— Ну-у… Как окрошка и борщ. Или котлета и пирожное. Мы же не смешиваем окрошку с борщом. Гадость ведь получится, правда? Ты же такое кушать не захочешь? Вот и твоя мама с папой...

— Как котлета с пирожным? — пришел мне на помощь будущий философ, нахмурив лохматые брови.

— Что-то вроде того. Ты ведь любишь и то, и другое. Но вместе никогда не ешь. Так и маму с папой ты будешь любить по отдельности… Спасибо. На вот, держи свое мороженое.

Как ни странно, Ракушка ушла в раздумья и больше не рассуждала на эту тему, позволив мне облегченно вздохнуть. Мы неторопливо шли обратно к дому, и я глянула на часы, возвращаясь мыслями к предстоящей встрече с Аликом. Стоило представить его непробиваемую физиономию, неподвижные паучьи глаза, смотрящие сквозь тонкие стекла, как меня охватывал озноб. Если бы не Костя, я не решилась бы пойти в лобовую атаку.

ГЛАВА 5

В половине третьего пожаловала Верка. Я сразу поняла, что она пытается скрыть нехорошую взволнованность. В первую очередь я подумала, что вот сейчас она скажет нечто вроде: «крепись, Денька, присядь, у нас плохие новости». У меня отнялись ноги. Пока Верка еще ничего не сказала, мне захотелось зажать ей рот, чтобы из него не вырвались эти страшные слова. Как мы сможем жить дальше, если с нами не будет Либры? Мы осиротеем. Нас всегда было трое! Господи, ну почему?

«Надежда, Вера и Любовь – основа всего сущего»!

Мы такие разные, но мы – единое целое. Боже, пусть она молчит!

— День, ты чего? — обеспокоилась Верка, заметив мое полуобморочное состояние. — Ну-ка сядь! Дыши глубже!

В какой-то момент пол пошатнулся, в глазах потемнело, голову сдавило болью. Я дернулась от сунутого мне под нос уксуса и поняла, что уже лежу на диване. Рядом стояла озадаченная Ракушка и кусала губу, порываясь что-то спросить.

— Что с Либрой? — осмелилась я на самый тяжкий вопрос, морщась от струи повернутого ко мне вентилятора.

— Тьфу! Задави меня слон! — вначале непонимающе посмотрев, вдруг огрела себя по лбу Верка, догадавшись, что я неправильно поняла ее внезапный визит. — Прости, Денька! Мне надо было вначале позвонить и предупредить! Успокойся. Состояние Либры стабильно, ухудшений нет, прогнозы обнадеживающие.

Я закрыла глаза, опасаясь, что когда открою их снова, окажется, что все сказанное было сном. Верка убежала на кухню и принялась там хозяйничать, спотыкаясь о вертевшуюся рядом Ракушку. Я долго приходила в себя, пытаясь сладить с трясущимися руками и вялостью в ставших тряпочными ногах. Под монотонное гудение лопастей, похоже, задремала. Вернул к реальности свист кипящего чайника. Свистит и свистит! Скоро вся вода выкипит. Куда там Верка смотрит? Не слышит, что ли? Неужели в магазин убежала?

Прислушавшись, я осторожно села и выключила вентилятор. На кухне кто-то был.

— Веэка! — позвала Ракушку. — Чайник кипит!

Странно, Верка не откликнулась, и чайник не перестал свистеть. Да что там происходит, на самом-то деле?

Я поднялась и побрела в коридор, а оттуда дошла до кухни и остолбенела, увидев не реагирующую ни на что Верку, уткнувшуюся в «Незапертую Дверь». Как я могла оставить ее на самом видном месте?! На бельевой тумбе прихожей! Не дай бог, и Верку постигнет та же участь, что и нас! Участь оказаться в двух временных прослойках! Стать частью Того мира!

Я ринулась к ней и вырвала книгу из рук, подозревая, что уже поздно что-либо изменить. Верка удивленно посмотрела на меня и болезненно прищурилась. Только что раскрытые на половину глаза зрачки, ослепшие к свету, сжались до дневных «точек». Перегнувшись через угол стола, я выключила визжащий чайник и сунула книгу на полку.

— Ну как ты, полегчало? — будто ничего не заметив, спросила Верка. — Садись, сейчас крепкого чаю попьем. У тебя наверняка давление упало. Съешь кусочек шоколада.

— Мне с молоком! — сунув на стол чашку из игрушечного набора, велела Ракушка. — Я тоже хочу шоколадку.

