Я с трудом поднялась по лестнице в свою квартиру и бросила у двери портфель. Я побрела к кровати, снимая на ходу туфли и пальто. Машинально включила телевизор на тумбочке, другой — на книжной полке, и еще один — на столике возле кровати. Минуту я сидела, слушая монотонные голоса. Ничего интересного. Пустая болтовня.
Я выключила телевизоры, и в квартире воцарилась тишина. Я чувствовала себя бесконечно одинокой.
* * *
На следующее утро я с удивлением обнаружила, что не первая пришла на работу. Майк уже сидел за своим столом, прижав мобильный к уху, и яростно что-то обсуждал. Может, какие-то операции с ценными бумагами? Или супер-крутая охота на фазанов? Я могла себе представить только две вещи, которые могли заставить нервничать Мистера Халявщика Майка Помероя в эти дни. По крайней мере, это уж точно не из-за того, что я пытаюсь заставить его печь черничный кекс с одним из участников конкурса шеф-поваров на следующей неделе.
А жаль. Если бы он мог преодолеть свой снобизм, он мог бы предложить много интересного нашей утренней аудитории. Его жизнь полна увлекательных приключений, к тому же у него огромный опыт. Он мог внести в передачу неоценимый вклад, если бы оставил свои замашки. Но эта битва уже проиграна, и я устала бороться.
Как только я завернула за угол на пути в свой кабинет, ко мне подошла сотрудница внутренней службы.
— Мисс Фуллер? Вот, только что получили.
Она протянула мне отчет по рейтингам. Я выхватила бумажки из ее рук, как заключенный в ожидании приговора. Может, так оно и было. Все эти затяжные прыжки с парашютом, и борьба сумо, и ужасные номера, созданные благодаря моей фантазии, остались позади. Будем надеяться, что все было не зря. Я внимательно изучала цифры. Совсем не плохо. Нас смотрели все больше и больше людей, и их число неуклонно увеличивалось. Наш рейтинг вырос… больше чем на полбалла.
Но этого недостаточно.
Я сползла вниз по стене. Вот они, цифры — черным по белому. Я не справилась. Минуту спустя зазвонил телефон, и еще не сняв трубки, я знала, что это звонит Джерри, чтобы обсудить мой провал. Я оказалась права.
— Ты уже видела цифры? — спросил он, не тратя время на приветствие.
— Да, — пробормотала я и откашлялась. Может, попытаюсь выкрутиться. — Если посмотреть в целом, мы делаем успехи. Мы намного поднялись по сравнению с прошлым годом.
— И что?
— Вы же видите! — взмолилась я. — Я почти у цели. Недостает всего четверти балла. Если бы у нас было чуть побольше времени… Думаю, мы могли бы запустить сюжет, где Эрни…
— Бекки, — начал Джерри.
Я не хотела его ни о чем просить, но вот, не смогла удержаться.
— Пожалуйста, Джерри! Уже много людей надеются на эту передачу, верят в нее…
Джерри спокойно произнес:
— У тебя было время до пятницы. Как договаривались. Ты видишь цифры, Бекки. Вы не дотянули.
18
Следующие несколько часов я слонялась, сама не своя. Я выслушивала жалобы сотрудников, подписывала заявки на репортажи и подарки для гостей. Кажется, я попросила Ленни купить новую кофемашину для обслуживающего персонала. Все равно, какая разница? Ее даже не успеют доставить в офис к моменту закрытия передачи.
Все кончено раз и навсегда. Финита ля комедия. И все из-за меня.
Я подумала о двухсерийной программе Саши про хищных птиц, находящихся под угрозой исчезновения. О репортаже Трейси про пародию на проект «Подиум», сделанную местной школой искусств. Я думала о Ленни и его детях. И о том, что Колин пережила четырнадцать продюсеров и полдюжины соведущих и готова пойти на что угодно, лишь бы сохранить свою работу. Я думала о том, что Эрни вытатуировал слова «На рассвете» под своим торнадо. Это все равно что вытатуировать имя возлюбленной, с которой ты уже расстался.
Каждый из них скоро потеряет работу, правда, для некоторых это не будет катастрофой. У Эрни есть шанс сделать неплохую карьеру в ночных новостях. Джон Стюарт столько раз делал клипы из «Путешествий по атмосфере», что я не сомневалась: он умыкнет моего метеоролога. Но другие… у них почти не было перспектив.
