Михаил не возражал против нашего позднего визита. Сказал, что сейчас чайник поставит и будет варить целую кастрюлю кофе. Заскочив по пути в ночной магазин, очень кстати сиявший витринами и рекламными щитами на обочине, мы припарковали «Хетчбэк» у подъезда под кустом шиповника, напоминавшим снеговика, которого слепила по своему образу и подобию, скажем, парочка африканских слонов. Жанна направилась прямиком к домофону, а я задержался на пару мгновений, пряча под полой пальто прихваченную из дому карабелу. Уже много лет у меня не возникала необходимость ходить с оружием, а вот гляди – пришлось. Придерживая клинок локтем, я едва удерживался от смеха, напоминая самому себе персонажа голливудского фильма «Горец». Конечно, в современном мире для защиты гораздо лучше подошел бы автоматический пистолет или, на худой конец, электрошокер, но я прекрасно знал – дойдет дело до настоящей драки, сабля в моей руке, помноженная на силу и скорость вампира, принесет больше пользы, чем пистолет-пулемет.

В подъезде воняло кошачьей мочой и цвелью. Тусклая лампочка, вдобавок залепленная толстенным слоем паутины и, кажется, забрызганная краской, не столько освещала путь, сколько мешала моему ночному зрению. В который раз удивляюсь, как люди умудряются жить в подобном свинарнике? Ладно во времена короля Ягайло грязь и сырость хоть как-то можно объяснить – Средние века, дикость и дремучесть. Но в двадцать первом-то веке?

Михаил жил на третьем этаже за вполне приличной, облицованной деревом (или материалом, на него похожим) дверью. На слух я различил самое меньшее три замка и цепочку. Наверное, киевские программисты побаиваются грабителей…

До сих пор мне не доводилось близко общаться с профессиональными «компьютерщиками», но под влиянием книг, прессы и кинофильмов у меня сложился устойчивый образ виртуоза клавиатуры и повелителя Интернета. Худосочный парень средней небритости, с длинными, плохо промытыми и забранными в «конский хвост» волосами, в очках с толстыми линзами и в бесформенном свитере, залитом на груди пивом и кетчупом. Но дверь нам открыл невысокий толстячок, румяный и, несмотря на ночное время, гладко выбритый. Его темные вьющиеся волосы удерживала сеточка, а во рту поблескивала золотая коронка.

Жанна легко впорхнула в прихожую, я же остался стоять, не имея права переступить порог.

– Анджей? – обернулась девушка.

– Ты же знаешь, мне нужно особое приглашение, – усмехнулся я.

– Заходи!

– От хозяина дома.

– Эта старая чопорная Европа! – Михаил радушно улыбнулся, чуть настороженно посмотрев на меня и снисходительно на Жанну. – Прошу вас, пан Анджей Михал, быть моим гостем.

– Благодарю, – я церемонно поклонился, будто на приеме у краковского князя, и вошел. Запреты, налагаемые на вампира Великой Тьмой, имеют силу большую, нежели человеческие предрассудки или традиции.

Запахнув поплотнее на груди бордовый атласный халат, Михаил широким жестом пригласил нас в гостиную, где на маленьком столике с колесами уже дымились три чашки кофе.

– Быстро добрались. Я боялся, что остынет, – произнес он густым баритоном.

– Спасибо. – Я уселся в кресло, отодвигая предложенную чашку. – Восхищен ароматом кофе, но, к сожалению, доктора запретили мне все тонизирующие напитки. Включая кока-колу.

– Тогда, может, пива? – Программист сделал вид, будто хочет встать и отправиться в прихожую к оставленной мной упаковке баночного «Gosser».

– Нет-нет… – поспешил остановить его я. – К спиртному мои доктора относятся еще строже. Ничего крепче минералки.

– Да? Странно… А вы не выглядите больным, пан Анджей Михал.

– Просто Анджей, если вас не затруднит. Кто в наше время полностью здоров?

– Это точно! – Он радостно подхватил предложенную тему. – Вчера так в боку стреляло. Прямо не повернуться!

Но Жанна не дала другу детства сосредоточиться на описании болезней и недомоганий, сунув ему в пухлые ладошки ноутбук.

