Впрочем, Ванесса не жаловалась. Особенно после того вечера, когда она открыто высказалась по поводу некомпетентности их проводника. По правде говоря, ей не хотелось бы пропустить этот кусок страны, несмотря на монотонность пустыни и вечную пыль днем. Дважды в сутки, на рассвете и на закате, здесь играли совершенно потрясающие краски. Небо иногда казалось охваченным пламенем — настолько яркими были тянущиеся над горизонтом красные и желтые полотнища. А затем во всем своем великолепии выплывала луна, такая огромная и близкая, что возникало ощущение, будто до нее можно дотронуться. Когда гигантский серебристый шар поднимался над горизонтом, небо становилось совсем не ночным, и костры разжигали только для тепла и приготовления пищи.

Джослин проводила все вечера на воздухе, любуясь необыкновенным зрелищем и незаметно оглядывая лагерь в надежде увидеть Кольта Сандера. Но он не появлялся. Проводник по-прежнему держался в стороне от всех, кроме брата, которому давал указания по маршруту на следующий день.

Ванессу очень расстроило разочарованное лицо Джослин, которой все не удавалось посмотреть на проводника, даже издали. Но что действительно чуть не ввергло графиню в панику, так это рассказ Джослин о встрече с апачами. Ванесса хорошо понимала, что пережила Джослин, наблюдая за схваткой. Особенно остро графиня ощутила волнение подруги, когда та рассказывала, насколько Кольт был близок к гибели. Ей последовательно открылся весь калейдоскоп переживаний и чувств девушки: от негодования до ужаса, от смертельного испуга до огромной радости и облегчения. Закончилось все сильнейшей вспышкой ярости на этого человека, которая, впрочем, к сожалению, продолжалась недолго.

Беспокойство и забота Джослин об этом американском полудикаре всполошили Ванессу. Подобные чувства легко переходят в любовь. И пусть сама Джослин этого еще не понимает, но Ванесса-то поняла отлично. Такого результата она не предвидела. Впрочем, кажется, ничего непоправимого еще не случилось. Во всяком случае. Ванесса очень надеялась на это. А поскольку Джослин упрямо продолжала желать именно его, единственным способом задушить пробуждающуюся любовь в зародыше было как можно быстрее осуществить дефлорацию и отослать пресловутого Кольта Сандера прочь.

Но помимо того, что Кольт Сандер редко находился поблизости, этой маленькой процедуре мешало серьезное препятствие. Попросту говоря, он был единственным имеющимся в их распоряжении проводником, и пока они не доберутся до какой-нибудь цивилизации, где смогут найти ему замену, они накрепко к нему привязаны.

Впрочем, как оно обычно и бывает, трудная дорога, по которой они следовали, сделала свое дело — экипажи и лошади срочно нуждались в услугах кузнеца. И работы тому хватит на несколько дней. Проводник больше не может тащить их, минуя города. Если, конечно, здесь поблизости есть хоть один.

— Ну что ж, — заметила Ванесса, когда поздним утром следующего дня они въехали в Сильвер-Сити, — по крайней мере он приволок нас не в крошечный городок с одной улицей и четырехкомнатной гостиницей… Весьма неохотно приволок, должна добавить.

Джослин не отрывалась от окна, с интересом рассматривая новый город.

— Ты же знаешь, Вана, что он прав, избегая городов.

— Вполне допускаю, — признала графиня, все еще сокрушаясь по поводу того, что они, оказывается, уже несколько дней ехали по Нью-Мексико и не знали об этом. — Но было бы весьма любезно с его стороны проинформировать нас, как далеко мы продвинулись по новой территории. Как ты полагаешь, когда мы окажемся в Вайоминге, он соблаговолит сообщить нам об этом?

Джослин повернулась, улыбаясь сухому тону графини.

— Но как проводник он великолепен, не так ли? Особенно если учесть, что он никогда себя за проводника не выдавал. Мы добрались сюда без всяких происшествий. И нужно ли напоминать тебе, что он вовсе не обязан устраивать нам экскурсии?

— Кстати, о причине, по которой он был нанят. Думаю, следует воспользоваться обстоятельствами и позаботиться о решении проблемы. А для этого тебе потребуется отдельный номер в гостинице и предлог, чтобы остаться там с ним наедине. А там, глядишь, одно за другим и…

— Ты забываешь одну маленькую деталь, — разом помрачнев, прервала ее Джослин. — Я ему не нравлюсь.

