Немало сил было отдано налаживанию связей со многими ленинградскими предприятиями, подключенными к выпуску КВ. На кооперативных началах там изготавливались отдельные узлы и детали, а затем по жестко разработанному графику доставлялись на Кировский завод. Некоторые узлы, прежде чем попасть к кировцам, должны были пройти не одно, а целый ряд предприятий, где они подвергались различным технологическим операциям. Успех дела, таким образом, зависел от многих заводов, от органов снабжения и от транспорта, поэтому дирекция и партийный комитет завода опирались на постоянную помощь Ленинградского горкома ВКП(б).
В начале августа 1941 г. конструкторское бюро Ж. Я. Котина получило задание установить на KB огнеметное вооружение. Испытание огнемета на опытном танке проводили в районе Красного Села, а это было небезопасно — там уже шли бои. Испытатели выезжали на полигон, как в бой, имея полное боевое снаряжение. Однако закончить разработку огнеметного вооружения тяжелого танка в то время не удалось: опытные танки Кировского завода понадобились для обороны города.
Тяжелая обстановка на фронте не снижала интереса конструкторов Ж. Я. Котина и к более сложным разработкам. Тогда же, в августе 1941 г., на танке KB они испытывали приборы ночного видения, разработанные на ленинградских заводах.
Работали кировские конструкторы и над созданием удлиненных подрывных зарядов, заполняя толом трубы и приспосабливая к ним электровзрыватели, проектировали бронещиты и бронеколпаки для различного типа оборонительных сооружений, ремонтировали поврежденные в боях танки. К тому времени вражеские артиллерийские снаряды уже рвались в цехах завода. Ведущий конструктор артиллерист Н. В. Курин вспоминал: «Меня вызвали на заводской полигон, расположенный тут же, на территории завода, в специальном рве. Там стоял наш опытный легкий танк Т-50, восстановленный после повреждений, полученных на переднем крае. Отказал полуавтоматический затвор его 45-мм пушки. Надо было разобраться в причинах. Мы с инженером Г. Г. Новоселовым подошли к танку и стали расспрашивать командира о характере дефекта. Тот предложил залезть в башню и осмотреть затвор. Только мы это сделали, как рядом с танком упал и разорвался снаряд: начался артиллерийский обстрел завода, продолжавшийся более часа. Так танк Т-50 спас нам жизнь».
В книге воспоминаний начальника инженерного управления Ленинградского фронта генерал-лейтенанта инженерных войск Б. В. Бычевского есть такая запись: «Два тяжелых танка дежурили в засаде у железнодорожного переезда (в Урицке). На перекрестке около поселка Володарского расположился вооруженный отряд пожилых рабочих Кировского завода. С ними было два танка KB, из люков которых выглядывали кепки рабочих»[88].
В бою под Урицком отличился рабочий 3-го механического цеха механик-водитель танка KB И. Милютин, опытный танкист, участник боев у озера Хасан. В этом бою он заменил раненого командира танка и поддержал моряков 1-й бригады морской пехоты. Не страшась огня вражеских пушек, его KB пошел на оборону противника и смял ряд полевых укреплений. Узнав, что действующий рядом танк подбит, он подошел к нему и взял в свою машину весь экипаж поврежденного танка. В конце концов вражеским артиллеристам удалось повредить ходовую часть машины Милютина, но и тогда он сумел вывести танк из боя и доставить его на завод. Оказавшись в сборочном цехе, где производился ремонт танков KB, экипаж Милютина принял участие в его восстановлении.
В августе 1941 г. руководителей завода вызвали в Смольный к К. Е. Ворошилову. Они получили задание срочно привести в боевое состояние все опытные образцы танков. Таких танков, как вспоминает бывший старший военпред на Кировском заводе А. Ф. Шпитанов, было подготовлено двадцать. Все они были укомплектованы экипажами, снабжены боеприпасами. С их помощью был создан броневой заслон в Кировском районе Ленинграда, находившемся ближе других к зоне боевых действий.
