Я вернулся в дом Беля, далеко за полночь. Но там не спали. Его домочадцы сновали по дому, приводя его в порядок под себя. Заправляла всем Баушк, как она сама себя называла, маленькая седая старушка, которая жила с ним, как домоправительница. Она отличалась удивительным гостеприимством, все, кто находился в доме, были ее детьми, и она со всей страстью ухаживала за ними как за своими птенцами. Следила, чтобы все были сыты и обихожены. Она ковыляла по дому, ворчливо покрикивая, как ей казалось на нерадивых домочадцев:

— Куда ставишь, голова садовая. Это не здесь стояло! Почему у тебя на штанах дырка, а ну снимай, сейчас зашьем. А ты, куда тащишь эту вазу? Она же огромная! Надорвешься! Попроси Беля, он поможет. Кто еще не ужинал? Я яичек сварила! Кто хочет?

Увидела меня, всплеснула своими ручками: — Дар, мальчик! Да, ты худенький какой! Бледненький! Сметанки хочешь? Блинчиков испечь?

— Спасибо, Баушк! Ничего не хочу. Где Бель?

— В кабинете заперлись! Государственные думы думают! Ты пойди, посмотри на них, не устали? Скоро ночь кончиться, а они еще не спали! Ваши дела никуда от вас не уйдут! С утра и начнете!

Драконы, и, правда, были в кабинете. Бель сидел за своим письменным столом, и сиял от удовольствия! Остальные с пониманием поглядывали на него, и сидя кто где, потягивали вино!

— Нет, я не согласен, — говорил Бель, — все вместе вышли, все вместе и пойдем дальше. Если каждый останется в своем княжестве, что получиться? До замка Зелена только двое дойдут? Дар и Зелен? А там шершей больше всего. Говорят, уже ждут нас. Свои машины устанавливают.

— Но город надо в порядок привести. На это много времени уйдет! — сказал Синь, и мы дадим шершам время подготовиться к нашей встрече. Мы не должны задерживаться в пути.

Все посмотрели на меня! Я сел на подоконник:

— Предлагаю, задержаться здесь на один день. Что требует срочного исправления — поправим. А потом, после возвращения, Бель и сам справиться! Синь, один день — роли не сыграет! Но Бель прав, мы должны идти все вместе.

На следующий день драконы разбрелись по городу. Я с удовольствием сжег сарай, откуда мы с Мэриэллой выбрались. Это уродливое здание вызывало во мне раздражение. Потом с Белем отправились в Лицей, и кое-что восстановили с помощью магии. А на то, что требовало простого косметического ремонта, пригласили срединных. Они с удовольствием ходили по учебному заведению, и сами говорили Чату: — Вот здесь нужно подкрасить, лестницу подправить, вот на ступеньке, видишь, доска лопнула. Счастливый директор Лицея, только покрякивал, со всем соглашаясь. Прощаясь с ним, я еще раз просил его, если увидит Мэришу спрятать ее и вызвать меня! Он обещал.

К вечеру, город стал таким, каким я его помнил, когда в последний раз был здесь! Шерши исчезли сами собой. Будто их и не было никогда. Горожане устроили праздник. Расставили столы вдоль улиц, и пировали всю ночь. Нам пришлось участвовать в застолье. Хотя, честно сказать, настроения не было!

На следующий день, отправились в Нитум. Город Синя. Но чем мы дальше отъезжали от Лагулы, тем сумрачнее становились драконы. В селениях, куда мы заезжали, сначала на нас смотрели с опаской. Молоденькие девушки не выходили из домов, а поглядывали на нас из-за занавесок. И везде первый вопрос был: — Вы за девками приехали?

Сначала нас это забавляло, но вскоре стало раздражать! Каждый раз приходилось снова и снова объяснять, что нам их дочери не нужны! Мы приехали напомнить селянам, что они живут в княжестве драконов, и должны подчиняться их законам и не верить глупым слухам. Изгоняли шершей, и восстанавливали старейшин, как правило, рожденных от драконов.

В одном из селений, произошёл и совсем неприятный инцидент. К нам выбежал срединный, и закричал:

— На каком основании вы моим овцам горло перерезали?

— Почему ты уверен, отец, что именно драконы это сделали?

— Вас вон он видел, и показал рукой на шерша.

Я поманил того пальцем, и, заглянув в глаза, спросил: — Расскажи всем, что ты видел.

