И гром грянул.
Оглушающие раскаты советских батарей по всему фронту Тайпале утром 8 февраля возвестили о подготовке к генеральному наступлению, немного позже названного самими финнами «адской неделей». Батальоны 142, 49 и 150-й дивизий начали штурм, невзирая на то, что погодные условия становились все суровей и суровей. Начиная с первого дня атаки немного поднявшаяся в конце января температура воздуха снова стала стремительно падать, опять достигая по ночам -30 °C. И если на земле мороз являлся существенным фактором, снижающим боеспособность воюющих войск, то в воздухе безоблачная погода становилась преимуществом. «Сталинские соколы», пользуясь условиями ясного неба, совершали вылет за вылетом.
Как и в период январских проб, теперь основной удар сил был нанесен в стык финских укрепрайонов — по 1-й и 2-й позициям в Теренттиля, расположенным у истока ручья Мустаоя. В течение всего дня финские позиции непрерывно подвергались бомбардировкам с воздуха. Малочисленная финская артиллерия и скромные возможности сил ПВО не могли ничего им противопоставить, поэтому даже легкие истребители РККА штурмовали финские огневые позиции, расстреливая из пулеметов наземные цели. После изматывающих налетов и артобстрелов советская пехота 222-го стрелкового полка яростным и стремительным броском достигла окопов противника, наконец-то сумев обратить в свое преимущество овраг Мустаоя. Пригодилась работа саперов, трудившихся ночами в течение полумесяца над сооружением штурмовых окопов. Помимо самих траншей, за полторы недели адской ручной работы саперы вырыли минную галерею к ДОТу № 5, дерево-земляному укреплению в центре финской третьей опорной позиции в Теренттиля. К концу работы глубина залегания тоннеля составляла три метра, а в конце подкопа для подрыва вражеских позиций было подготовлено 759 килограммов тротила. Взрыв по неизвестным причинам отменялся несколько раз, но за день до начала советского наступления он был все-таки осуществлен. Оглушительный подрыв, подобно извержению вулкана, поднял в небо мощный фонтан земли, оставив после себя воронку диаметром восемнадцать метров и глубиной два с половиной метра.
Сократив до минимума дистанцию атаки, красноармейцы не оставили никаких шансов финским солдатам вызвать подкрепление.
ДОТ № 7 на высоте 13,2 был взят.
Сосед 222-го полка слева, 469-й полк, одновременно с этим захватил район первой позиции неприятеля в месте, где ручей Мустаоя вытекает из болота Теренттилянсуо. Этот район по советской классификации значился как высота «Конь» с ДОТом № 111.
Опыт предыдущих боев не пропал. Теперь чуть ли не каждое отделение имело на вооружении ручной пулемет и самозарядные винтовки. Наличие большого количества скорострельного оружия, защищенного белыми бронещитками, вызвало у финнов шок, близкий тому, который испытает через три года вермахт, обнаружив у русских непонятно откуда взявшуюся мощную артиллерию. Конечно, установленная на лыжи индивидуальная броневая защита не давала гарантию полной безопасности укрывающегося за ней стрелка. Более того, атаковать с таким щитком было невозможно — солдаты уставали и выдыхались уже на первых нескольких метрах ползанья по снегу с толканием тяжелого щитка перед собой, и об этом было указано в отчетах после проведения боевых тренировок. Но наличие большого количества таких средств защиты, выставленных на бруствер в сторону противника, позволяло осуществить массивный обстрел окопов неприятеля из стрелкового оружия. Прикрывающие огнем своих атакующих сослуживцев красноармейцы в буквальном смысле не давали возможности высунуться из окопов ни одному финну. Кроме стрельбы из винтовок, важным фактором нейтрализации противника был артиллерийский огонь прямой наводкой. Взвод противотанковых орудий, руководимый получившим впоследствии Звезду героя лейтенантом Константином Кораблевым, почти в упор стрелял из «сорокопяток» по финским огневым точкам, обеспечивая продвижение своих сослуживцев.
