И вдруг все становится ясно. Я для него лишь очередная победа. У него такое было не раз, и я не первая. Кому еще он подарил оргазм в душевой кабинке? Пол плывет под ногами.

— Садись, садись, — приглашает Мэтт, указывая на подушки на полу. Но я и близко к Хлое не подойду — боюсь не сдержаться и задушить ее.

— Да, кстати. Мне вчера звонила Хелен, — говорит Хлоя, небрежно покачивая бутылкой.

Внимание, тревожный знак. С чего бы это Хел стала звонить Хлое?

— Она искала тебя.

— Черт.

— Да не волнуйся, я сказала ей, что ты, наверное, тут с нашим героем-любовником.

— У нее все в порядке? Что она сказала?

— Да ничего особенного. Но голос был грустный.

— Можно от тебя позвонить? — спрашиваю я Джека.

— Конечно, звони из моей комнаты.

Уходя из гостиной, я слышу, как они смеются, и мне становится не по себе.

— Хел, это я. Ну же, возьми трубку, — прошу ее автоответчик.

Раздается щелчок.

— А, вернулась. — Судя по голосу, Хел вне себя от злости.

— Я была в Брайтоне.

— Круто.

Ужасно. Она никогда не разговаривала со мной таким тоном. Я крепче сжимаю трубку.

— Что случилось?

— Тебя это не касается, — огрызается она. Но голос у нее дрожит, и это меня пугает.

— Да говори же! Сдавленный всхлип.

— Отстань от меня!

Связь обрывается. Я слушаю короткие гудки и не могу прийти в себя от потрясения. Чтобы Хел бросила трубку? Похоже, она очень зла. На ее месте я бы себя возненавидела. У нас были общие планы на субботу, и я ее кинула, даже не позвонила. Да, я виновата. Я, эгоистка, сделала то, что обещала никогда не делать, — кинула ее из-за парня.

И вот теперь у нее проблемы, а меня нет рядом в самый тяжелый момент. Мне страшно даже подумать, что я могу ее потерять.

— Все нормально? — спрашивает Джек, стоя в дверях. Он подходит ко мне и кладет руку на плечо.

— Нет, что-то случилось. Мне надо к ней. Ты не против?

— Конечно. Иди.

Он не возражает, и меня это бесит. Мне бы хотелось, чтобы он был против, чтобы ему не хотелось меня отпускать. Но мне достаточно одного взгляда на него, чтобы понять: нет, он не против. Он дома, со своей шайкой. Я ему тут не нужна.

Мы прощаемся под взглядами Мэтта и Хлои, Джек разговаривает со мной так, будто я его престарелая тетушка. Тот Джек, с которым я провела два дня, спрятался обратно в свой панцирь. И чем дольше я на него смотрю, тем более нетерпеливым он становится и, целуя меня на прощанье, едва касается губами.

— Ну, увидимся.

Увидимся? Когда? Завтра? Через неделю? Через год? Увидимся ли вообще?

— Было весело, — признается он, но, по-моему, слишком очевидно, что было — в прошедшем времени.

— Надеюсь, у Хелен все в порядке. — Хлоя подходит к Джеку.

В голосе такое сочувствие. Но я на это не куплюсь, особенно видя, как она обнимает Джека. Фактически она оставила на нем метку: «Частная собственность. Не подходить». Я пячусь на улицу. Я еще не ушла, а она уже смеется, затаскивая его обратно в дом. Смотрю на закрытую дверь и не могу в это поверить.

Я спешу к Хел, в метро сердце мое стучит громче поезда. Иду вслед за ней по ее темной квартире, нервничаю. Если бы устраивали олимпиаду по курению, Хел взяла бы и золото, и серебро, и бронзу. В квартире полный бардак, Хел в печали и слушает Леонарда Коэна. Плохой знак. Подозреваю, что причина в Гэве.

Поначалу она продолжает делать вид, что обижена, но хватает ее ненадолго.

— Я все испортила, — всхлипывает она, бухаясь в просиженное кресло.

— Ш-ш-ш, — шепчу я, наклоняясь к ней, — вовсе нет.

Когда мне удается ее успокоить, Хел, шмыгая носом, рассказывает о своем несчастье.

— Мы лежали в постели, и я спросила, хочет ли он жениться. Понимаешь, просто гипотетически. Я не предлагала ему жениться на мне, но он так странно себя повел. Сказал, что женится только в том случае, если захочет иметь детей. Я его спросила, когда бы он хотел иметь детей. А он ответил, что еще очень не скоро, может быть, лет через десять, и что у него еще куча планов на жизнь.

По-моему, нормальная для Гэва реакция.

