Когда я приблизилась, я почувствовала, что прохожу сквозь этот туман, это было удивительное, радостное ощущение. На человеческом языке просто нет слов, которыми можно было бы это описать. Прямо перед собой я увидела моего дядю Карла, который умер много лет назад. Он преграждал мне путь, говоря: "Иди назад, твое дело на земле еще не закончено. Сейчас возвра­щайся назад". Я не хотела идти назад, но у меня не было выбора, и я тут же вернулась в свое тело. Я вновь ощутила эту ужасную боль в груди и услышала, как мой маленький сын плакал и кри­чал: "Боже, верни мамочку!"

То, что современные реанимированные воспринимали пос­ле своей смерти как некий предел, мы находим и в древних источ­никах. Так, на глиняных табличках Древнего Вавилона клино­писные знаки сохранили повесть о Гильгамеше (III тысячелетие до н.э.). Там описывается путь Гильгамеша в царстве умерших. Там имеются такие слова:

"...тяжелая дорога.

Глубоки воды смерти, что ее преграждают".

Более поздней вавилонской традицией этих вод является река Хубур.

"Да, оставляют нас наши отцы, уходят дорогою смерти, реку Хубур переходят, как говорят издревле".

В древнеегипетских текстах пирамид также упоминается река на пути душ, которые направляются в загробный мир. В античных источниках эта река называется разными названия­ми

— Лета, Стикс, Ахерон. В "Энеиде" Вергилия эта река пред­стает Энею, когда тот сходит в подземное царство. Там имеются такие строки:

"К берегу страшной реки стекаются толпы густые, жены идут и мужья, и героев сонмы усопших". Собственно, еще рань­ше, на саркофагах этрусков имеются изображения водной пре­грады, которую должны перейти души на своем пути. Таким об­разом, все факты говорят за то, что этот образ преграды, преде­ла, реки и т.д. на пути следования души из этого мира в тот, загробный мир, присутствует в разных культурах, у разных на­родов, в разные времена. Как и многие тысячи лет тому назад, эту преграду встречают современные люди, пережившие внетелесный опыт. Так, души китайских праведников могут достичь островов блаженных только после преодоления вод. Буддисты Японии также упоминают загробную реку Сандзу. У даяков (Ин­донезия) путь в страну мертвых также проходит через воды за­гробной реки. В Австралии аборигены считают, что души тех, кто умерли, ждут "бесконечные воды (река)". Кстати, этим тер­мином они называют Млечный путь. У ацтеков считалось, что мир ушедших окружает река. Для того, чтобы достичь этого мира, необходимо преодолеть воды этой реки.

В шаманизме прослеживается тот же образ. Когда шаман отправляется в мир своих предков, он обязан преодолеть воды реки, причем дважды — когда добирается в мир умерших и на обратном пути, при своем возвращении оттуда. Образ реки на пути в загробный мир присутствует и в погребальных обычаях славянских народов. В русских народных причитаниях упоми­нается река, которую душа в посмертном своем пути должна преодолеть. Специалист по этим вопросам В.Я.Пропп, анализи­руя этот образ в русском фольклоре, приходит к такому заклю­чению: "Все виды переправы указывают на единую область про­исхождения: они идут от представления о пути умершего в иной мир, а некоторые довольно точно отражают и погребальные об­ряды".

Таким образом, можно заключить, что образ реки и пере­правы через нее является устойчивым элементом посмертных пере­живаний, который присутствует в представлениях далеких друг от друга культур и народов. Более того, как мы уже говорили, этот же образ описывают и современные реанимированные. Со­вершенно очевидно и естественно, что конкретное воплощение образа определяется жизненным опытом тех, кто переживает внетелесный опыт. Современная реанимированная впоследствии вспоминает: "Я находилась в узком тоннеле... Я стала входить в этот тоннель головой вперед, там было очень темно. Я двигалась через эту темноту вниз..." Примерно то же сообщают живущие в Туруханском крае ингансаны. Им хорошо знакома практика шаманистских путешествий в загробный мир. Они тоже говорят о пути через совершенно темный, узкий проход, по которому душу увозит упряжка в мир предков. Любопытно, что душу в этом случае везут олени, а стены темного, узкого тоннеля состоят из снега.

В таком же духе: долгий посмертный путь душ древних ва­вилонян лежит через пустыни. Души русских пробираются в мир предков "по лесам, да по дремучим, по болотам, по седучим, по ручьям, по прегрубым... "

Таким образом, форма зависит от веры или системы культу­ры, хотя, несомненно, что сам опыт посмертного состояния не зависит от них. В принципиальных, главных чертах представи­тели всех народов и времен описывают посмертное состояние одинаково. Это и есть нечто единое, общечеловеческое, имею­щее один и тот же смысл, одну и ту же идею о том, что душа переступает некую черту, предел, после которой все становится необратимым, бесповоротным. Вавилонские тексты гласят, что кто переходит мрачную реку Хубур, тот попадает в страну, "от­куда нет возврата". Реки подземного античного мира — Лета, Стикс и Арехон — несут в себе воды забвения, которые стирают память прошлого, память личности. В шаманистской традиции также считается, что человек совершенно умирает в том случае, когда его душа переходит "воды смерти".

Более половины реанимированных, поданным "Американ­ского журнала психиатрии", упоминают о близости черты, "пос­ле которой нет возврата".

Анализируя этот вопрос в историческом аспекте, специа­листы приходят к очень интересным заключениям. Оказывается, что в памятниках культуры разных стран и народов на протяже­нии последних семи тысячелетий непременно встречается знак ладьи в потустороннем мире. Они доказывают, что "ладья мерт­вых присутствует во всех цивилизациях". Немецкий исследова­тель считает, что "едва ли можно найти крупную часть населе­ния Земли, "где не имелось бы веры в корабль душ".

Наиболее древние, самые ранние ладьи — это лодки еги­петских погребений, которые были созданы около 7 тысяч лет тому назад. Собственно, до нас дошли глиняные модели погре­бальных лодок древних египтян. "Судя по форме челноков, они, по-видимому, всегда использовались с какими-то культовыми или религиозными целями". Это мнение специалистов. Любопытно, что в последующем на рисунках лодок появляются сидящие под балдахином мумии или же изображен знак души, которая совер­шает "последнее странствие в загробном царстве".

Конечно, модели лодок или их рисунки представлялись толь­ко символами, а не реальными действующими средствами пере­движения по воде. Такие ритуальные лодки были найдены в еги­петских пирамидах. Одной из них 4500 лет.

Очень любопытно, что даже в то время, когда, казалось, цивилизации на разных континентах были разобщены, погребаль­ные ладьи встречаются повсеместно. Они обнаружены в Вавило­не, на Американском континенте (в культуре мочика), в Китае (саркофаг выполнен в виде ладьи, III в. до н.э.). По свидетельст­ву Флавия Филострата, на эллинских надгробиях также изобра­жали корабль. На Мадагаскаре в древности хоронили также в ладьях. Даже славяне Киевской Руси хоронили умерших в ла­дьях. Скандинавы выкладывали ладью из камня на том месте, где был похоронен кто-то. В Индонезии, Океании, на Малайе, а также у аборигенов Австралии в погребальном обряде обязатель­на лодка или модель лодки. Встречается этот обычай и у других народов (например, у народов Севера).