На съемочной площадке Колин уже дочитывала свой текст:
— Как выяснилось, гамбургеры заражены кишечной палочкой, которая может вызвать судороги и диарею. Мы скоро увидимся, не переключайтесь.
Камеру выключили, и Колин сморщила нос, всем своим видом изображая жертву обстоятельств.
— Это не про меня, — сказал Майк, постукивая своими записями по столу.
— Эй! — крикнула ему Колин. — Это наша работа! Или ты считаешь себя выше ее? Может, ты и был выше до того, как тебя уволили, но теперь ты здесь, в дерьме, вместе со всеми нами.
Съемочная группа смотрела на них не отрываясь. Было похоже, что они вот-вот начнут аплодировать.
— И все же у меня есть принципы, — сказал смущенно Майк. — К сожалению для тебя.
— Ох, — сказала Колин. — А у меня, похоже, их нет?
— Уверен, что есть. Когда у тебя в эфире брали гинекологический тест, на тебе был шелковый халатик. Он очень тебе идет!
Колин с ходу завелась:
— Видишь ли, у меня его взяли…
— И мы в эфире через пять, четыре, — сказал ассистент режиссера.
— Ты, индюк надутый…
— Три, два, один…
Майк не пропустил удар. Он повернулся к камере:
— Добро пожаловать обратно в «Доброе утро». Завтра в нашей программе Колин вместе с поваром Гордоном Рамсеем приготовит классические английские сосиски с картофельным пюре.
— Всенепременно, — ледяным тоном подтвердила Колин. — Кто-то же должен работать, коли ты от этого отказываешься, Майк. Видимо, работа вообще ниже твоего достоинства.
— Ну, — сказал невозмутимо Майк, — мне трудно протиснуться в эфир между тобой и сосисками, так что я…
— А кроме всего прочего, ты еще и тупой, надменный идиот, вот!
Он поднял вверх палец:
— Тупой, надменный идиот, который зарабатывает в три раза больше, чем ты!
Все, замерев от ужаса, молча смотрели на ведущих.
Я жестом показала Мерву:
— Закругляйся! — прошипела я.
Он поднял в растерянности руки: «В каком смысле? Пускать титры?»
Но это было еще не все.
Улыбка Колин была тоньше лезвия ножа.
— Итак, это все на сегодня. До завтра, ребята.
— До свиданья, — добавил Майк.
Колин прожгла его взглядом.
— До свиданья, — повторила она.
О, нет. Нет, нет, нет! Мне казалось, мы все уладили.
— До свиданье! — сказал Майк весело с провинциальным акцентом.
— До свиданья! — пронзительно завопила Колин.
Пока Мерв поспешно запускал титры, вбежала ассистентка с телефоном.
— Это мистер Барнс, — сказала она, сунув мне трубку. — Звонит из дома.
О, боже! Он смотрел программу дома? Я имею в виду, круто, еще один зритель!
— Джерри! — сказала я тревожно в трубку.
— Что это была за херня?! — заорал он.
— Так, небольшое недоразумение, — объяснила я скороговоркой. — Небольшое. Обещаю, я все исправлю. Я поговорю с обоими. Такого больше не повторится, клянусь!
Я повернулась к съемочной площадке, где теперь, когда мы вышли из эфира, перебранка Колин и Майка переросла в бурю.
Но какой было им смысл цапаться? Мы все потерпели крах. Неудивительно, что они дали себе волю. А может, не так уж плохо — иметь возможность выпустить пар? И все происходит так, как сказал Джерри. В конце концов, наша судьба уже решена. Хуже уже некуда.
* * *
Я была полна решимости сдержать данное Джерри слово. Я бы поговорила с обоими сразу после программы, но у меня весь день были встречи, а Майк слинял на какой-то торжественный обед в честь Тома Брокоу. Так что я смогла вызвать обоих только на следующий день, чтобы выяснить, что происходит.
Но еще до встречи с ними меня ждал сюрприз: вчерашняя программа заметно прибавила в рейтинге ровно с того момента, когда холодная война между Колин и Майком превратилась в термоядерную. Я вперилась в листок, не веря своим глазам.
