Из сутолоки и неразберихи первого масштабного соприкосновения противоборствующих сторон в штабе комкора Грендаля стали вырисовываться первые наброски оборонительной линии противника. Она перерезала выступ Коуккуниеми у основания, и переправа через реку совсем не означала ее прорыв. По-прежнему Мерецков и Яковлев считали, что во всей обороне финнов важную роль играет «крепость» — «Улицкий шанец», о котором имелись сведения в советских источниках. Ни тот, ни другой, ни остальные командиры Красной армии в глаза не видели этой крепости, строя свои предположения исключительно из-за деятельности финской батареи «Каарнайоки», чьи снаряды прилетали примерно с того направления.
Несмотря на то, что в одном месте через реку уже была сооружена наплавная переправа, 7 декабря в месте форсирования 222-го полка еще продолжались попытки переброски последнего батальона, оставшегося в тылу. По записям журнала боевых действий: «В 12.00 подошел к переправе 1-й батальон и был встречен сильным ружейно-пулеметным огнем противника… Часть батальона была переправлена под сильным огнем противника понеся большие потери. Командир полка тов. Борисов отдал приказ переправу прекратить, оставшимся подразделениям и части 1-го батальона ночью пойти в обход на переправу 19-го СП»[19].
Как уже говорилось, в месте неудачной выброски 15-го стрелкового полка на второй день боев командиры пытались организовать ликвидацию плацдарма и эвакуацию оставшихся в живых и раненых на свой берег… В течение ночи бойцы отражали финские контратаки, и в конце концов «лес Пярсинена» был окончательно оставлен красноармейцами.
На второй день боев на Тайпале, наспех обработав первые донесения о характере обороны, командование Правой группы 7-й армии РККА подвело неутешительные итоги. 15-й полк сумел переправить в районе финского парома только две стрелковые роты. Остальные подразделения полка под огнем противника даже не сумели спустить свои переправочные средства. 222-й полк на своем участке смог переправить только пять рот. Не успевшие переправиться роты залегли на берегу под огнем финнов. 19-й стрелковый, самый удачливый и «пробивной», сумел создать плацдарм на вражеской территории и к седьмому декабря значительно его расширить. Успех успехом, но потери первого дня форсирования реки были близки к катастрофическим. Ударный 19-й полк, мужественно сражавшийся и отстоявший плацдарм в Коуккуниеми, необходимо было менять — после дня и ночи боев полк практически перестал существовать в том виде, как ему это предписывается штатным расписанием. А все остальные части плюс подтянувшуюся 150-ю дивизию необходимо было отправить на другой берег по единственному наведенному 6-м понтонным батальоном мосту.
Как только пришло известие о готовности моста к приему частей, к нему были направлены оставшиеся роты 15-го и 222-го полков. Туда же были направлены подразделения еще не успевшего окунуться в боевые действия 212-го полка 49-й дивизии со своим танковым батальоном. За ними в очередь на переправу выстроилась 150-я стрелковая дивизия с тремя своими полками. По узкому понтону в Коуккуниеми необходимо было переправить всех — колонны грузовиков с боеприпасами, гужевые повозки с походными кухнями, нагруженных войсковым имуществом солдат, командиров со своими штабами, артиллерию, приданные дивизиям танки, словом все, из чего состоит полноценная войсковая часть.
Все это вызвало огромную пробку на пути к переправе, снизив темп продвижения частей всего от ста до двухсот метров в час.
Полуостров Коуккуниеми словно гигантский пылесос втягивал в себя войска РККА через узкую, подверженную артиллерийскому обстрелу горловину наведенной переправы. Поток людей и техники без остановки, медленно двигался в течение трех дней. И все три дня в колонну, состоящую из частей трех дивизий, падали снаряды, убивая и калеча людей и лошадей, уничтожая технику и имущество.
Штаб Северо-восточной особой группы войск тоже был направлен к переправе, где и обосновался, чтобы быть ближе к управляемым частям. Естественно, удобство оперативного вмешательства в действия подчиненных подразделений из-за их близкого расположения имело и обратную сторону: риск быть подверженным обстрелу противника или (что не раз бывало в истории войн) вообще переместиться в центр боевых действий при успешной контратаке противника и сдвиге передовой линии. Неудобство близкого фронта ощутилось уже в первый же день. Упавшим снарядом была подбита машина начальника штаба группы Голушкевича. Сам Голушкевич не пострадал, но штаб, который в начале войны и так был обделен вниманием командующего 7-й армии, потерял важное, чуть ли не единственное комфортное средство передвижения.
Действия командарма Яковлева, не ставившего в известность о своих действиях Грендаля, вынудили последнего пожаловаться напрямую в Кремль, Ворошилову. Тот направил Яковлеву и Мерецкову грозную телефонограмму:
«Организация форсирования реки Тайпалеен-йоки 6 декабря была произведена неудачно лишь потому, что вы артиллерийскую подготовку оторвали во времени от переправы пехоты и не сочетали одно с другим.
Приказываю:
1. Мощным артиллерийским огнем громить сопротивляющегося противника в районе Кююреля, Терентиля, Тайпале и, особенно, крепости в этом районе.
2. Продвижение нашей пехоты должно сопровождаться мощным артиллерийским огнем, как я уже указывал в своем приказе № 0269/оп.
3. Передовые части пехоты (роты, батальоны) обязательно сопровождать непосредственно 45-мм и 76-мм полковой артиллерией.
4. Всемерно ускорить выдвижение 150-й стрелковой, дивизии и вводить ее на северном берегу для быстрой поддержки частей 49-й стрелковой дивизии.
5. Артиллерийским огнем с юго-западного берега оз. Суванто-Ярви на участке от Копперойсенмяки до Аркунтанху не только заставить замолчать батареи противника на северо-восточном берегу этого озера, но и содействовать продвижению на север пехоты 49-й и 150-й стрелковых дивизий фланговым артиллерийским огнем.
6. Иметь надежную связь со Штармом-7 в Агалатово не только по телефону, но и по радио, автомобильной, летучей почтой. Обращаю Ваше внимание на недопустимое отношение к правдивой информации о действиях войск и особенно при которых Вы находились. Вы являетесь командующим фронтом и не имеете права оставлять управляемые вами армии на целые сутки без руководства. Ставлю это Вам на вид.
7. В последний раз предупреждаю командующего 7-й армией Яковлева о недопустимости намеренного неосведомления своего штаба о действиях войск, при которых он находится.
8. Немедленно представить подробный план действий на 7-е декабря на участке от оз. Суванто-Ярви до Ладожского озера»[20].
Участок от озера Суванто до берега Ладоги был частично разведан. Худо ли бедно ли, неся существенные потери, сухопутным войскам все же удалось форсировать реку Тайпалеен-йоки. Но, несмотря на это, все равно победной реляции не получалось. После ознакомления с оперативными сводками с фронта перед командующим Ленинградским военным округом командармом 2-го ранга Кириллом Мерецковым вставала неутешительная картина. За прошедшую с начала наступательных действий неделю темп общего продвижения войск был потерян. Первый удар по линии Маннергейма показал, что для ее прорыва потребуется гораздо больше сил и средств, чем было предусмотрено в подготовительных планах штаба ЛВО. Однако, еще не поняв, что преодоление водного рубежа не окончание, а только начало многодневной кровопролитной эпопеи, Мерецков доложил в Кремль о том, что оборонительная линия противника по северному берегу у Тайпале прорвана, и дальнейшей задачей войск на плацдарме в Коуккуниеми теперь является не прорыв линии Маннергейма, а дальнейшее развитие успеха.
Для дальнейшего развития наступления нужна была ударная бронированная группа. И к месту боевых действий подтянули 39-ю танковую бригаду подполковника Лелюшенко.
