Одно из описаний охоты короля оставил герцог Иоганн- Эрнест Саксен-Веймарский, гостивший у Якова в 1613 г. Он пишет: «…Король неутомимо следует за собаками, пока им не удается напасть на след дичи. Правда, не вижу, почему следует наслаждаться таким видом охоты… Его величество и тогда и сейчас использует длинные луки и стрелы, и когда выходит на позицию, то стреляет в оленя».

В охоте также принимала участие королева Анна Датская, в том же году было сделано следующее описание: «Выстрелив в оленя, королева ошиблась в расстоянии и убила Джела, любимую гончую его величества. Сначала король страшно рассердился, но когда узнал, кто это сделал, то вскоре сменил гнев на милость и стал сильно жалеть королеву, умоляя ее не беспокоиться о случившемся, поскольку его любовь к ней превыше всего. На следующий день король послал жене алмаз стоимостью 2 тысячи фунтов как своеобразное наследство от его умершей собаки».

Рис. 64. Медали шотландского лучника. Слева: Роберт, лорд Далкейтский, 1622. Справа: Александр Халдейн, 1721. Из коллекции университета Святого Андрея, Шотландия

Карл I подтвердил полномочия комиссии Большой печатью, чтобы обеспечить принудительное использование длинных луков, он также даровал новую хартию Артиллерийской компании, учрежденной еще по конституции 1537 г., включающую развитие стрельбы из лука. Косвенным подтверждением того внимания, которое король уделял этой проблеме, может служить посвящение Чарльзу I книги Ж. Маркхема «Искусство стрельбы из лука» (1634), на фронтисписе которой король изображен в виде лучника.

Оба монарха установили должности королевского лучника и хранителя луков. Однако, несмотря на все затраченные усилия, лук продолжали считать охотничьим снаряжением, но не серьезным охотничьим оружием. В 1627 г. Карл I издал указ, по которому «Уильяму Магуну и Джеймсу Мельбурну, нашим двум поставщикам луков, жаловать по 10 фунтов в год за службу нам и обеспечение наших упражнений с помощью длинных луков».

После Реставрации Карл II снова ввел разнообразные придворные должности, назначив Джерваса Прайса хранителем королевских луков. Пьер Генон де Буабюссон оказался одним из последних, кто занимал этот пост, совмещая его с должностью лорда – хранителя личного арсенала. Именно он в 1691 г. сопровождал Уильяма III в Ирландию.

Искусство стрельбы из лука продолжало развиваться вплоть до конца XVII – начала XVIII в. благодаря поддержке деятельности специальных обществ, таких как «Стрелки Финсбюри» и Общество королевских лесничих в Англии, а также Королевское общество лучников в Шотландии. В самом конце XVIII в. вновь наблюдается большой интерес к искусству стрельбы, хотя в Англии существовало всего несколько обществ, среди них Королевское общество охотников, Королевское общество кентских лучников, охотников из Ардена, лесничих из Хейно, верных лучников. Но именно их деятельность позволила обратить внимание на спортивную стрельбу по мишеням.

В 1798 г. Ричард Мейсон опубликовал свои «Соображения о причинах, которые существуют для возрождения использования длинных луков наряду с пиками, чтобы помочь осуществить те меры, которые намечены министрами его величества для защиты страны». Однако в связи с повсеместным распространением ружей и их очевидной эффективностью его попытка возрождения лука как боевого оружия была заведомо обречена на провал. Похожие усилия, связанные с продвижением лука в качестве охотничьего оружия, также потерпели неудачу.

Ни один из великого множества луков, применяемых по всему миру, не может сравниться по мощи с тисовым луком из Европы и составным азиатским луком. В большинстве районов местные луки оказывались слишком маломощными и не могли служить в качестве боевого оружия. Безусловно, их активно применяли как охотничье оружие. Отметим также, что методики изготовления и применения луков необычайно разнообразны и весьма примечательны, поэтому мы коротко перечислим самые интересные образцы.

