— Господин Кинаст, — рявкнул он, — я к вашим услугам.
— Господин Кинаст еще выкурит сигару, — попросила Магда.
Она собственноручно поднесла ему огня, он многообещающе улыбнулся и выразил надежду, что еще увидит дам. Но едва вышли во двор, как он резко переменил тон.
— Какие старые тесные бараки, — заметил он холодно и презрительно. — Жаль, что вы не видели наших заводских корпусов.
— В таком заштатном городишке, как Эшвейлер, не штука развернуться, — так же презрительно ответил Дидерих. — А здесь — как вы снесете этот массив домов!
Он повелительно крикнул механику, чтобы тот запустил новый голландер. Механик не сразу вышел, и Дидерих ворвался в цех.
— У вас что, любезный, уши заложило?
Но, увидев Фишера, он сразу перестал кричать и, тараща глаза, сказал приглушенным голосом:
— Я вашей работой, Фишер, очень доволен, поэтому решил с первого числа повысить вам заработную плату до ста восьмидесяти марок.
Наполеон Фишер коротко, с видом заговорщика, кивнул, и они расстались. Дидерих снова расшумелся. Рабочие курят! Ему возразили, что это дым его собственной сигары. Представителю Бюшли и Ко он сказал:
— Вообще-то говоря, я застрахован, но дисциплина прежде всего. Безупречное производство, верно?
— Устарелое оборудование, — сказал Кинаст, равнодушно оглядывая машины.
— Сам знаю, уважаемый, — насмешливо отпарировал Дидерих. — Но уж никак не хуже вашего голландера.
И, пропустив мимо ушей возражение Кинаста, он разразился упреками по адресу отечественной промышленности. Надо съездить в Англию, вот тогда он переоборудует фабрику. Он человек большого размаха. С тех пор как он возглавил свое предприятие, производительность неизмеримо возросла.
— А возможности еще далеко не исчерпаны. — Дидерих сымпровизировал: — У меня договоры с двадцатью газетами окружного масштаба. От берлинских универсальных магазинов отбоя нет…
— Вероятно, сегодня как раз все отгрузили, нигде почему-то не видно готовой продукции.
Дидерих возмутился.
— Могу вам сказать, милостивый государь, что я только вчера разослал всем своим мелким заказчикам циркулярное письмо: до окончания переоборудования фабрики прием заказов прекращен.
Механик позвал их в цех. Новый патентованный голландер был наполовину загружен, и все-таки движение массы оказалось настолько слабым, что подсобный рабочий подталкивал ее мешалкой. Дидерих взглянул на часы.
— Ну вот. Вы утверждаете, что масса оборачивается в вашем голландере за двадцать — тридцать секунд, а я уже насчитал пятьдесят… Механик, спустите массу… Что там такое? Это тянется целую вечность!
Кинаст наклонился над чаном. Он выпрямился, он проницательно усмехнулся:
— Само собой, если вентили законопачены… — И пристально взглянув прямо в забегавшие глаза Дидериха: — А какие там еще фокусы проделаны с машиной, я наспех установить не могу.
Дидерих вспыхнул и густо покраснел:
— Это что — намек? Вы хотите сказать, что я с моим механиком…
— Я ничего не сказал, — решительно возразил Кинаст.
— Я заранее категорически протестую!
Дидерих метнул испепеляющий взор. На Кинаста это, по-видимому, не произвело впечатления. Глаза его оставались холодными, он ехидно улыбался в расчесанную на две стороны бороду. Сбрей он бороду и закрути до самых глаз кончики усов, он походил бы на Дидериха, как родной брат. Это была сила! Тем внушительнее наступал на него Дидерих.
— Мой механик социал-демократ: смешно даже думать, что он захочет оказать мне услугу. А помимо того, я — офицер запаса. Помните, что подобные намеки чреваты последствиями.
Кинаст вышел во двор.
— Бросьте вы это, господин доктор! — холодно сказал он. — В делах я трезв, как уже докладывал вам за завтраком. Мне остается лишь повторить, что мы доставили вам голландер в безупречном виде и о возврате его нечего и думать.
— Посмотрим, — бросил Дидерих. — Бюшли и Ко считают, вероятно, что судебный процесс будет хорошей рекламой для новой машины? А в специальных журналах я еще особо отрекомендую ваш голландер!