— Я не стала бы этого утверждать, дорогая.

— А я могу. И он приложил максимум усилий, чтобы доказать это. Он даже не находит меня хоть капельку привлекательной.

Ванесса чуть не зарычала, но ограничилась следующим замечанием:

— Чушь! Тебе никогда не приходило в голову, девочка моя, что его очень влечет к тебе, но он считает себя недостойным женщины твоего положения?

— Он не англичанин и вообще не европеец. Это для них важны сословные различия, Вана. Разве его брат не поставил сэра Дадли на место, популярно разъяснив, какое значение американцы придают равенству?

— Да, но мы сейчас говорим об американце совершенно другого сорта. О том, который проигнорировал тебя на глазах у всех только для того, чтобы защитить твою репутацию. Или ты уже об этом забыла? Допускаю, что слово «положение» в данном случае не совсем подходит. Я имела в виду твой… цвет кожи.

— Потому что я из тех, кого он называет «белыми женщинами»?! — ахнула Джослин, внезапно сообразив. — Боже мой, так ты полагаешь, все дело в этом?!

— Не удивлюсь. По крайней мере это вполне объясняет, почему он так старался запутать тебя, чтобы заставить держаться от него подальше.

— Но… что же мне с этим делать?

— Хороший вопрос! Ему уже сообщили, что для тебя не имеет значения его происхождение. Поэтому либо у него самого есть какие-то предубеждения по поводу «белых женщин», либо он не правильно истолковал сигналы, которые ты ему подавала. Причем по одной простой причине: он просто никак не может поверить, что ты действительно можешь хотеть его — метиса, полукровку.

— Мне совсем не нравятся оба твоих предположения, Вана, — жестко сказала Джослин, желая защитить Кольта.

— Но второе все же мне кажется более правильным.

— Не могу поверить, что он может быть столь низкого мнения о себе!

— Дорогая, ты не имеешь ни малейшего представления о жизни, которую он вел до встречи с тобой, и не знаешь причин, заставивших его стать таким, какой он есть. Лучше давай предположим на минуточку, что я права. Если он до сих пор не догадался о твоем желании, нужно придумать, как заставить его понять.

— Я просто скажу ему об этом, и все.

— Ни-че-го по-доб-но-го ты не сде-ла-ешь! — сердито выговорила по слогам Ванесса. — Откуда, скажи на милость, у тебя вообще возникла мысль, что мои предположения стопроцентно верны? Я не хочу, чтобы ты оказалась в немыслимо неловком положении, если мои домыслы ошибочны. Однако с другой стороны… думаю, пора начать соблазнять его чуть более откровенно.

— Как это?

Ванесса заговорщически улыбнулась.

— Может быть, одно из твоих французских неглиже, когда ты будешь принимать Кольта одна в своей комнате? Это должно значительно ускорить дело.

— И меня банально изнасилуют, — отмахнулась Джослин.

— Ну, если ты так ставишь вопрос…

— Ладно, не ворчи, — улыбнулась Джослин. — Это неплохая идея. Только я совсем не уверена, что она приведет к желаемому результату. Кольт предупреждал, чтобы я больше не оставалась с ним наедине, и ужасно бесится, когда я его не слушаюсь.

— Вот и я о том же, дорогуша. Зачем ему предупреждать тебя, если не ради собственного спокойствия? Ему трудно устоять перед соблазном! У меня такое впечатление, что он хочет тебя не меньше, чем ты его, если не сильнее. Сломай его броню, и он твой.

При этих словах щекочущее возбуждение разлилось по всему телу Джослин.

— Господи, Вана, надеюсь, ты не ошибаешься!

Я не ошибаюсь, моя дорогая, ответила Ванесса. Но про себя.

В этот вечер Джослии не могла усидеть на месте, поджидая, когда Кольт постучит в дверь. Сегодня он не может отказаться прийти! В конце концов он на нее работает! И она сумела выдумать благовидный предлог, чтобы вызвать его. Она собиралась спросить, как скоро они прибудут в Вайоминг. Приняв решение направиться туда, Джослин не удосужилась выяснить, где, собственно, этот Вайоминг находится и сколько времени займет дорога.