Старт «Джемини-8» прошел нормально. На четвертом витке корабль сблизился с «Адженой», а затем состыковался с ней. Однако Скотт, отмечая положение корабля по указателю горизонта, заметил, что с системой стабилизации творится неладное.
– Нейл, мы накреняемся, – с тревогой в голосе обратился он к своему командиру.
Связка аппаратов потеряла устойчивость и стала быстро вращаться вокруг поперечной оси.
– У нас возникли серьезные проблемы. Мы кувыркаемся, – сообщил Армстронг на Землю.
Можно было предположить, что причиной неполадки был выход из строя системы стабилизации положения одного из аппаратов. Но какого из них? К сожалению, зона радиовидимости закончилась – полет проходил над Тихим океаном, где не было наземных станций слежения. Астронавты не имели возможности получить консультацию специалистов и необходимую для анализа телеметрическую информацию. Рассчитывать приходилось только на свои знания и опыт. Армстронг вручную включил двигатели системы ориентации и приостановил вращение. Однако оно возобновилось, как только он снова выключил их.
Отсюда астронавт сделал вывод, что виной всему «Аджена», и решил отстыковаться от нее. В любом случае это было логично, поскольку позволяло изучать поведение каждого аппарата в отдельности. Расстыковка принесла еще одну неожиданность – «Джемини» стал вращаться быстрее, совершая за одну секунду оборот на 300 градусов. Ситуация обострилась. Вращение приводило к дрейфу «Джемини» в космосе, и, значит, возникала опасность его столкновения с «Адженой». Оно могло также стать причиной ухудшения самочувствия астронавтов, вызвав у них тошноту. Оставаться на орбите на весь запланированный срок теперь было нельзя, но и спуск на Землю во вращающемся корабле был затруднительным. Армстронг не потерял самообладания. Собрав всю свою волю, он опробовал различные варианты стабилизации аппарата. Успех пришел после того, как он включил резервную систему стабилизации, предназначавшуюся для работы на участке спуска. Всего для устранения вращения потребовалось около десяти минут, но они показались бесконечными. Хладнокровие Армстронга снискало ему большое уважение в Америке.
Следующий полет представлял собой цепочку неудач. Запущенная 18 мая 1966 года ракетная ступень «Аджена» из-за неполадок в ракете-носителе «Атлас» не вышла в нужную точку орбиты. Не мешкая, специалисты подготовили к запуску новую ступень, которую удалось благополучно вывести в космос 1 июня. Через два дня, 3 июня, за ней последовал «Джемини-9» с астронавтами Томасом Стаффордом и Юджином Сернаном на борту.
Юджин Сернан родился в 1934 году. В 1956 году окончил Университет имени Пердью в Лафейетте (штат Индиана), получив степень бакалавра наук по электронной технике. Затем окончил военно-морскую школу в Монтерее (штат Калифорния), где ему была присвоена степень магистра наук по авиационной технике. В отряд астронавтов зачислен в 1963 году.
В 1976 году вышел в отставку в звании капитана 1-го ранга ВМС. Работает помощником вице-президента фирмы «Интернешнл карал петролеум» в Хьюстоне.
На третьем витке «Джемини-9» встретился с «мишенью», начались операции по стыковке. Однако вскоре астронавтам стало ясно, что на этом пути их ждет неудача, поскольку стыковочный механизм «Аджены» оказался неисправным. Пришлось ограничиться лишь фотографированием «Аджены», которую они в сердцах назвали «злым аллигатором». Ее стыковочный узел и в самом деле придавал ей сходство с аллигатором.
Оставался последний эксперимент, который хоть как-то мог оправдать этот неудачный полет, – испытание в открытом космосе устройства для передвижения в нем астронавтов. Разгерметизировав кабину, астронавты открыли люк. Сернан вышел из корабля в космос, и тотчас на Земле услышали его встревоженный голос: «Я ничего не вижу!». Выяснилось, что с астронавтом все в порядке – просто от перепада температур запотело стекло гермошлема. Сернан вынужден был вернуться в кабину, и вместе со Стаффордом они мудро решили больше не рисковать и отложить выход в космос. После 44 витков вокруг Земли, на четвертые сутки полета, астронавты благополучно приводнились в расчетном районе.
