Впервые в истории космонавтики астронавты приняли душ. Место для него было отделено от кабины гибкой пластмассовой занавеской цилиндрической формы. Получилось что-то вроде бочки. Прежде чем пустить воду, необходимо было закрыть верхнюю крышку бочки, чтобы капли не разлетались по помещению станции. После душа астронавты собирали капли воды со своего тела и с занавески пылесосом. Эта операция была довольно трудоемкой, поскольку отсасывающая головка не обеспечивала нужного разрежения.
После душа настроение у астронавтов повысилось, они включили музыку. Вейц размечтался о женском обществе и холодном пиве. Температура на станции снизилась до 25°С и была вполне терпимой. Астронавты почитали, поиграли в карты, затем стали бросать оперенные дротики с присосками в мишень, но у них это плохо получалось из-за низкого по сравнению с земным давления атмосферы станции. Занялись наблюдениями Земли с помощью биноклей и видоискателей фотокамер – это было их любимое занятие. Затем Кервин исследовал носоглотку у Конрада. Пациент для удобства завис перед доктором вниз головой.
Стремясь разнообразить досуг, астронавты придумали себе новое занятие – бег по окружности цилиндрической стенки станции. Сначала бегущий «всплывал» и срывался со стенки, но потом все освоились. Во время телевизионного сеанса астронавты устроили клоунаду. Они босиком, в одних шортах, бегали по стенке, выполняли сальто, ходили «колесом». Оператор из Центра управления полетом, глядя на их проделки, сказал: «Мы здесь просто таращим глаза от удивления». И добавил, что на Земле у них не было бы отбоя от приглашений работать в цирке.
Наземные службы попытались извлечь пользу из этих развлечений астронавтов и стали измерять возмущения станции от интенсивных движений внутри нее. Они оказались незначительными.
Конрад подстриг Вейца. Это было целое событие, парикмахерская на орбите заработала впервые. Астронавты старательно собирали волосы пылесосом.
2 июня на борту опять был праздник – Чарлзу Конраду исполнилось 43 года. Его поздравляли и члены семьи, и руководители полета, и сами астронавты. Но день был рабочим, и экипаж ждали уже ставшие привычными дела и заботы: наблюдения Солнца и звезд, медико-биологические эксперименты, укороченные сеансы изучения природных ресурсов, съемка Земли и прочее.
Следующий день, 3 июня, был обычным для астронавтов. Основные события в это время разворачивались на Земле. Все помыслы специалистов были связаны с ремонтом панели солнечных батарей. Рассматривались различные варианты. Представители НАСА, в частности, вели переговоры с промышленными фирмами о разработке небольших энергоустановок выходной мощностью примерно 2 киловатта, которые должен был разместить на станции следующий экипаж. Одна из фирм предложила развернуть в космосе рулонную панель солнечных элементов.
В бассейне Швейкарт вместе с Э. Гибсоном (кандидатом в третью экспедицию «Скайлэба») заканчивали отработку методики ремонта панели. Были выбраны инструменты из имевшихся на борту станции для проведения ремонтных работ. Специалисты остановили свой выбор на хирургических ножницах, ломе и хирургической пиле. Сначала они сочли пилу наиболее подходящим инструментом, но потом решили, что пользоваться ею опасно, поскольку астронавт может случайно разрезать перчатки.
4 июня в Центре имени Маршалла состоялось заседание. После многочасовых обсуждений и споров руководители полета и специалисты пришли к выводу, что степень риска при ремонте хоть и существует, но вполне приемлема. Было тщательно рассмотрено все, вплоть до мелочей. Решили, что выход в космос целесообразно осуществить 7 июня. Вопрос о том, кто из астронавтов это сделает, оставили на усмотрение командира экипажа.
