Девушка распахнула глаза, потом радостно зарделась от важности порученного ей дела, и побежала на кухню. Один вопрос решила. Теперь, второй: узнать, где Линелла.

— Даалад, куда Линелла пропала?

— В парке у грота сидит.

— Как в парке? В нашем?

— А в каком же еще?

Пошла в парк, и точно, у грота, в беседке за столом сидела Линелла, и что-то делала с маленькими горшочками, как я поняла потом, она высаживала для ганов зародыши кристаллов, которые они потом прятали глубоко горных породах, где выращивали драгоценные камни.

— И как это понимать?! — удивилась я.

— Ты о чем?

— Сатти заявила мне, что ты уехала к родным, а ты тут.

— Это, наверное, ей Крас сказал, — кивнула Хозяйка Южных гор.

— Ну, да!

— Тогда понятно. Я теперь почти год ни с кем кроме Краса, тебя и Дара общаться не буду.

— Это почему?

— Во мне огонь новой жизни зародился. Представляешь, я сама еще не почувствовала, а Даалад уже увидел и сказал. Крас так обрадовался! Мэриэлла, я самая счастливая на свете!

Я кинулась ей на шею, и обняла: — Линелла, поздравляю! Но зачем же запирать себя?

— Таков закон драконов. Мужчины-драконы считают, что их женщины должны уединиться, пока вынашивают их ребенка, чтобы ничто не могло нарушить их покой.

— Ты шутишь?

— Нет.

— Помилуй, в срединном мире беременные женщины до последнего ходят по гостям, работают и ведут, прости за банальность, активный образ жизни.

— Наверное, поэтому у них так много нервных и неуравновешенных детей. Даже, если мир будет рушиться, дракон утащит свою беременную жену в пещеру, спрячет и будет твердить ей, что все хорошо.

— Не может быть!

— Еще как может! А зачем, как ты думаешь, Крас с Даром этот парк сооружали? Да, так, чтобы никто из домочадцев сюда не ходил. Смотри, они бегают по дороге около сада, а сюда даже не посмотрят?

— Ты хочешь сказать, что они делали для нас, чтобы спрятать здесь?

— Именно это я и хочу сказать. И ты должна быть готовой к этому. Поверь мне, я Дара знаю, как только Даалад скажет, что в тебе загорелась искра новой жизни, сядешь около меня и будешь сидеть как миленькая.

— И угораздило меня стать женой дракона! А может быть, для меня сделают исключение?

— И не мечтай! Таков закон драконов. Дар, и так тебе во всем идет навстречу, отпускает одну, куда тебе заблагорассудиться, за что они с Красом частенько ругаются. Но в этом вопросе, он будет тверд! Уж ты мне поверь! Он глава семьи, и его слово — для тебя должно быть законом!

— Ну, это мы еще посмотрим!

— Мэриэлла, не все же быть, по-твоему, в чем-то ты должна уступить мужу.

— Я готова уступить мужу в чем угодно, только не сидеть взаперти. Я не могу Линелла! Мне становиться душно! Я хочу простор!

— Но это же ненадолго, всего чуть меньше года.

— Да, за это время я с ума сойду!

— Не сойдешь! Ты жена дракона, это твой выбор! И должны будешь подчиниться, иначе нельзя, девочка!

Так я узнала то, что не было написано в книге «Повадки драконов». Интересно, какой идиот эту книгу писал? Хотя, если бы я и прочитала об этом, разве я смогла бы выбрать Энлиля? Нет! Он мне совсем не нравится. Зато сейчас мне стало понятно, почему Огненные Лисицы всегда жили с ветрами. Те не прятали своих жен. Вон и Танелла и Элосана ходили пузатые и гордые, разъезжали по гостям, общались не только с друзьями и родными. Сначала я хотела пойти к Дару и потребовать обещание, не запирать меня. Но что-то удержало от столь бессмысленного поступка, наверное, то, что где-то внутри себя понимала, что это бесполезно. Чёрный дракон бывает и добр, и уступчив, но, если дело касается, чего-то важного для него, он все равно настоит на своем, взять хотя бы, мое неудавшееся испытание, когда я захотела стать главой семьи. Поэтому хорошенько подумав обо всем, решила не торопить события. Вот настанет день, будет и молоко с куском пирога, как говорит мой друг Соловей.