Программа полетов «Джемини» подходила к концу. Оставалось совершить всего три экспедиции в космос, но в связи с неудачей полета «Джемини-9» на экипажи последующих кораблей ложились большие нагрузки.
На 18 июля 1966 года был намечен старт корабля «Джемини-10» с астронавтами Джоном Янгом и Майклом Коллинзом на борту.
Майкл Коллинз родился в 1930 году в Риме, где его отец работал военным атташе в посольстве США. В 1952 году окончил Военную академию США в Уэст-Пойнте, получив степень бакалавра наук. Служил на американской военной базе во Франции, летал на реактивных самолетах. Затем стал летчиком-испытателем на авиационной базе Эдуардс (штат Калифорния). В отряд астронавтов зачислен в 1963 году.
С 1969 года работал помощником госсекретаря США по связям с общественностью, с 1970 года – помощником министра коммунального хозяйства, с 1971 года – директором Национального музея авиации и космонавтики. В 1978 году занял должность заместителя ученого секретаря Смитсоновского института в Вашингтоне.
Перед астронавтами была поставлена сложная задача. «Джемини-10» должен был сблизиться с заранее запущенной «мишенью» – «Адженой», состыковаться с ней, а затем с помощью ее двигателей сблизиться со ступенью «Адженой-8», все еще находившейся на орбите после неудачного эксперимента с «Джемини-8». Кроме того, Коллинз должен был выйти в открытый космос, снять с «Аджены-8» метеоритные образцы и вновь вернуться в кабину «Джемини-10». Программа была впечатляющей и беспрецедентной по своей сложности. Вся Америка, затаив дыхание, следила за ходом ее выполнения. Экипаж около шести месяцев напряженно готовился к полету на «Джемини-10», но особенно трудными оказались последние недели, когда были скорректированы и окончательно определены задачи экспедиции.
В назначенный день экипаж занял свои места в кабине. Начались последние предстартовые приготовления. Коллинз, обведя рассеянным взглядом множество приборов, вдруг с удивлением заметил, что на одном из них, фиксирующем количество топлива, стрелка застыла на нулевой отметке. «Возможно ли это? Неужели, несмотря на все проверки и перепроверки кто-то забыл наполнить баки? Может быть, это просто неполадка в измерительных системах? Что же теперь делать?» – недоумевал Коллинз. Он дотянулся рукой до прибора и постучал пальцем по стеклу, привлекая внимание Джона. Тот резко кивнул и продолжил как ни в чем не бывало заниматься своим делом… Черт возьми! Коллинз был в замешательстве… Не прошло и пяти минут, как стрелка ожила и показала, что баки наполнены. Оказывается, прибор включался непосредственно перед пуском. Так маленький пробел в знаниях стал причиной дополнительного стресса для астронавта.
Пошли последние секунды перед стартом. В наушниках послышался размеренный голос оператора: «Десять, девять, восемь… возьмитесь за Д-кольца (кольцо катапульты. – Г.С.) обеими руками… четыре, три, два, один, зажигание, обратите внимание на ваши приборы, ПУСК!» Страшный грохот… сильная поперечная вибрация… начался подъем. В кабине скорость практически не ощущалась, и только перегрузка мягко вдавливала в кресло. Поперечная вибрация вскоре сменилась продольной, не вызывавшей, правда, особого дискомфорта. На пятидесятой секунде полета астронавты отпустили кольца катапультирующего устройства. Скорость приближалась к скорости звука, шум и вибрация усиливались. Наконец, позади остались область максимального динамического давления, шум немного стих. Легкий, но ощущаемый толчок – отделилась первая ступень… И тут внезапно исчезла перегрузка, тело стало необычайно легким, плавающим под ограничивающими его привязными ремнями.
Неожиданно пространство за иллюминатором заполнилось яркими красными и желтыми частицами, мимо полетели кусочки (корабля?!), а уже через секунду все исчезло, осталось лишь черное холодное небо.