В этом заслоне находился и опытный танк КВ-220, механиком-водителем которого был один из лучших водителей-испытателей В. И. Игнатьев. Его 63-тонная боевая машина, вооруженная 85-мм зенитной пушкой, заняла позицию на Петергофском шоссе, вблизи моста через речку Красненькую, чтобы не пропустить танки врага к родному заводу. В 1951 г., в десятую годовщину начала обороны Ленинграда, точно на том же месте, где была боевая позиция этого танка, по предложению Жозефа Яковлевича Котина установлен на пьедестале КВ с 85-мм пушкой в память о службе на этом рубеже опытного танка. Ленинградцы назвали этот памятник «Танк-победитель».
Старший военный представитель на Кировском заводе в годы войны и в предвоенный период А. Ф. Шпитанов.
«Танк-победитель» — танк КВ-85, установленный в районе Автово в Ленинграде.
На подступах к Ленинграду еще в июле 1941 г. создавались оборонительные рубежи с долговременными сооружениями — дотами. Для их вооружения Кировский завод производил капонирные 76-мм пушки Л-17. Монтаж этих пушек в огневых точках и обучение артиллеристов обращению с ними по решению горкома партии были возложены на специальные бригады из инженеров и рабочих Кировского завода. Одну из таких бригад командировали на Лужский рубеж обороны. Возглавили группу специалистов инженеры-конструкторы Н. В. Курин, К. Н. Ильин, Г. Н. Москвин.
В непосредственной близости от фронта они установили несколько десятков пушек Л-17 и обучили прибывших из Ленинграда новичков-артиллеристов. Выполнив задание под Лугой, кировские специалисты вернулись в Ленинград и получили новое задание на монтаж пушек Л-17 в дзотах на линии Красное Село — Русско-Высоцкое — Ропша — Петергоф. Последние капонирные пушки Н. В. Курин и К. Н. Ильин смонтировали в районе Привала на Таллинском шоссе, в непосредственной близости от Кировского завода. Как известно, на этом участке враг был остановлен и далее не продвинулся ни на шаг.
В начале сентября 1941 г. по просьбе председателя Колпинского исполкома А. В. Анисимова кировцы снарядили танк КВ и послали его в расположение сражавшегося на переднем крае Ижорского батальона. Мощная машина потребовалась там для того, чтобы вытащить с нейтральной полосы подбитые во время разведки боем танк Т-26 и бронемашину БА-10. Руководители Кировского завода могли послать в помощь ижорцам только опытный заводской танк: боевыми армейскими машинами они не распоряжались. Узнав о просьбе ижорцев, они взяли один из танков КВ, на котором проверялись некоторые идеи конструкторов по модернизации и усилению машины. Танк этот не имел рации, и пушка у него оказалась без прицела, но в качестве тягача он послужить мог. Старшим машины назначили моториста-испытателя А. П. Куницына, механиком-водителем — К. В. Трифонова, наводчиком вызвался быть опытный испытатель боевых машин Н. А. Варламов, проходивший действительную службу в танковых частях, заряжающим пошел слесарь В. И. Калашников.
Экипажу выдали 15 снарядов к орудию и несколько дисков к пулемету, заправили горючим и вообще снарядили, как в бой. Кратчайшим путем танк двинулся к Колпино. В пути на кировских танкистов напал немецкий штурмовик. Но сидевший за рычагами отличный водитель К. В. Трифонов, умело маневрируя, несколько раз уклонялся от бомб и благополучно привел танк к ижорцам. Как только машина вышла на нейтральную полосу, вражеские снаряды забарабанили по броне. В такой обстановке кировцы пытались взять на буксир подбитые машины, но сделать это им не удалось. Пришлось вернуться. При осмотре машины оказалось, что снаружи на ней не осталось ни одного кронштейна, осколки вражеских снарядов поотбивали куски металла от траков и катков, но основная броня устояла. Ижорские металлурги, своими руками изготовлявшие бронекорпуса для тяжелых танков, с удивлением осматривали израненную машину, а потом написали специальное письмо руководителям Кировского завода, в котором, в частности, говорилось, что кировский экипаж заслуживает высокой похвалы и большой благодарности.
