Любимая моя живет в Китае,

В высокой башне обо мне мечтая.

И, может быть, она уже стареет…

За годом год, за ветром ветер веет,

Раскосые кругом теснятся люди —

Но нет меня, и никогда не будет

У маленькой, у желтоватой груди.

Горит звезда в пустынных небесах…

О, сколько раз она уже горела

И в небесах, и в прозе, и в стихах, —

Какое мне до звёзд до этих дело.

Одна звезда, в безумной вышине

И в вечности своей невыносимой,

Горит и опаляет сердце мне,

И вот встаёт, среди лучей и дыма,

В сиянии любви первоначальной

Твой детский лик, жестокий и печальный.

Твой взор равнодушный и узкий,

И зоркий в своём полусне,

И счастье калмыцкое в русской

Несчастной и дикой стране.

Солёные ветры, ненастье,

Степная, безмолвная тишь…

Любовь, что ты помнишь о счастье?

Звезда, для кого ты горишь?

Лунного света тоска и величье,

Девочки дикие очи…

Что-то есть легкое, синее, птичье

В этой пленительной ночи.

Что-то есть райское и угловатое

В детских плечах, и над ними

Медленно облако голубоватое

Тает в серебряном дыме.

А всё-таки нет выше на земле

Любви, которой не было ответа,

Она одна бредёт в вечерней мгле,

Скользит, как луч уже иного света.

Она идёт к мосту, а под мостом

Струя к струе и в волнах волны тают,

О счастии, что быть могло, о том,

Что не было, они напоминают…

И между тем, что быть могло, и тем,

Что есть, — стоят чугунные перила,

Перелететь их не легко совсем,

Но помнишь сны, в которых ты парила?

Вот ты летишь ко дну, но где же дно?

Ты оттолкнулась от него пятою,

Решёткою чугунною оно

Уже почти невидною чертою

Отдалено от счастья твоего,

От нежных струй, от этих волн поющих,

Всегда свободных, никогда не лгущих,

Преобразивших гибель в торжество.

Звенят соловьиные трели,

Цветёт соловьиный сад,

Качаются тихо качели —

Вперёд, назад…

Качаются в небе звёзды,

С запада на восток,

Качаются розы — гроздья

Роз — о, какой восторг!

Качается в небе счастье,

Скрипят веревки качель,

Плачет, в тоске и страсти,

Соловьиная трель.

И ты, моя дорогая,

В соловьином поёшь саду —

То звездою к звёздам взлетая,

То падая, как в бреду,

Ты летишь в соловьином небе,

Задевая крылом траву…

Был ли он или не был,

Этот сон наяву?

Выскользнула чаша дорогая

Из твоих неловких рук, и вот

В яме мусорной, где всё кругом гниёт,

Черепки лежат в лучах сияя.

Помни, что хрупка любовь земная,

Вот она разбита, но живёт

Память о любви, средь тлена и пустот,

В вечности своей изнемогая.

Прощай — печальнее нет слова —

Печальней и нежней.

Прощай. Увидимся ли снова

С тобой в стране теней?

Прощай. — Ты смолкла и угасла,

А я еще шепчу:

Прощай. О, как ты быстро гасла!..

И к моему плечу

Уже склоняется другая —

В её руке коса,

А верность смотрит не мигая

В пустые небеса

И плачет, и всё шепчет, шепчет:

«Прощай, прости, мой друг!»

И всё бесстыднее, всё крепче

Иных объятья рук.

Взглянул случайно на звезду,

Что медленно встаёт с востока…

Подобная огню и льду,

Подобная моей жестокой

Судьбе, она горит в ночах,

Божественной подвластна силе,

И будут розы на могиле

Моей сиять в её лучах,

В красе, и в счастье, и в молчанье

И отзвук этих бедных слов

Благоуханью тех цветов

Даст еле слышное звучанье.

Подумай только, много есть в земле

Камней, сияющих небесным светом,

Но должен ты их добывать во мгле,

Киркою бить и тосковать при этом.

Подумай только, много на земле

Высоких душ, горящих горним светом,

Но души гаснут в темноте и зле,

И гибель уготована поэтам.

Но все же, ты ищи алмаз в земле,

Гори, душа, в земной сгорая мгле!