Тем не менее основным охотничьим оружием в то время продолжали считать арбалет. Упоминание о сооруженных в Гринвиче и Виндзоре мишенях, чтобы «король мог стрелять в них из своего личного оружия», появляется в документах не ранее 1536-1537 гг. На следующий год уже появился первый хранитель личных ружей и ястребов его величества. Из составленной после его смерти в 1547 г. Описи следует, что за относительно короткий промежуток времени он приобрел несколько ружей прекрасного качества. Описание представляет особый интерес, поскольку в нем скрупулезно перечислены все детали, одновременно можно составить представление о том, насколько изменилась конструкция ружей.

Среди обозначенных в Описи предметов «итальянские ружья с позолотой и крытым бархатом прикладом с фляжками, кошельками и коробками». Заметим, что приклады королевских ружей традиционно отделывали бархатом аналогично сабельным ножнам, хотя в данном случае он оказывался самым непрактичным материалом из всех возможных. Таким же образом отделано и помповое ружье XVI в. из Ливрусткаммере в Стокгольме и фитильное ружье из Исторического музея в Вене.

У последнего ружья примерно 1530-1540 гг., итальянского производства отмечаем украшенные золотом замок и ствол, черный бархат приклада покрыт серебряными шишечками. Похожую отделку находим у «итальянского ружья», принадлежавшего Генриху VIII. Большая часть ружей короля были украшены более помезно. Их приклады «золотистые», «покрыты зеленым бархатом», «ярко-красным», «отделаны слоновой костью» или «камнями». Некоторые ружья дополнялись «огненными замками», одни с казенной части, другие – с дула. Такие разновидности удалось обнаружить в лондонском Тауэре.

Возможно, эти «огненные замки» на самом деле были не чем иным, как колесцовыми замками, в которых пороховой запал воспламенялся искрой, вызываемой зубчатым колесом, скребущим кусок железного колчедана. Именно такой механизм представлен на рисунках из «Атлантического кодекса» Леонардо да Винчи примерно 1500-1510 гг.

В поэме кардинала Андриана де Сен-Хрисогона, опубликованной в 1505 г. в Венеции, изящной латынью описано «чудесное ужасное оружие, силой молнии мечущее свинец, который поражает дичь».

Самым ранним датированным образцом оружия с колесцовым замком следует считать карабин, хранящийся в Королевском арсенале в Мадриде. Его изготовил в 1530 г. аугсбургский мастер Бартольме Маргарт для императора Карла V. Примерно в 1540 г. содержимое его арсенала и гардероба было своеобразно описано в серии акварелей, известных как Inventario illuminado. После смерти Карла V, произошедшей в 1558 г., составили настоящую опись, получившую название Relacion. Именно из нее нам стало известно, что король отдавал предпочтение простым ружьям. Большинство из них обозначены как аркебузы, некоторые малые (аркебузильо), другие предназначались для стрельбы с седла. Поскольку мушкеты с фитильным замком выделены в особую группу, остальные можно отнести к ружьям с колесцовыми замками. Традиционно они украшались позолоченной гравировкой, ложи инкрустировались или покрывались пластинками из слоновой кости. Из Описи также видно, что большинство ружей, использовавшихся и во времена Генриха VIII, хранились в футлярах или сумках из цветного бархата.

Отметим и образец карабина с колесцовым замком, датируемый 1533 г., на котором изображены гербы и инициалы Отто-Генриха, пфальцграфа Рейнского, хранящийся сегодня в Баварском национальном музее в Мюнхене. В том же самом музее находится и деревянная столешница, разрисованная охотничьими сценками. На одной из них изображена охота на кабана, где охотник стреляет в животное из ружья. Более длинный образец колесцового ружья примерно 1535 г. со стволом в 37 дюймов находится в лондонском Тауэре. Видимо, ложа данного охотничьего ружья была покрыта пластинками из грубо выделанного оленьего рога.

Широкое использование огнестрельного оружия на охоте начинается лишь со второй четверти XVI в. В 1535 г. в Неаполе появилась книга Пабло дель Фукара «Арбалеты, мушкеты и аркебузы», посвященная личному охотничьему оружию. Книга настолько редкая, что известна прежде всего библиографам, автору этих строк не удалось завладеть ее экземпляром.

Когда царствующие особы и знать Европы начали собирать охотничьи ружья для своих арсеналов и поощрять усилия оружейников по созданию ружей прекрасного качества, они стали делать все от них зависящее, чтобы не дать своим подданным превзойти их. На то существовало несколько причин. Прежде всего, любое ружье, находившееся вне правительственного арсенала или не под контролем властей, угрожало их безопасности. Поэтому на долгие годы именно пистолеты оказались объектом строжайших запретов.

В Англии существовала другая причина, связанная с сохранением традиции стрельбы из лука. Начиная с 1500 г. и далее с этой целью выпускались различные законы и постановления. Самым значительным считается Закон об огнестрельном оружии, принятый в 1541 г., в котором высказывалось сожаление, что «разные джентльмены, йомены и служивые мало занимаются достойными и похвальными упражнениями с длинным луком, который всегда был самым надежным, верным и длительным по времени использования средством защиты в Англии, внушавшим неодолимый страх и ужас врагам страны». Примечательно, что враги Англии также настаивали на широком применении личного огнестрельного оружия.

Когда возникла угроза войны, английское население быстро овладело искусством стрельбы из ружей, в том числе и из засады. Снятие угрозы обусловило возвращение ограничений. В 1546 г. вышло постановление, направленное на «ограничение в стрельбе из ручных ружей». В нем указывалось, что в мирное время вводятся ограничения на пользование огнестрельным оружием в соответствии с Актом от 1541 г. и что оружие следует использовать по лицензии. И только в том случае, если оно соответствует определенным ограничениям (длина ствола не должна была превышать 2,5 фута).

Владельцы ружей, получившие первые разрешения в 20-30-х гг. XVI в., отличались скорее энтузиазмом, чем умением. Хотя в 1533 г. появились сообщения об удачных выстрелах, например говорится об убитой из ружья лысухе, можно привести все же одну типичную историю «о неискусном обращении с ружьем». В ней рассказывается о йомене из Вестминстера по имени Джон Гейниш, который в 1539 г. прицелился в ворону, сидевшую на бакене на реке Темзе, но промахнулся и убил женщину, полоскавшую белье на Вестминстерском мосту. Поскольку никакого преступного умысла не нашли, неудачливый стрелок отделался штрафом.

Правда, последствия оказались более суровыми, в 1540 г. специальной прокламацией ограничили применение личного огнестрельного оружия стрельбой по мишеням, поскольку указывалось, что охотники даже с лицензиями «стреляли без оглядки, не учитывая, куда их пули отлетают, и что они могут поджечь вокруг них». Поэтому принятие этого закона объяснялось и «сильным беспокойством за их жизнь».

Другим источником волнения для охотников, использовавших иные методы, стало исчезновение дичи, уходившей из насиженных мест, испугавшись шума и запаха ружей. Похоже, что жаловались не только охотники. Написавший трактат о полевой охоте в землях, окружавших Рим в 1548 г., Доминик Бокамацца жаловался, что использование аркебуз распугало и заставило разбежаться всех животных и оленей, так что охотникам частенько приходилось возвращаться домой без всякой добычи. Хуже всего приходилось сокольничим.

В том же самом году писавший графу Бата сэр Эдмунд Бединфильд жаловался: «Из-за того, что вокруг ежедневно стреляют охотники, выбивающие дичь, теперь почти не осталось дичи в сельской местности, тот же, кто захочет поохотиться с помощью ястребов, должен пройти много миль, прежде чем встретит дичь, на которую и сможет поохотиться, в то время как во все прошлые годы в тех же местах встречались стаи птиц… Если все это не исправить, то знати больше не придется вскармливать и обихаживать охотничьих птиц».