Директор космического Центра имени Л. Джонсона К. Крафт выступил с заявлением. Он проанализировал трудности, возникшие в работе по созданию «Скайлэба», особенно подчеркнул при этом финансовые ограничения. Полная стоимость программы «Скайлэб» составила около трех миллиардов долларов, но эта сумма оказалась недостаточной. В результате не хватало наземных станций слежения, и поэтому связь со «Скайлэбом» имела большие перерывы. Если управлением полетом «Аполлонов» занимались 270 человек, то работой со станцией «Скайлэб» – только 240 человек. Руководство полетом вынуждено было ввести для операторов 12-часовой рабочий день. Когда возникли неполадки при стыковке основного блока «Аполлона» со станцией, группа управления оставалась на своих рабочих местах почти сутки. Труд наземного персонала тоже был героическим, хотя и малозаметным для широких кругов общественности.
5 июня в центре внимания экипажа был предстоящий выход в космос. С Земли передали разработанную методику ремонта солнечной батареи. Суть ее была довольно проста. Один из астронавтов по самодельному предварительно установленному поручню должен добраться вдоль стенок станции до солнечных панелей и попытаться с помощью инструмента извлечь застрявший там кусок противометеорного экрана. Затем он должен привязать к панели трос, «отплыть» на безопасное расстояние и дернуть за него так, чтобы панель раскрылась. Второй астронавт через люк шлюзовой камеры должен был травить кислородный шланг и фал, за который будет привязан первый астронавт.
Конрад мрачно выслушал эту инструкцию Центра и сказал, что если он потянет трос очень сильно, то панель прихлопнет его, как муху хлопушка. Швейкарт постарался успокоить его, сказав, что он делал это много раз и операция эта не только безопасна, но даже доставляет удовольствие.
Во время выхода в космос требовалось провести и другие, мелкие работы. Нужно было осмотреть противометеорный экран, открыть крышку у одного из телескопов, а у другого перезарядить пленку кинокамеры, и наконец, постучать по регулятору отказавшей аккумуляторной батареи.
На Земле все эти операции могли занять буквально минуты, но космос все усложнял – расчеты показывали, что астронавтам на их выполнение потребуется от двух до четырех часов.
Экипаж «Скайлэба» чувствовал себя на удивление хорошо. Правда, еще 29 мая при выполнении упражнений на велоэргометре врачи обнаружили у Конрада аритмию сердца, но не придали этому серьезного значения, поскольку подобное явление наблюдалось и у астронавтов, летавших по программе «Аполлон». Однако теперь, перед трудной работой в космосе, было решено еще раз проверить здоровье командира экипажа. Конрад насторожился. Его успокоили и попросили повторить упражнения на велоэргометре. На этот раз все оказалось в порядке, аритмии у астронавта не было. 6 июня экипаж снова и снова продумывал все операции предстоящего ремонта. И экипаж, и руководители полета единодушно решили, что в космос выйдет Конрад. Астронавты на успех работы с солнечными батареями особенно не рассчитывали. Кервин оценивал шансы на благополучный исход не более 50 процентов. Конрад сказал Центру управления, что если проблему не удастся решить за первые полтора часа, то ее вообще не удастся решить. По его мнению, успех операции во многом будет зависеть от того, сумеет ли Кервин зацепить дальний конец шеста, по которому можно будет передвигаться в космосе. На Земле корреспонденты буквально осаждали представителей НАСА. Те вынуждены были дать необходимую информацию, еще более взбудоражившую общественное мнение. Журналисты, в частности, узнали, что предстоящий выход в космос будет самым опасным из всех когда-либо выполнявшихся: астронавты не прошли наземных тренировок, их работа в космосе будет до известной степени экспромтом; поручень, за который придется держаться Конраду, нельзя надежно прикрепить к станции; острые края поврежденных элементов могут разорвать скафандр и привести к гибели астронавта.
Интерес простых американцев к экспедиции резко возрос. Центр управления обратился к экипажу с просьбой транслировать ход работы по телевидению.
Конрад отказался, мотивируя это тем, что кабели телекамеры будут мешать действиям астронавтов. На Земле продолжали настаивать, поскольку, по мнению руководителей полета, такой репортаж был бы хорошей рекламой для космонавтики. Конрад вышел из себя и теперь уже в довольно резкой форме отказался. К этому вопросу больше не возвращались.