И еще полгода прожила как обычно. Домочадцы хозяйничали. А я, позавтракав с сияющим Красом, и Даром, бежала к Линелле. А потом, если меня никуда не приглашали, чтобы что-то создать, и не вызывали к больным, или занималась с Чёрным драконом фехтованием, или отправлялась в горы за травами, а потом к пеласам, с которыми подружилась, или в гости к ганам, помогать им украшать пещеры. Но раз в неделю, как истинная хозяйка, оставалась в замке, чтобы с домочадцами участвовать в генеральной уборке, которую я терпеть не могла. Но Линелла сказала, что я должна воспитывать их примером. Не знаю, кто кого воспитывал, я их, или они меня, но для них этот день был праздником, а для меня мучением.

Чтобы облегчить себе работу, я частенько прибегала к магии (зря, что ли училась на городского мага), но в Дааладе моя магия действовала непредсказуемо. Так однажды, решив оттереть желтые пятна на белоснежных драконах, которые стояли по обеим сторонам лестницы, я долго терла их тряпкой, не получилось. Надо было попробовать это сделать какой-нибудь кислотой, которая стояла в кабинете у Краса, только вот какая подействует, не знала. А таскать тяжелые бутылки по очереди не хотела. И я решила, оживить драконов, и отвести их в кабинет, и там уже на месте попробовать их очистить. Оживить я их оживила, только вот отвести не смогла. Очнувшись, они начали бегать по замку. Мы с красным драконом потом долго за ними гонялись, чтобы поймать и поставить обратно, под радостные вопли домочадцев.

В другой раз мне выпало мыть полы (чтобы не было обидно никому, всю грязную и неинтересную работу мы разыгрывали по жребию), коридоры в Дааладе длиннющие, широкие. Через час у меня уже болели руки от тяжелой огромной швабры. В Лагуле, когда нам выпадало дежурить, мы просто произносили заклинания, и наши швабры сами мыли полы. Вот я и подумала, а почему бы и здесь не сделать это потихоньку, пока никто не видит. Ну, и произнесла заклинание. Только я не учла того, что Крас в воспитательных целях поставил защиту на эту палку, чтобы все работали по-честному. И она, вместо того, чтобы начать мыть полы, кинулась на меня, и больно ударила ниже спины. От неожиданности, я бросилась бежать, но она неслась быстрее, я обернулась лисицей, и пустилась вдоль коридора, на ходу было трудно произнести обратное заклинание. Поэтому искала, что-нибудь узкое, куда я могла бы спрятаться от нее и спокойно остановить эту бесноватую швабру. Но по ходу моего движения ничего не было, кроме кухни, я туда и нырнула, забилась в угол, и пока эта ненормальная лупила всех, кто попадался ей на пути, сумела успокоиться и остановить ее. Когда же я вылезла из угла, чтобы подобрать с пола валявшуюся спокойно швабру, картина, которую увидела, несколько озадачила. В кухне висел смог из муки, бедный Жин-Жин танцевал на горячей плите, несколько поварят висели на перекладине вместо сковородок, а один хотел спрятаться в бочонок, сел на него задом, а встать уже не смог — застрял и выл от боли. Ко всему прочему Дар в это время был дома. И когда он вместе со всеми домочадцами, привлеченный шумом прибежал на кухню, я думала, ему станет плохо от смеха. Хотя нам с поварами было совсем не смешно. К чести Жин-Жина, он совсем не обиделся на меня, даже был рад. Так как Крас и Дар огородили кухню от любого вмешательства магии, кроме одной — магии приготовления еды. О чем он давно мечтал. Кроме того полы теперь мыли одни швабры, чем облегчили труд домочадцев.

Да, и вообще, если в замке происходило, что-то необычное всегда это приписывали мне, хотя я была невинна, как младенец. Взять хотя бы тот случай, когда я, как обычно поле завтрака забежала к Линелле. Мы сидели с ней в беседке и шептались о всяких женских делах. Вдруг из грота вышли три шерша. Ребята были славные, я имею в виду то, что лица у них были приятные, открытые и честные. Руки в мозолях, и одежда и волосы в земле. Мы с Линеллой так удивились, что даже не испугались. А они вышли и во все глаза смотрели кругом. Наверное, я уже привыкла к тому, что окружало меня, а вот на свежий глаз место, где они оказались, было просто сказочным. Красивый фонтан, огромные деревья, разнообразные цветы и замысловатая беседка. А потом они уставились на нас: