Изучив свои возможности, моряки решили размещать танки на верхних палубах широких и достаточно устойчивых однотипных тральщиков «Земляк» и «Тракторист». Палубы кораблей покрывали настилом из шпал, в трюмы загружали балласт. Ко времени прихода состава с танками моряки были готовы к их приему. «…И все же пришлось поволноваться, — пишет далее адмирал Холостяков, — когда первый KB пополз с пристани на пришвартованный к ней „Земляк“. Судно резко накренилось, казалось, еще немного — и лопнут швартовы, а танк рухнет в воду… Но все обошлось благополучно, а при погрузке следующего танка такого крена уже не было: танкисты сообразили, как надо маневрировать скоростями при въезде на корабельную палубу»[101].

Перевозка танков KB на Керченский полуостров продолжалась весь февраль и март 1942 г. Моряки-черноморцы очень дорожили импровизированными танковозами и особо тщательно охраняли корабли с танками KB на борту. Доставленные на Крымский фронт танки KB тут же включались в наступательную операцию, проводившуюся командованием с целью деблокирования окруженного врагами Севастополя и освобождения от захватчиков всего Крымского полуострова.

Начало наступления на Керченском полуострове несколько раз откладывалось из-за затянувшихся дождей и рано наступившей весенней распутицы, а когда войска все же получили приказ «Вперед!», положение на дорогах оставалось по-прежнему сложным. Тяжелые танки на исходный рубеж выдвигались по раскисшим проселкам. Многие машины безнадежно застревали в грязи, а те, что еще двигались, медленно ползли, спрессовывая под танковыми днищами вязкую весеннюю грязь.

В условиях, совершенно непригодных для эксплуатации тяжелых танков, дизельные двигатели работали с чудовищными перегрузками, моторесурсы быстро и бесполезно расходовались, отдельные узлы ходовых частей быстро выходили из строя. Несмотря на то что в распоряжении Крымского фронта имелось 347 танков против 180 у противника и примерно такое же превосходство в артиллерии и авиации, наши войска успеха не добились[102].

Для выяснения причин неудачи применения танков в сражениях на Юге нарком танковой промышленности В. А. Малышев решил командировать на фронт главного конструктора Танкограда генерала Ж. Я. Котина.

На Южном фронте Ж. Я. Котина принял командующий фронтом генерал-лейтенант Р. Я. Малиновский. Его войска недавно закончили операции под Барвенковом и с тяжелыми боями продвинулись в направлении Харькова на глубину около ста километров. На этом боевые действия пришлось прекратить. Котин понимал, что в число причин неполного выполнения плана операции, наряду с недостаточным усилением войск танками, следовало бы включить относительное снижение боевых качеств танка КВ.

Фронту нужны были новые танки. Дня не проходило, чтобы Котину не звонили из ЦК партии, из Государственного Комитета Обороны. Просили, торопили, напоминали, угрожали, требовали. Фронту нужны танки!

В марте 1942 г. с фронта поступило тревожное известие: все чаще стали выходить из строя коробки передач на КВ. Ж. Я. Котина назначили председателем комиссии, созданной для выяснения причин разрушения трансмиссий. Работая вместе с М. Ф. Балжи и другими специалистами, Жозеф Яковлевич пришел к выводу, который давно зрел, — нужно не переделывать коробку передач, а менять весь узел целиком! Тяжелому танку в изменившихся боевых условиях стали необходимы высокие скорости по любой местности, стремительные рывки, быстрая смена направлений… Словом, нужны были новая трансмиссия, другая коробка передач, иная конструкция бортовых фрикционов — такое вот непростое решение выработала комиссия Котина.

Как военный специалист генерал Котин, конечно, знал, что боевую эффективность танков снижали и другие не менее досадные обстоятельства. Например, недостатки в структуре танковых частей, когда в одном батальоне имелись рота тяжелых танков, рота средних и рота легких танков. Управление таким батальоном чрезвычайно затруднено, по крайней мере, по двум причинам: во-первых, на танках стояли радиостанции разных типов, и связь по радио между ротами была достаточно сложной; во-вторых, на марше роты передвигались с различной скоростью. К тому же тяжелые KB, действовавшие обычно в первом эшелоне, нередко ломали мосты и затрудняли движение всем идущим вслед танкам. Котин не раз предлагал комплектовать отдельные танковые полки или бригады из КВ. Со временем специальные полки и бригады из тяжелых танков были созданы. Выводы Ж. Я. Котина полностью совпали с мнением крупных военных специалистов. «Нашу неудачу в Харьковской операции, — писал Маршал Советского Союза И. X. Баграмян, бывший на этом участке начальником штаба фронта, — в известной степени обусловили существенные недочеты в организационной структуре такого важного рода войск, как наши бронетанковые силы».

В результате применения немцами новейших танковых и противотанковых пушек, стрелявших подкалиберными снарядами, способными пробивать броню толщиною до 120 мм, боевые потери KB, как и других танков, стали быстро расти. В этой обстановке Государственный Комитет Обороны поставил вопрос о повышении боевых качеств КВ.

Сложную и тяжелую боевую машину не всякий экипаж мог легко освоить. Главный конструктор Ж. Я. Котин задолго до войны на Кировском заводе в Ленинграде организовал учебный центр для подготовки прибывавших для приема танков военнослужащих. Такой же учебный центр Котин организовал в Челябинске. Обучение в нем танкистов начиналось со стендов, а за десять дней до выпускных экзаменов курсантов направляли в сборочные цехи и прикрепляли к так называемой «коробке» — бронированному корпусу будущего танка. Отсюда они начинали «вести» свою машину до полного окончания сборки. Весь учебный день, продолжавшийся 14 часов, курсанты проводили у этой «коробки». Вместе с рабочими занимались монтажом танка и имели при этом полную возможность до последнего винтика изучить сложную машину. На глазах экипажа танк приобретал свои формы, оживал его могучий мотор, и машина, сотрясая здание цеха гулом, с экипажем на борту покидала сборочный корпус.

Экипажи, каждый на своей машине, следовали на танкодром, там они участвовали в ходовых испытаниях, а затем на полигоне проводились опытные стрельбы.

Такая система давала гарантию, что машины попадут в надежные руки. Так в действительности оно и было: на танках KB воевали многие прославленные в боях танкисты, среди них поэт Сергей Орлов, Александр Космодемьянский, брат легендарной Зои, стрелком-радистом на танке KB сражался заслуженный лесовод республики П. Г. Антипов. Первый его танк, носивший имя «Гроза», погиб, следующим был «Уралец», он дослужил до капитального ремонта. Далее воевал Петр Григорьевич на номерных танках в полках прорыва. Крепка броня KB, поэтому и посылали их самыми первыми в самые опасные места при прорывах вражеской обороны. Будучи раненным, Антипов пять суток пролежал зимой на дне траншеи. Врачи ампутировали ему левую руку, обе ноги, а на правой руке — кисть, но отважный воин не лишился мужества и железной стойкости танкиста. За успехи в ведении лесного хозяйства после войны ему было присвоено звание Героя Социалистического Труда.

Недалеко от городка Глубокого в Ростовской области стоит на пьедестале танк. Поставлен он в память о том, что на этом месте летом 1942 г. танк KB Героя Советского Союза старшего лейтенанта С. В. Коновалова, прикрывая отход своих товарищей, остановил вражескую танковую колонну и уничтожил 19 вражеских танков и две бронемашины. Кадры танкистов, воевавших на танках KB, по специальному приказу Ставки сосредоточивали в отдельном резерве, направляя туда всех возвращавшихся из госпиталей членов экипажей тяжелых танков.

9 мая 1942 г. газета «Правда» оповестила всю страну о новом патриотическом почине кировцев. В передовой статье говорилось: «Сегодня мы печатаем обращение известного всей стране и любимого всем народом коллектива Кировского завода, строящего танки для родной Красной Армии. Кировцы предлагают начать Всесоюзное соревнование за перевыполнение государственного плана производства танков и танковых моторов…»