— Но потом все вышло из-под контроля. Я сказала, что десять лет — срок немалый, а как же мы? Тут он вдруг помрачнел, стал говорить, что я на него давлю и почему мы не можем просто весело проводить время. А я сказала, какой смысл в таких отношениях? — Хел глубоко вздыхает, вздрагивает, подбородок у нее дрожит. — И правда, какой в них смысл? Зачем связывать себя с человеком, любить его, если в один прекрасный день он намерен уйти к другой, если он не захочет иметь детей, пока твои яичники не усохнут до состояния дохлого клопа?

Я смеюсь, вытираю ей слезы последним куском туалетной бумаги.

— Девочка моя, ты же не можешь знать наверняка, что будет в будущем. Как знать, кем вы с Гэвом станете.

— Но теперь я знаю, — задыхается она, — что у нас с Гэвом нет будущего.

— Неправда. Все у вас было нормально, пока ты не затеяла этот глупый спор. Вы друг другу подходите, и вам хорошо вместе. Вот и радуйся этому.

— Что ты болтаешь? Не надо мне тут втирать про радость жизни, ни ты, ни я гребаным дзэн-буддизмом не увлекаемся, — злится она.

Нет, сейчас она меня слушать не станет. Уперлась, козерожиха. Вывести ее из этого состояния можно только хитростью. Слава богу, я уже сто собак на этом съела, практически докторскую защитила по «управлению Хел и ее эмоциями».

— Ладно, ладно, — сдаюсь я со вздохом. — Хочешь быть несчастной старой кошелкой — пожалуйста. Но не напрягай себя серьезными отношениями с мужчинами, а то вдруг они все опять олухами окажутся. О, идея. Точно! Напечатай анкету и требуй от каждого приглянувшегося парня ее заполнить — пусть ответит на все вопросы и даст гарантию подождать твоего решения, выбран он в кандидаты или нет. Беспроигрышный вариант.

Хел невольно улыбается.

— А еще можно приковать Гэва к кухонному столу и стегать его хлыстом, пока бедняга не сделает предложение. Ты этого хочешь? Ты уверена, что он именно тот, кто тебе нужен? Что ты хочешь провести всю оставшуюся жизнь с ним?

— Нет, — вынуждена признаться она. — Но я его люблю, и хочу, чтобы у нас все получилось.

— А он разве сказал, что этого не хочет? Хел, ты ведешь себя как дура.

— Да что теперь-то? Он уже ушел.

Я закатываю глаза.

— Ага, к себе домой, не на край же света. Уже завтра вы вместе будете смеяться над этим.

Она повеселела, и мы обнялись.

— Знаешь, самое ужасное было то, что я не могла до тебя дозвониться, — говорит она. — Я уже начала волноваться.

— Знаю, знаю. Извини, увлеклась.

Она меня подробно расспрашивает о выходных в Брайтоне, и я ей все рассказываю.

— Так в чем же дело? Отчего такое грустное лицо?

— Просто мне было так хорошо, а теперь такое чувство, что Хлоя меня унизила. Вела себя как стерва.

— Может, она не зря меня предупреждала?

— А что она сказала? — подозрительно спрашиваю я.

Хел вздыхает и придает лицу скорбное выражение.

— Да так. Ничего. Просто мне бы не хотелось, чтобы ты переживала. Хлоя знает Джека как облупленного. Он ужасный бабник. Один намек на серьезные отношения, и он кинет тебя в ту же секунду.

— Интересно. Так ты теперь на стороне Хлои?

— Нет, — возмущается Хел, — я только не хочу, чтобы ты на многое надеялась.

— Вот так, значит? Все, шансов у меня с ним нет? Ой, я так рада, что за меня уже все решили. Вы мне очень помогли.

— Ну что мне с тобой делать! — с досадой восклицает Хел и усаживает меня обратно в кресло. — Никто ничего не решил. Только ты можешь знать, что тебе нужно. Просто подожди, посмотри, как будут развиваться события.

Конечно, она права. Но я терпеть не могу, когда мне дают мои же собственные советы. Им тяжело следовать.

Лежу дома на диване попой вверх и разглядываю ковер. В голове полный бардак. До моего свидания с Джеком в пятницу я точно знала, чего ждать. Я тщательно продумала тактику и была уверена в ее успехе. Я собиралась взять игру в свои руки, не торопиться с допуском к телу. Спать с ним в мои планы не входило. Ну ладно, сознаюсь, я купила новое белье и даже чулки с подвязками (хреновое изобретение — одни неудобства от него), новую косметику, духи и платье, но все с расчетом на будущее. Пускать в ход все это добро разом я не собиралась. Я хотела заставить его возжелать меня настолько, чтобы ему было мало одной ночи и он увидел во мне девушку, с которой стоит иметь долгие отношения.