Мужичонка маленького роста, нервный с испуганными глазами, хотел убежать. Но сами селяне — не дали. И поставили его передо мной. Все знали, что драконам лгать бессмысленно. А уж мне и тем более! Я мысленно приказал сказать правду.

— Он долгое время стоял передо мной мялся, то открывал, то закрывал рот, наконец, не выдержал и, запинаясь, проговорил: — Я это!

— Что ты? — я уже начал догадываться, что к чему.

— Хозяйство у меня, — затараторил он, — сколько сил, сколько трудов, а вы придете и все отберете! Где справедливость?

— А что чужим овцам горло резал, а не своим?

— Так жалко же!

— А моих не жалко? — закричал пострадавший. — Люди добрые, сам говорил, что драконы прилетали, а оказывается, вон он убивец! Владыка, да как же это?

— Возьми у него столько овец, сколько он у тебя попортил!

— Не отдам! — закричал шерш. — Мои они.

— Не отдашь, заберу всех, — отрезал я.

— А-а-а-а! — завизжал он, выхватил из-за пазухи нож и попытался доскочить до меня. Но огненная молния, брошенная в него Белем, отбросил шерша в сторону, и он упал замертво.

— Драконы проклятые, — закричала женщина, видимо его жена! — Да, будьте вы прокляты! Честных людей изводите! Кормильца моего убили! А куда мне теперь с четырьмя ребятишками? Кто сирот накормит?

— Если селяне согласятся, оставайся и живи здесь, — предложил я.

— Вон ее, — закричал пострадавший селянин, — не нужна она нам здесь! И выродков своих забери!

— Да, куда же я пойду? Люди добрые! Соседушки заступитесь! Мы же не ссорились, жили в мире и согласии!

— Чтобы опять на тебя работать? — крикнула какая-то женщина, — не хочу больше! Уходи!

— А вот не уйду! — вдруг закричала шершиха и бросилась к дому, захлопнула за собой дверь. И перед тем как закрыть окно, высунулась и прокричала: — Умрем здесь, с голода опухнем, если надо, но не покину своего дома.

— Сжечь ее, — раздались голоса.

— А ну, молчать! — закричал я. — Никакого самосуда! Где старейшина?

— Ну, я! — передо мной стоял важный толстый шерш. Он с достоинством посмотрел на меня, а потом добавил: — Меня всем миром в старейшины выбрали. По всем законам!

— Хорошо! Раз так! Что делать предлагаешь?

— Раз люди предлагают сжечь ее вместе с детьми, так и сжечь, чтобы другим неповадно было!

Но тут из окна высунулась несчастная женщина: — Ах, ты тварь! А кто моего олуха подговаривал горло овцам перерезать? Кто обещал заступиться в случае чего?

— Врешь женщина! — старейшина посерел, — не было такого! Не слушайте ее Владыка, дурная семейка!

В доме послышался детский крик, и из окна повалил дым. Князья бросились к дому, выломали дверь. Потушили огонь. И вывели четверых испуганных ребятишек. А Синь вынес мертвую шершиху.

И тут камень, брошенный кем-то из селян, попал в голову старейшины, и он упал замертво!

— Прекратить! — снова крикнул я. — опомнитесь, вы же срединные, а не шерши!

Селяне стояли, понурив головы.

— Отец, — обратился я к пострадавшему селянину, — у тебя дети есть?

— Есть двое, — сказал он.

— Где жена твоя?

— Здесь я, — вышла женщина с добрыми глазами, я облегченно вздохнул.

— Ты мать, сама понимаешь, кому нужны сироты? Возьми их себе, воспитай вместе со своими ребятишками, а чтобы легче вам было, пусть твой муж всех овец шерша возьмет.

Она посмотрела на плачущих детей, подошла и обняла их: — Ну, тихо, тихо! Пойдем домой!

— Я к маме хочу, — заплакала маленькая девочка.

— Уехала твоя мама, с папой уехала! Вы пока у меня поживете!

— А они скоро приедут?

— А кто их знает, как дела сложатся. Пойдем, медку дам, — и, взяв их за руки, увела вниз по улице.

— Значит так, — я обвел всех взглядом, — кто бросил камень выяснять не буду. У старейшины, наверняка, тоже остались жена и дети, и если не захотят они уезжать, пусть остаются. Сами понимаете, куда им без главы семьи идти. А тот, кто камень бросил, будет им помогать! А на счет остальных шершей, собирайтесь в круг и решайте, кто останется с вами, а кто нет. Заодно и нового старейшину выберете. А он после того, как свои дела решите, пусть отправится к князю и все доложит.