Кинаст в ответ: шантажом его не запугаешь. Дидерих: невежу, которого даже на дуэль не вызовешь, попросту выставляют вон.
Вдруг в воротах показалась Магда. На ней был меховой жакет, который она получила к рождеству; она вся сияла розовыми улыбками.
— Вы все еще заняты, господа? — спросила она лукаво. — Погода чудесная, перед обедом хорошо прогуляться. Кстати, — продолжала она скороговоркой, — мама спрашивает, не отужинает ли с нами господин Кинаст?
Кинаст сказал, что благодарит, но, к сожалению, прийти не сможет. Она улыбнулась и, произнесла настойчивей:
— А мне вы тоже откажете?
Кинаст горько усмехнулся:
— Я-то не отказал бы, но не знаю, как ваш уважаемый брат?..
Дидерих засопел, Магда взглянула на него с мольбой.
— Господин Кинаст, — выжал он из себя, — весьма буду рад. Быть может, мы все же поладим с вами.
Кинаст ответил, что он и сам не потерял надежды. Повернувшись к Магде, он галантно предложил сопровождать ее.
— Если брат не возражает, — сказала она скромно и не без иронии.
Дидерих и на это дал свое согласие, а потом с изумлением смотрел, как она выступает рядом с уполномоченным Бюшли и Ко. Откуда только все это взялось?
Придя домой обедать, он услышал в гостиной сердитые голоса сестер. Эмми бранила Магду за непристойное поведение.
— Так же нельзя.
— Конечно! — кричала Магда. — Я забыла спросить у тебя разрешения!
— Не помешало бы. И вообще на очереди я.
— А, вот что тебя волнует! — Магда язвительно рассмеялась.
Вошел Дидерих, и она сразу замолчала. Дидерих грозно поводил очами. Но фрау Геслинг зря заламывала руки, прячась за спинами дочерей: он считал ниже своего достоинства вмешиваться в женскую свару.
За обедом говорили о госте. На взгляд фрау Геслинг, он производил впечатление солидного человека. Эмми прокомментировала: еще бы приказчику не быть солидным. Разговаривать с дамой он совершенно не умеет. Магда раздраженно возражала. И так как все ждали решающего слова Дидериха, он после некоторого колебания сказал: лоска ему, конечно, не хватает. Академическое образование, как ни вертись, ничем не восполнишь.
— Но что он прекрасный делец, в этом я убедился.
Эмми потеряла терпение.
— Если Магда собирается выйти за этого субъекта, то заявляю: больше я с вами ничего общего не имею. Он ест компот с ножа!
— Она сочиняет!
Магда зарыдала. Дидериху стало жаль ее. Он напустился на Эмми:
— Выходи, сделай милость, за наследного принца и оставь нас в покое.
Эмми положила нож и вилку и кинулась вон из комнаты. Вечером, перед самым закрытием фабрики, Кинаст явился к Дидериху в контору. Он облачился в сюртук и держался так, точно пришел на чашку чая, а не по делу. Оба, словно сговорившись, болтали о пустяках, пока старик Зетбир не убрал свои бумаги. Когда он удалился, бросив недоверчивый взгляд на хозяина и гостя, Дидерих сказал:
— Старик выдыхается. Наиболее важные дела я решаю сам.
— Ну, а насчет нашего дела что вы решили? — спросил Кинаст.
— А вы? — вопросом на вопрос ответил Дидерих.
Кинаст заговорщицки подмигнул:
— Мои полномочия не столь широки, но, так и быть, беру это на себя. Верните голландер на завод. Какой-нибудь изъян уж найдется.
Дидерих понял.
— Конечно, найдется, — пообещал он, — будьте покойны.
— За нашу уступчивость, — деловым тоном сказал Кинаст, — вы обязуетесь впредь все оборудование заказывать у нас. Минутку! — попросил он, увидев, что Дидерих так и взвился. — Кроме того, вы возмещаете нам расходы по доставке, плюс мои дорожные издержки — суммой в пятьсот марок, которую мы удержим из вашего задатка.
— Но, послушайте, это уже ростовщичество! — Чувство справедливости громко заговорило в Дидерихе. Однако Кинаст тоже повысил голос:
— Господин доктор…
Дидерих спохватился и овладел собой: он положил руку на плечо Кинасту:
