Вик вздрогнул, его голова откинулась немного назад.

— Да. Конечно. Но я не очень задумывался об этом. Вот такое дерьмовое лето, я полагал.

Джо покачал головой.

— Нет. Пыльцы было даже больше, чем обычно. — Он чихнул.

— И это означает?..

— Это означает… — сказал Джо, оглядываясь вокруг, словно в поисках указки и демонстрационного плаката. — Позволь мне объяснить тебе кое-что о сенной лихорадке. Дело в том, что у тебя есть клетки в организме, называемые «Иг-И». Они реагируют на пыльцу, воспринимая ее как инвазивные тела, и для борьбы с ними вырабатывают антитела, которые разносятся по крови Т-клетками. Антитела заставляют лаброциты выделять гистамины и лейкотриены, которые вызывают… но я вижу, что навожу на тебя тоску.

Вик оторвался от созерцания одной из крыс, которая, уцепившись передними лапками за решетку клетки, с любопытством оглядывалась вокруг.

— Да нет, совсем нет.

— Словом, моя основная мысль: сенная лихорадка — это аутоиммунная реакция. Это, в общих чертах, продукт сверхактивной иммунной системы. Иммунной системы, которая поднимает тревогу в тот же миг, как только оказывается под ударом.

— Точно. — Вик почувствовал, что его тянет зевнуть.

— Теперь, когда у тебя внезапно прекратилась сенная лихорадка, без всяких причин… — Джо аккуратно положил слайд, который он держал в руках, под микроскоп, — твоя иммунная система стала значительно менее активной.

Зевок застрял у Вика где-то в груди.

— Что ты говоришь?

— Я говорю, что ты лежал на полу в своей квартире, истекая кровью, я коснулся твоего лица, и твоя кровь попала мне на руки. И мне почему-то захотелось смыть ее. Немедленно. Затем я вспомнил, что ты говорил об отсутствии сенной лихорадки у тебя в этом году, и я подумал… я подумал, что не помешает провести анализ крови.

Вик заерзал.

— Анализ крови?

— Да. Ты в последнее время делал его?

Вик криво ухмыльнулся.

— Нет.

Джо подошел к столу с другого края и поднес глаза к окулярам микроскопа.

— Значит, именно то, что у меня в этом году не было сенной лихорадки, подало тебе идею похитить меня и насильно провести анализ крови?

— Нет, — ответил Джо, не отрываясь от микроскопа, — это была всего лишь одна из наводок. Ты, конечно, знал, что у Эммы была опухоль мозга?

Шокирующе невозмутимый голос. Джо был абсолютно спокоен — как человек, которого жизнь протащила через все возможные несчастья и вытолкнула за пределы любых эмоций.

— Конечно, — сказал Вик, стараясь ответить в тон, хотя и был сбит с толку тем, как Джо узнал об этом.

Джо вращал шестеренки быстро, широкими движениями.

— Клетки ее опухоли были исследованы в этой лаборатории. — Вращение шестеренок замедлилось. — Я смотрел их.

— Боже… — сказал Вик, не в силах представить такое испытание.

— Я не знал тогда, что это были ее клетки. — Он поднял взгляд. — Она использовала имя Тэсс, когда сдавала анализы.

Вик сделал вдох.

— Я знаю.

Джо кивнул, как будто это было давнее дело, уже обсужденное.

— С такими опухолями я встречался и раньше — напоминает неходжкинскую лимфому — и было похоже, что она увеличивалась со значительной быстротой, что свидетельствовало — опять-таки — о разрушенной или значительно ослабленной иммунной системе пациента. — Он снова приблизил глаза к окулярам. — Такие опухоли можно встретить только в моей области исследований. Ты знаешь, какая у меня область исследований, не так ли?

— Джо, — Вик поднялся, превозмогая боль, — твою мать, прекрати это, ладно? Это — я. Я — Вик. — Он указал на себя пальцем. — Вик.

Джо снова оторвался от микроскопа и пристально посмотрел в остекленевшие глаза Вика. «Я знаю, кто ты такой, — читалось в спокойствии Джо. — Вот поэтому я и делаю это».