Впервые за почти полтора месяца советским солдатам удалось вклиниться в расположение основной оборонительной полосы противника. Причем сделано это было так удачно, что составлявшие единое целое укрепрайоны Теренттиля и Кирвесмяки были разорваны надвое. За оставленными финнами позициями начиналось болото Теренттилянсуо и, чтобы исключить возможность контратаки, командиры советских рот первым делом выставили вооруженное «максимами» боевое охранение по краю болота. Привалившиеся к брустверу занятого окопа красноармейцы активно использовали винтовочные гранатометы Дьяконова — прообраз современного подствольного гранатомета. Их действия позволяли создать у противника иллюзию, что по полю прицельно стреляет по крайней мере рота минометного батальона. Возможность внезапного контрудара у финнов со стороны болота отсутствовала, потому что плоское голое пространство просматривалось со стороны занятых красноармейцами траншей на километр. Это облегчало задачу закрепления на новых позициях подразделениям 222-го полка, который за эту операцию оставил на поле двадцать два убитых и семьдесят три раненых бойца, а потом, в процессе обороны захваченных траншей, потерял еще около восьмидесяти воинов убитыми и ранеными.
В штабе 7-й пехотной дивизии еще не расценивали обстановку как серьезную. Переход из рук в руки одной-двух опорных позиций происходил почти с самого начала войны, и для полковника Вихма оставались причины для осторожного оптимизма. Прорыв позволил русским продвинуться всего на полкилометра, и находящимся в финских окопах красноармейцам некуда было деваться дальше — прямо перед ними простиралось заснеженное и перегороженное колючкой болото, к востоку от них, ощетинившись стволами пулеметов, оборонялась «тройка», а с запада до самой пятой позиции Кирвесмяки их разделял луг Суониттют, наступать по которому было равносильно самоубийству. Главное было не дать противнику опомниться и мгновенным контрударом с двух сторон, как это всегда получалось, сбросить его назад в овраг ручья Мустаоя.
Но на этот раз успех финнам не способствовал.
Сначала был послан взвод, затем рота, затем две роты. Но отправленным подразделениям не удавалось даже подползти к утерянным окопам. Ударив с востока, со стороны остававшейся в их руках третьей позиции, финские солдаты 23-го полка подполковника Лаурила напрочь завязли в позиционной перестрелке с двумя ротами 222-го полка РККА. Одновременно с этим с запада, по болоту Теренттилянсуо, к 1-й позиции пытались добраться две роты из батальона майора Лиеска. Они атаковали позиции 469-го стрелкового полка, который также отбил контратаку.
Надо сказать, что само по себе болото не представляло абсолютно ровной поверхности. Еще в мирные времена несколькими поколениями жителей близлежащих деревень были проведены мелиоративные работы, чтобы сделать болото пригодным для заготовки сена на зиму, да и вообще, чтобы сделать его проходимым. Год за годом, метр за метром болото пересекли канавы — одна главная, зигзагом проходящая по всей его территории, и несколько второстепенных, поперечных. Эти канавы сохранились в своем первозданном виде и поныне, рассекая на несколько частей болото Тетеревиное, как его сейчас именуют на топографических картах. Кроме них, с началом войны болото еще пересекли несколько рядов проволочных заграждений, которыми финские подразделения пытались обезопаситься в случае прорыва противника. Теперь этот прорыв стал свершившимся фактом, и единственной возможностью для них добраться до истока Мустаоя, являющегося как раз продолжением главной мелиоративной канавы, и было использование этих неглубоких траншей.
После того как подчиненные майора Лиеска проползли по канаве около двух километров, их движение было замечено советским боевым охранением, которое мигом подняло по тревоге пулеметчиков, начавших огнем прочесывать болото. Застигнутые на середине открытого пространства, финские солдаты увидели, как перед ними почти без пропусков снег стал вздыматься фонтанчиками от прицельной стрельбы противника. Отход назад был невозможен из-за действий орудий и минометов, квадрат за квадратом перемалывавших поверхность болота. Плотность огня была такой сильной, что они, лежа в траншее и в воронках, пытались руками, лопатками и своими ножами «пуукко» углубиться в ненадежную болотную почву, не имея возможности поднять голову и хотя бы как-то оглядеться в поисках пути к отступлению. Мороз крепчал, опустившись к ночи до -30 градусов, и когда на следующий день им все-таки удалось вырваться к спасительному лесу на северной оконечности Теренттилянсуо, половину потерь составляли бойцы с обморожениями разной степени тяжести. Пребывание в течение почти суток на холоде без движения стоило многим отмороженных рук и ног, включая одного из командиров батальона 23-го пехотного полка.