— Держи. Осторожно, прольешь! Нет, пей тут. Потом пойдешь играть. Рая! Я кому сказала? Сядь, не крутись. И так нервы на пределе! Не доставай хоть ты меня.

Привалившись спиной к боку холодильника, я наблюдала за Веркой и молча просила, чтобы чаша сия ее миновала. Уже сейчас я начинала искать в ней странности, вроде тех, что замечала за Либрой. Верка была чем-то обеспокоена, но в сторону книги ни разу не глянула. Кажется, она даже не помнила, что углубилась в чтение, забыв, зачем отправилась на кухню.

— Можно я возьму шоколадку? — спросила Ракушка, допив свой забеленный молоком чай.

Верка кивнула и отправила племяшку играть в зал.

— Что ты хочешь мне сказать?

— Я решила расстаться с Романом, — убитым голосом призналась Верка, ошарашив меня подобной новостью. — Ты во всем была права. Он прекрасный человек, но между нами лежат двадцать пять лет. Я поняла, что не могу похоронить себя заживо под рутиной супружеских будней. Ему хочется домашнего уюта и семейного покоя, так как он уже отгулял свое. К тому же, я не готова посвятить себя подготовительным курсам: «уход за пожилыми людьми». И рожать от него ребенка тоже нецелесообразно. Ко всему прочему, я почувствовала, что продаюсь за возможность жить отдельно от родителей, ездить на работу на машине, получать по праздникам украшения.

— Роман уже знает о твоем решении?

— Я пока не осмелилась сказать ему об этом. Не представляю, как смогу это сделать. Но точно знаю, что лучше полгода-год буду счастлива, как Светка с Сашкой, чем утону в болоте скучных будней.

— Мне нужно было откусить себе язык, — покаялась я, так как уже привыкла к мысли, что Роман и Верка будут вместе. — Зачем я тогда это наговорила?

— Ты открыла мне глаза. Заставила посмотреть на все иначе. Может, однажды я поблагодарю тебя за это. Эй, ты куда-то собираешься уходить? Или просто любуешься часами с интервалами в две минуты?

— Да мы тут с Костей наметили сходить в кафе.

— С Костей? — с легким разочарованием уточнила Верка.

— И с Аликом. Присоединишься?

— К нам сегодня родственники приезжают. Так что, увы. Ладно, не будем задерживать. Ракушка, мы уходим! А что там у тебя с Костей? Романтическое приключение?

— Ничего подобного! — как пристыженная, восстала я.

— Да кому ты врешь! — снисходительно посмотрела на меня Верка, обуваясь в прихожей. — Да по тебе же видно, что ты в него втюрилась. И если бы не Либра…

Неужели у меня все на лбу напечатано? Притом, шрифтом в шестнадцать кеглей. Или Верке, привыкшей копаться в детской психике, не составило труда взломать мои незрелые эмоции? В любом случае, снимаю перед ней бейсболку и аплодирую стоя.

Распрощавшись с ней и Ракушкой, я вытащила платье Либры, одолженное мне в последний раз. Нет, я вовсе не собиралась производить впечатление на Костю. Оборонительно-предупреждающий марафет предназначался для Алика.

Освежившись под холодным душем, я облачилась в серебристый шелк, сделала прическу и обулась. В этот момент позвонил Костя и сказал, что ждет меня у дома. Несколько минут я смотрела на себя в зеркало, пока не поняла, что похожа на воина, готового сразиться с пауком.

Костя с банкой пепси в руках стоял возле подъезда. По его вытянувшейся физии я поняла, что подобной экипировки он от меня не ожидал. Не знаю, о чем он подумал. Может, что я так нарядилась исключительно с целью понравиться ему. Или хочу дистанцироваться, напоминая нам обоим о том злополучном вечере, когда мы потеряли Либру. Не знаю. Меня это волновало меньше всего. Все мысли были нацелены на близящуюся встречу с Аликом.

Мы петляли закоулками, избегая лучей солнца, но вскоре оказались на залитой светом площади, красующейся струями фонтанов. Белые зонты, пластиковые стулья и столики были видны издалека. И греющегося крота, устало поглядывающего на часы, я тоже разглядела, хоть и маячили прохожие.

Когда мы подошли ближе и поднялись на трехступенчатую возвышенность, украшенную клумбами, поняли, что Алик пришел не один. Рядом с ним сидел Ванька. Он первым заметил Костю и привлек внимание крота. Тот повернулся и насторожился, увидев незапланированный довесок в виде меня. Каких трудов мне стоило сохранить на лице эту лопающуюся по швам маску равнодушия!