— Откуда у моей жены могла быть такая опухоль? И почему у тебя внезапно не оказалось сенной лихорадки в этом году? Вот два вопроса, которые не казались мне взаимосвязанными… — и тут его синие глаза почти улыбнулись; это было истинное удовлетворение ученого, нашедшего разгадку, — …пока ты не поднял трубку.

— Джо, может быть, ты перестанешь валять дурака и просто скажешь, какого хрена ты тут из себя изображаешь? — раздельно сказал Вик.

Джо почесал нос.

— Ты никогда не сдавал кровь для анализа на СПИД, так ведь? Не считая анализа, который сейчас провожу я.

Вик одеревенел. Это было правдой. Он с недоверием посмотрел на Джо и понял, что тот ждет, когда он скажет слова, отведенные ему в личной драме Джо.

— Ты хочешь сказать, что опухоль Эммы была связана со СПИДом? Что его передал ей я?

Джо кивнул.

— И, следовательно, — я прошу, ответь мне прямо, — у меня тоже СПИД?

— Ты — ВИЧ-инфицированный, — жестко сказал Джо. — В принципе, это почти СПИД. Твоя иммунная система не может функционировать на полную мощь. — Он сделал паузу. — Вполне возможно, что впоследствии твоя аллергия вернется. Я проводил кое-какие исследования о взаимосвязи СПИДа и аллергических реакций — не достаточно изученная область, к сожалению, — больные СПИДом, у которых была ранее аллергия, на какое-то время избавлялись от нее, но потом она возвращалась, в гораздо более тяжелой форме. Никто не знает почему.

В тишине, последовавшей за этими словами, Вик прислушивался к необъяснимому гулу, который всегда присутствует в подобных заведениях. Он посмотрел в окно, хотя смотреть, в сущности, было не на что — кромешная тьма, поскольку единственными зданиями в округе были служебные помещения, куда люди приходят только днем.

— Я не верю тебе, — сказал Вик наконец.

— Как знаешь.

Вик отвернулся. Джо протянул руку к «Серой Леди».

— Здесь у меня образец твоей крови. Я взял его, пока ты был без сознания.

Вик остолбенело глядел на него, все мысли об извинениях куда-то провалились.

— Это мой личный микроскоп. Используя его, можно реально увидеть сам вирус.

Он произнес это услужливым, примиренческим тоном, словно хотел приободрить Вика. Вик подошел к нему, с трудом передвигая ноги, словно они были деревянными. Он не взглянул на Джо, сразу прильнув к окулярам. Когда два светлых круга слились в один, Вик увидел сквозь светофильтр сине-зеленые плазмациты, плававшие вокруг трех более крупных клеточных структур; эти крупные клетки содержали в себе десятки маленьких красных шариков. Внутри большинства шариков были одиночные черные точки разных размеров. В целом, картина выглядела, как три прозрачных мешка, не плотно набитых красными глазами, которые плавали в водорослях.

— Те черные частицы, что в ядрах твоих кровяных клеток, называются RNA: ВИЧ-гены, — сказал Джо отеческим, наставительным тоном.

Вик убрал голову от микроскопа.

— И это точно моя кровь?

Джо кивнул. Вик медленно вернулся на прежнее место.

— Давно он у меня?

— Невозможно сказать. Как ты знаешь, вирус может оставаться в спячке долгие годы. Единственное, что можно сказать с уверенностью, это то, что совсем недавно произошла репликация, потому что именно это повлияло на твою аллергию. — Джо взглянул на микроскоп, но не стал смотреть в окуляры. — Твоих Т-клеток меньше, чем должно было быть. Они являются тем, что переносит гистамины.

«Прекрати говорить о грёбанной сенной лихорадке, — подумал Вик, — прекрати вести себя так, словно я должен быть, типа, польщен: „Эй! Я смертельно болен, но все отлично: побочные эффекты показывают, что я не буду много чихать в полях“». Но вместо этого он спросил, как если бы разговаривал со своим врачом:

— Сколько времени у меня осталось до того, как это перейдет в СПИД?

Перед его мысленным взором развернулся гобелен его сексуальных похождений: он был длинным и более замысловатым, чем гобелен аббатства Байо. Кроме того, во времена «Патологии» он несколько раз вкалывал себе героин, не так много, чтобы пристраститься к нему, хотя в общем-то его привлекала идея подсесть основательно — тогда сразу открывалась перспектива чудесного избавления от всех проблем.