Во всем мире был широко распространен цельнодеревянный лук, и только недостаточное количество нужной древесины в местных лесах или неумение ее обрабатывать помешало достичь западноевропейского уровня изготовления луков. Составные луки, появившиеся в северных районах Центральной Азии, быстро распространились в самых отдаленных районах этого региона.

Примитивная разновидность составного лука из деревянных планок с обмоткой из сухожилий, вероятно, пришла из Азии через Берингов пролив в Северную Америку. Возможно, на каждом континенте они появились совершенно независимо именно в тех местах, где встречалось подходящее дерево для их изготовления. Так, эскимосам приходилось использовать только тот лесоматериал, который прибивало к берегу, поэтому часто они конструировали свои луки из оленьих рогов.

В большинстве случаев, проявляя особую смекалку, им удавалось изготавливать перекладину лука из деревянных планок, соединенных вместе и укрепленных с помощью сложного переплетения ремней из сухожилий (рис. 65). В районе Берингова пролива подобное переплетение встречается чаще всего. Отметим также, что внешние очертания лука очень похожи на татарские или китайские изделия. Там, где эскимосам удавалось найти прибитый к берегу лес, или в лесных районах Аляски они изготавливали более мощные луки, используя толстые сучья дугласовой сосны или тсуги тисолистной, усиленные полосками китовой кости и скрепленные прочной обмоткой из сухожилий.

Жившие дальше на юге американские индейцы имели в своем распоряжении множество разновидностей древесины, в определенном смысле они копировали азиатский лук, обмотав деревянную основу сухожилиями и покрывая конструкцию древесной корой или змеиной кожей. Лук был достаточно мощным, но не отличался особым изяществом, ему не хватало отточенности и выразительности азиатского прототипа.

Очевидно, что конструкция индейских составных луков отличается от турецких или персидских луков. Отметим, что лучшими качествами обладали цельнодеревянные луки. Лучшие роговые луки изготавливали мастера из племен кроу и шайенов, они делали их в основном из рогов лося или горных баранов, правда, они стреляли на короткое расстояние.

Рис. 65. Цельные луки с усилением. Наверху: восточный эскимосский лук из рога северного оленя с соединением из сухожилий. Внизу: связанный с помощью сухожилия лук из Восточной Сибири

Однако у индейского охотника всегда оставалась возможность подкрасться к добыче как можно ближе. На рисунках Т. де Бри для «Путешествия по Флориде» (1591) Ле Мойена изображены местные индейцы, подкрадывающиеся к оленю с луками в руках. Они покрыты шкурами, на голове шапки с оленьими рогами.

В 1634 г. Уильям Вуд так писал об индейцах, проживавших в Новой Англии: «В стрельбе из лука они искуснее любых самых метких стрелков и, кажется, могут прострелить глаз вороны и поразить и быстро бегущую лань, и проворного голубя, даже не помешкав ни на минуту и не успев открыть глаз, закрытый для прицела. Во время стрельбы они зажимают стрелу между указательным и большим пальцами, их луки быстры, но не отличаются большой мощью, поэтому они не могут убить далекую добычу».

Хотя индейские луки не отличались дальнобойностью, они оказывались вполне эффективными для стрельбы с ближнего расстояния. Известны случаи, когда стрелы, выпущенные из луков пауни или шайенов, пробивали туловище бизона. Вождь племени сиу по имени Ванатах рассказывал, что, однажды выстрелив в самку бизона, убил и теленка, стоявшего за ней. Такая охота требовала тщательной подготовки. Вот как ее описывает Уильям Вуд: «Когда он [индейский охотник] приближается верхом к животным, то выбирает одно, обычно толстую и упитанную самку, держа наготове лук и стрелу. Хорошо обученной лошади не нужно отдавать приказания дважды, она приближается к бизону справа сзади и держится немного поодаль, чтобы не попасть под рога животного, если оно неожиданно остановится и повернет голову.