– Ага! – пробормотал Миша, привычным движением откидывая крышку. – Хорошая машинка… была, года два назад. Что ж вы все на старье работаете. Вроде бы богатые люди… Вон даже у Жанки блютуз в ухе и то последней модели…

Не знаю почему, но мне развязная говорливость Михаила не понравилась. Уж очень он мне напомнил Чеслава, читающего перед другими птенцами сонеты Петрарки. Наверное, я выдал чувства если не движением, то выражением лица, потому что Жанна накрыла мою ладонь своей.

– А знаете, откуда пошло название «блютуз»? – продолжал, как ни в чем не бывало, компьютерный гений. – От прозвища короля Харальда[69] —этот викинг, говорят, так любил чернику, что его зубы всегда были синими! И фирма Nokia, придумавшая блютуз, назвала аппаратик в честь него.

Вот тут я не сумел сдержать смеха. Какими глупыми легендами обросло имя старейшего вампира Скандинавии, принца Дании и Сконе!

– Вовсе не были его зубы синими, – продолжая улыбаться, проговорил я. – А название его произошло от неправильного прочтения английского слова «blood». А самого Харальда современники называли «Кровавым зубом».

– Что вы хотите сказать, Анджей? – Щеки Михаила побелели – любо-дорого посмотреть, а пальцы замерли над клавиатурой.

– Ничего. Просто еще одна легенда, – я улыбнулся как можно более очаровательно, услышав, как, не выдержав, прыснула Жанна. – Знающие люди утверждают, что Харальд, сын Горма, был вампиром. Вы продолжайте, молодой человек, продолжайте. У нас мало времени.

Компьютерщик хмыкнул, крякнул и отставил ноутбук.

– Нахрапом его не возьмешь. Ну ничего, сейчас я ему клизму поставлю.

Он вышел в соседнюю комнату и вернулся с продолговатым предметом, напоминавшим свисток на веревочке. Быстро и почти не глядя, воткнул ее сбоку в нижнюю панель. Задумался на миг, вновь пробежал пальцами, будто пианист, выдающий виртуозный аккорд.

– Сейчас я его до самых печенок проберу, пан Анджей.

– Просто Анджей, я же просил. И до печенок необязательно. Важно получить доступ к папке.

– Без печенок не получится. – Он откинулся в кресле и, поглядывая одним глазом в экран, заметил:—Я рад за Жанну, если у вас серьезно. Польша – образец демократии для Украины.

– Я – монархист, – усмехнулся я в ответ.

– Как? Но ведь шляхта даже королей выбирала!

– Вот и довыбиралась со своим «nie pozwala»[70]. А было бы наследование престола, как при Пястах, никто бы Речь Посполитую не поделил бы. Хотя лично меня и русские цари устраивали вполне. Уж получше было, чем с Пилсудским.

– Что вы такое говорите?!—Парень захлопал глазами. – Ведь традиции демократии…

– Давайте, Михаил, традиции демократии, как и автократии, и охлократии, и прочее, прочее, прочее, оставим политикам. Ведь у нас есть бизнес, не так ли? – Я заговорщицки подмигнул. – Вы занимаетесь своим, я – своим.

Он кивнул задумчиво и вдруг радостно улыбнулся:

– О! Сломался как миленький!

– Кто? – удивился я.

– Да пароль ваш. Не может человек придумать такой пароль, который другой человек подобрать бы не смог. – Миша слегка перефразировал известное высказывание киногероя.

Жанна вытянулась в струнку, словно желая прошить взглядом панель ноутбука насквозь.

– Говорили, тут счета, а тут один файл «доковский» с каким-то бредом… – обиженно протянул программист.

– Дай сюда! – нечасто в моем голосе прорезаются такие нотки, что самому страшно становится.

Компьютерный гений побелел, вжался в спинку кресла и трясущимися руками протянул ноутбук:

– Я ничего не успел прочитать, не убивайте меня, пожалуйста…

Почувствовав на предплечье пальцы Жанны, я едва не расхохотался – за кого они меня принимают? Но ради пользы дела нахмурился еще больше, прорычав:

– Один мой друг, покойник, слишком много знал… В глаза смотри!

Михаил послушно вытаращился, стараясь всем видом показывать покорность и готовность к сотрудничеству.

– Спать! – рявкнул я. – Когда проснешься, то будешь помнить, что заходили приятели по фирме, пили кофе, смотрели футбол… А теперь – спать.