Памятуя о событиях «Зимней войны», советское командование нанесло основной удар с западного фланга обороны, в районе также известной по событиям марта 1940 года деревни Вуосалми, пытаясь отсечь всю оборону финнов, протянувшуюся на шестьдесят километров по реке Вуокса до Ладожского озера.
Опять, как и четыре года назад, в Вуосалми шли кровопролитные бои с той разницей, что солдат окружал не зернистый мартовский снег, а июльская трава и молодые побеги оставшихся после артиллерийских ударов деревьев. И снова для финской армии повторялась история конца февраля 1940 года. Резервов не было. Для сдерживания натиска советских войск с востока на плацдарм Вуосалми срочно отзывали всю 15-ю дивизию и часть подразделений 19-й бригады, тем самым ослабляя оборону по линии ВКТ вдоль северного берега Вуоксы до самой Ладоги.
Пытаясь по максимуму снизить потери личного состава, 14 июля 1944 года командующий финской армией на Перешейке генерал Харальд Эквист отдал приказ, запрещающий своим частям осуществлять любые виды наступательной деятельности.
Однако, как водится, в штаб 19-й бригады этот приказ пришел с запозданием.
И именно той же ночью, с 14 на 15.07, командир бригады полковник Маскула решил осуществить разведывательную вылазку на занятую частями 142-й стрелковой дивизии территорию, форсировав реку Тайпалеен-йоки. Недооценка Маскулой неприятеля оказалась чудовищной. У советских подразделений был богатый четырехлетний опыт ведения жестокой войны не на жизнь, а на смерть с одной из самых сильных армий того времени, немецким вермахтом. И если по южному берегу Тайпалеен-йоки должны были быть рассредоточены красноармейские дозоры, то они были не только в нужных местах, но и обладали завидной реакцией, связью и умением воевать.
Финской разведпартии не дали даже толком добраться до темнеющего южного берега реки, заставив поспешно отступить всех без исключения. Помимо убитых и раненых младших чинов, 19-я пехотная бригада недосчиталась нескольких офицеров, занимавших весьма значительные должности. В бою погиб командир самой ударной группы Лахти, а также приданные из оперативного отдела бригады для сбора важной информации майор Руоколахти и капитан Риисанен. Кроме этого, был ранен командир одного из батальонов бригады майор Кямяри, которого пришлось заменять другим офицером.
Больше в период лета 1944 года ни финны, ни красноармейцы Тайпалеен-йоки преодолеть не пытались.
Сражение в Вуосалми затихло только к моменту начала мирных переговоров в августе месяце, когда Выборг уже был советским и сопротивление Финляндии вело только к бессмысленным жертвам.
Тем не менее вновь, как и весной 1940 года, финские части оставили территорию к северу от Тайпале с городом Кексгольмом в результате мирных переговоров, а не непосредственных боевых действий.
В конце сороковых годов на территорию деревень Теренттиля и Кирвесмяки вновь, как и в 1940 году, прибыли советские поселенцы, поражающиеся обилию военного ржавья, рассыпанного по близлежащим болотам и рощам. Перед заселением гражданскими лицами все бетонные сооружения, из которых состояла линия ВКТ, опять были методично, один за другим, взорваны саперами.
Через десяток лет после окончания Второй мировой войны на месте, где собранные в большую братскую могилу покоятся тела сотен советских бойцов, был сооружен обелиск. Немногочисленные фамилии на надгробных камнях принадлежат только тем павшим, которые по непонятной случайности были обозначены в списках, «прикомандированных» к данному захоронению. Помимо выбитых в камне фамилий, к обелискам в нескольких местах прикреплены небольшие таблички с именами тех погибших советских солдат, о которых неимоверными усилиями и упорством удалось выяснить приблизительное место их упокоения их родственникам. Как уже было сказано, и могилы, и редкие имена пополняются почти каждый год благодаря работе поисковых отрядов.
В годы послевоенного восстановления хозяйства в планы по индустриализации присоединенных к Союзу территорий вошел проект о возведении на реке Бурной гидроэлектростанции, получившей название Нижне-Вуоксинской ГЭС. Если бы этот проект реализовали, то из-за предполагаемой на реке плотины вода в озере Суходольском и реке Вуоксе вновь, как и в предыдущие века, поднялась бы и затопила многие гектары полей и лесов, скрыв под собой в том числе и большинство полей брани на Тайпале.
На протяжении последующих нескольких десятилетий район, окаймленный Суходольским и Ладожским озерами, превратился в заказник для высших чинов ленинградской партийной организации. Леса, в которых охотились «слуги народа», были закрыты для простых смертных. Забредшего сюда случайного путника разворачивали кордоны. До недавнего времени об «охотничьем прошлом» здешних мест напоминают только егерские вышки, стоящие вдоль дороги от Громово до Соловьево, да почти нетронутая дикая природа, позволяющая увидеть свободно блуждающих по лесу лосей, кабанов и даже оленей. Удаленность от основных магистралей Карельского перешейка и отсутствие туристского паломничества позволили здешним местам на долгие годы остаться «законсервированными» и донести до наших дней свидетельства огненных месяцев войны.
Время и природа изменили ландшафт долины реки Тайпале. Многие из полей, впитавших кровь граждан СССР и Финляндии, заросли лесом. Нет уже болотных лугов Суонийтют — разросшийся березняк мешает дать волю воображению и представить, что семьдесят лет назад здесь было открытое пространство, густо покрытое воронками от снарядов и бомб. Бывшие когда-то широкими луга в Кирвесмяки сузились до небольших пустошей. Овраг Мустаоя также покрыт лиственными деревьями. Только поле на территории бесследно исчезнувшей деревни Теренттиля, через которое более полувека назад плотными группами перебегали бойцы Красной армии, сохранило свою конфигурацию. Правда, теперь на месте, где когда-то происходили кровопролитные сражения, расположились современные постройки и взлетно-посадочная полоса, да дачные участки с симпатичными особняками, которых год от года становится все больше.
Уничтоженный мост через Тайпалеен-йоки больше не восстанавливался. Еще долгие годы после окончания войны он напоминал о своем существовании выступающими из воды остатками деревянных свай, пока время окончательно не смыло его следы. Единственным средством преодоления реки Бурной после войны стал паром, пересекающий ее почти в том же месте, где в декабре 1939 года 6-й понтонный батальон навел свою переправу. Паром действовал до недавнего времени, позволяя с мая по октябрь существенно сократить путь из Петербурга к местам былых сражений. После продажи земель к северу от реки в частное пользование паром закрыли, и теперь единственным сухопутным путем к Тайпале осталась старая рокадная дорога, протянувшая свое разбитое полотно вдоль северного берега Суходольского озера.
В выпускаемой на протяжении более полувека в СССР военной литературе история проходившей в этих местах войны освещалась только краткими фразами о неудаче советских войск. Кроме этого, о кровопролитных попытках прорыва немыми напоминаниями о судьбе бойцов стали обелиски над братскими могилами, которые можно встретить в пяти близлежащих поселках, получивших после войны названия Громово, Запорожское, Пятиречье, Саперное и Сосново. Могилы с обелисками в четырех первых поселках являются результатом нескольких перезахоронений, последнее крупное из которых, согласно базе данных «Мемориал», было осуществлено в 1959–1960 годах. Единственным нетронутым и сохранившимся надгробием 1940 года остается братская могила в Сосново. К сожалению, время не сохранило ни одной фамилии погребенных там солдат, ни на бетонных обелисках, ни в документах. По крайней мере пока… Все что осталось — черная табличка о вечной памяти погибшим в боях с белофиннами. Да и ту не так давно заменили на более политкорректную.
Необходимо отметить, что в период 1941–1944 годов состояние советских братских могил, оставшихся на занятой противником территории, не претерпело изменений. Финны охотно фотографировались на фоне кладбищенских обелисков своего неприятеля, поэтому изображения многих захоронений периода войны дошли до наших дней. Впрочем, свои могилы они запечатлевали тоже весьма часто.
